Мэтью Рейли - Забег к концу света [litres]

Я велела Дженни захватить столько канистр с бензином, сколько она сможет найти, а сама тем временем забралась в самую обычную моторную лодку, какую только смогла увидеть. Мне нужно было что-то простое и работающее на бензине, судно без электрической начинки, которую двадцать два года назад могло спалить гамма-облако. Я нашла одну такую: маленькую служебную шлюпку с подвесным мотором, вроде тех катеров, на которых богачи переправляются в свои огромные яхты. К счастью, я умела управлять такими лодками еще с тех пор, когда плавала с отцом. Я включила подвесной мотор, передвинула дроссель и резко дернула шнур стартера.

Лодка не завелась.

– Я вижу тебя, Скай! – Голос Гриффа резал, как железо по стеклу.

Он стоял на бульваре и смотрел на меня с расстояния в сотню метров. Арбалет выстрелил, но было слишком далеко, и стрела упала в воду, не долетев около метра.

Грифф уже перепрыгнул через ограждение парка, а я все дергала и дергала стартер. Дженни присоединилась ко мне в шлюпке, поставив на палубу несколько канистр бензина и отвязав швартовые. Внезапно двигатель нашей маленькой лодки завелся – с дымным выхлопом подвесной мотор зашипел и ожил. Я чуть не вскрикнула от облегчения. Через несколько секунд он уже тарахтел в собственном ритме, и для меня этого было достаточно.

– Поехали, Скай, – поторопила Дженни.

– Подожди, – сказала я, выпрыгивая из лодки на причал, где сорвала с доски объявлений ламинированную карту Нью-Йорка и окрестностей. На ней были изображены остров Манхэттен, Коннектикут и Лонг-Айленд. Затем я прыгнула обратно в шлюпку, мотор взревел, и мы на полной скорости выехали из яхтенного причала, направляясь в бескрайние просторы реки Гудзон. Я обернулась и увидела, как Грифф, добежав до берега, в ярости кричит и отчаянно жестикулирует.

Сначала я взяла курс на север – мой план заключался в том, чтобы обогнуть остров Манхэттен по реке Гарлем, а затем срезать расстояние до пролива Лонг-Айленд, но когда я вгляделась в том направлении, в темноту, залитую лунным светом, то стало видно, что мост Джорджа Вашингтона рухнул и заблокировал этот путь. Поэтому я развернула лодку и повела нас на юг, вниз по Гудзону. Этот маршрут займет немного больше времени, придется обойти Манхэттен, но проблем не должно возникнуть. И только когда мы прошли пару километров вниз по реке, я осмелилась выдохнуть с облегчением.

Путешествие вокруг Нью-Йорка в нашей маленькой шлюпке было совершенно сюрреалистичным. Стояла тихая ночь, и поверхность реки казалась гладкой, словно стекло. Пока мы скользили вдоль опустевшего города, созерцая его при свете луны, катастрофа, обрушившаяся на мир, поразила нас своим истинным масштабом. Электричества не было, ни в одном окне не горел свет. Многочисленные небоскребы города погрузились во тьму. Некоторые здания рухнули, другие, как Эмпайр-стейт-билдинг, кренились под опасными углами. Растения оплели все вокруг и в темноте казались еще чернее, они выглядели как видимая глазу раковая опухоль, медленно пожирающая городской ландшафт.

А потом стали попадаться по-настоящему невероятные картины. Дюжину барж-контейнеровозов, дрейфовавших после внезапной гибели экипажей, выбросило на берег в центре города, и теперь они покоились прямо рядом с зданиями. Один большой нефтяной танкер умудрился полностью выползти на Четырнадцатую улицу, прямо напротив отеля «Стандард». Мох и кусты уже наполовину поглотили и корабль, и отель, так что трудно было сказать, где кончается здание и начинается судно. Разбившийся «Боинг-737» лежал на бульваре неподалеку от Челси. Из-за его крушения вся улица была в руинах. На другом участке дороги, словно пара выброшенных на берег китов, лежали на боку два огромных парома со Стейтен-Айленда.

Мы обогнули оконечность острова и увидели статую Свободы. Голова Леди Свободы и ее поднятая рука исчезли, очевидно, их оторвало взрывом, судя по выгнутому наружу металлу на ее шее и плече. Теперь они лежали у основания постамента, превращая некогда великую статую в Озимандиаса [39]нашего времени. На груди ее знаменитого одеяния красной краской было намалевано леденящее душу послание:

ВСТРЕТИМСЯ

В АДУ!

Глаза Дженни наполнились слезами:

– Все разрушено. Все…

– И в конце было столько ужаса, – проговорила я, – столько гнева и насилия. Почему люди себя так ведут?

В этот момент мы повернули на север вверх по Ист-Ривер и увидели мосты. Бруклинский мост все еще стоял, но полностью зарос растительностью. Манхэттенский мост был наполовину разрушен: подвесные тросы на дальней от центра стороне прогнулись и проезжая часть на том конце обрушилась в реку. Что же касается Вильямсбургского моста, то природа разрушила и поглотила обе его некогда могучие башни, и вся конструкция рухнула в реку. К счастью для нас, упавшие обломки не заблокировали путь полностью. Мы пробирались мимо фрагментов разрушенного моста, бетонных и стальных глыб гигантского размера, и наша маленькая шлюпка казалась рядом с ними совсем крошечной. Проезжая мимо Бруклина, я заметила пожар на крыше одного из складов, а рядом висело… распятое человеческое тело.

Дженни уставилась на него, открыв рот от ужаса.

– Да что же это такое ?..

Руководствуясь той примитивной картой, которую я взяла на лодочной пристани, мы проплыли вверх по Ист-Ривер, а затем собирались повернуть направо от мыса Лоуренс-Пойнт, на восток, по направлению к острову Райкерс, аэропорту Ла-Гуардиа и проливу Лонг-Айленд. Подходя к Лоуренс-Пойнт, я увидела отблески оранжевого света за ним, и мое сердце забилось немного быстрее. Затем мы обогнули мыс, и в поле зрения появился тюремный остров.

– Матерь божья… – ахнула я.

– Конец света наступил не для всех, – безжизненно произнесла Дженни.

В этом мертвом во всех отношениях городе тюрьма была полна света и движения. В каждой сторожевой башне горел огонь. Гремели барабаны. Темные фигуры танцевали и пили. Мне стало видно еще несколько распятых фигур на стенах, освещенных кострами. Люди в масках и с оружием патрулировали одинокий мост, соединявший остров Райкерс с берегом близ Ла-Гуардиа.

Вот о чем говорил Грифф. Чтобы пережить воздействие гамма-облака на человеческий мозг, нужно обладать невосприимчивостью к излучению – либо порожденной лекарствами, либо существующей естественным образом. Естественный иммунитет означал, что синапсы в мозгу гиперактивны или, наоборот, плохо функционируют. Под эту категорию попадали такие люди, как Грифф, а также те, кто принимал лекарства от тревоги, депрессии или посттравматического стресса. Но кроме того, по самому своему определению эта категория людей также включала большинство психопатов и социопатов на острове Райкерс.