Мэтью Рейли - Забег к концу света [litres]

А потом он вытащил из-за спины заряженный арбалет и сказал:

– Привет, моя прелесть!

И я бросилась на лестницу в попытке спасти свою жизнь.

Верити и Честити чертовски быстро уловили суть происходящего, когда увидели, как мы с Мисти с криками вылетели с лестничной площадки.

– Бежим! Назад к колодцу! Там наверху кто-то есть!

Мы выскочили из здания «Сан-Ремо», пересекли Сентрал-Парк-Уэст и, перемахнув через каменную ограду, влетели в темноту парка. Только тогда я рискнула оглянуться – мужчина в маске вышел из «Сан-Ремо», только он не бежал. Он шел небрежно, вертя в руках арбалет.

Мы сломя голову пронеслись через парк, пересекли Семьдесят девятую поперечную, обогнули Шведский коттедж, спустились в колодец, отцепили веревку и выбежали из туннеля – и все это в рекордно короткий срок.

Когда мы появились из портала, Бо и Грифф ждали нас, все еще придерживая Хэтти с двух сторон. Бо сразу же заметил страх в моих глазах. Последней из арки появилась Мисти, в своем жакете, топе от платья дебютантки и джинсах. Она наклонилась, сняла желтый самоцвет с пирамиды и повернулась к нам с безумной искоркой в глазах.

– Это, – произнесла она, – был самый стремный забег, который мы когда-либо совершали.

Я не очень хорошо помню, как вернулась домой после того забега. Вспоминаю только, как, шатаясь, добралась до своей комнаты, упала в постель и проснулась лишь на следующий день около полудня. Все еще в пижаме, я проковыляла в гостиную – ту самую гостиную, которую я видела в будущем с мертвыми мамой и Тоддом, свисающими с потолка, с разбитыми окнами, с толстым слоем пыли на всех поверхностях.

В то утро, однако, квартира сияла, освещенная ярким солнечным светом. На бежевом ковре не было ни единого пятнышка, занавески на окнах раздвинуты, и все произведения современного искусства, тщательно отобранные моей мамой, были отполированы и блестели. Рэд уже сидел там, обедая хлопьями, и выглядел гораздо лучше, чем прошлым вечером, когда я его покинула.

– А где мама и Тодд? – спросила я.

– Уехали на несколько дней в Саутгемптон, – промычал Рэд с набитым ртом. – Сказали, что вернутся в пятницу. Хотя я подозреваю, что они уехали немного дальше Саутгемптона: мне кажется, что они собираются на остров Плам, чтобы проверить Убежище. В конце концов, оно станет нашим домом чуть больше чем через неделю.

Вот только они никогда не доберутся до Убежища. Они умрут здесь, в этой квартире, пойманные в ловушку, как крысы, а разъяренная толпа будет ломиться в дверь. Я на мгновение заколебалась, раздумывая, стоит ли рассказать об этом брату. Да пошло оно все! Расскажу!

И я описала ему все, что видела прошлой ночью: повешенные тела мамы и Тодда, записку и то, что случилось с Хэтти.

– Твою мать… – ахнул Рэд. – Что же нам делать? Может, сказать маме и Тодду, чтобы они держались подальше от Нью-Йорка? Чтобы не возвращались? Мы можем так сделать? Можем изменить будущее?

– Не знаю, – ответила я. – Я имею в виду, это зависит от того, является ли будущее, которое мы посетили, единственным . По словам доктора Магуайра из Калтеха, это так. И даже если мы скажем им не возвращаться в Нью-Йорк, это не будет иметь никакого значения. Судьба подстроит все таким образом, чтобы они оказались в этой комнате в то время. Нет никакого способа узнать точно.

– Блу, – произнес брат, – я знаю, что вы с мамой не всегда сходитесь во взглядах, но мы должны хотя бы попытаться. Давай спросим их с Тоддом, можем ли мы все вместе покинуть город до четырнадцатого марта. Мы должны сделать хотя бы это!

– Ладно, – согласилась я. – Давай сделаем это вместе, когда они вернутся в пятницу вечером.

В понедельник все разговоры в школе были о недавно состоявшемся Котильоне. Мисти, несмотря на все ужасы, которые мы видели во время нашего забега после бала, оказалась в своей стихии, купаясь во внимании. Но ее настроение заметно омрачилось, когда она увидела Дженни на следующий день. Их ожесточенная перепалка на Котильоне явно не выходила у нее из головы. У меня сложилось впечатление, что не так уж часто кто-то одерживал верх над Мисти Коллинз в словесной дуэли, как тогда удалось Дженни, и Мисти это не давало покоя.

– Как поживает твой папа, Дженни? – беззаботно спросила она во вторник в коридоре. – Как ты думаешь, после развода ты будешь жить с ним или с мамой и теннисистом? Но я надеюсь, что с тобой все в порядке. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя закончился «Ксанакс» и ты в отчаянии перерезала себе вены.

Дженни заметно напряглась, но не проглотила наживку. Она только закатила глаза, глядя на Мисти. Но потом она повернулась ко мне, и на этот раз это был не просто мимолетный взгляд. Испепеляющий взгляд, который бросила на меня Дженни, был гораздо хуже того, которым она наградила Мисти. Так смотрят на человека, который обманул твое доверие. Дерьмо. Мне нужно было поговорить с ней. Но по какой-то причине Дженни не пришла в школу ни в среду, ни в четверг, так что у меня не было такой возможности. А потом, в четверг, я столкнулась с другой проблемой.

Во время обеда, буквально в течение пяти минут, я получила сразу два приглашения: Бо предложил мне встретиться после школы в «Метрополитене», чтобы вместе позаниматься, а Мисти пригласила меня после школы еще раз присоединиться к ней и Гриффу на чаепитии в «Плазе».

Я не знала, что делать. Мне очень хотелось побыть с Бо наедине, в нашем особом месте, но я не хотела отказывать Мисти. В особенности мне не хотелось отклонять ее приглашение, потому что она точно спросила бы: «И чем же это ты будешь занята?» Так что я решила пойти в «Плазу», а после этого постараться успеть в «Метрополитен».

Когда я добралась до приватной чайной гостиной «Плазы», Мисти и Грифф уже сидели там, на своих обычных местах у камина. Однако они были увлечены напряженной беседой, и, не желая мешать, я притормозила за резной ширмой неподалеку. В этот момент Грифф как раз говорил:

– Только пятнадцать семей смогли получить приглашение в Убежище, и наша не вошла в это число. Так что если мой мозг случайно не входит в те полпроцента, которые выживут после облака, то я в конкретном дерьме. Ты должна дать мне свой самоцвет, когда уедешь. Тогда я смогу спрятаться в туннеле, когда мы будем проходить сквозь гамма-облако, и позже выйти оттуда.

– Я думала, у твоего отца есть деньги, – с серьезным видом произнесла Мисти. С таким же успехом она могла бы сказать: «Я думала, что ты один из нас». Но вообще, учитывая его таунхаус, переоборудованный в гараж, я тоже думала, что у отца Гриффа полно денег.