Бернар Вербер - Империя ангелов [litres]

Давно пора возвращаться в рай.

Жак, мой Жак только что познакомился с Натали Ким! Чистое совпадение. Случайности происходят не только по высшей воле, бывают и независимые случайности, вызванные перипетиями жизни.

Мы с Раулем, держа в руках наши сферы, спешим устроиться друг напротив друга и наблюдаем за развитием событий. Зажигаются наши сферические экраны.

– Ох уж эти люди! – ворчит Рауль. – Больше всего меня удручает их манера создавать пары. Мужчины и женщины торопятся сделать это, еще не зная, кто они такие на самом деле. Часто их толкает на это страх одиночества. Молодежь, вступающая в брак двадцатилетними, – это как строящиеся дома, которые, достигнув первого этажа, решают расти вместе, уверенные, что ритм всегда будет одинаковым. Достигнут крыши, перекинут мостики. Вот только успех приходит крайне редко. Потому-то разводов все больше. На каждом этапе развития сознания возникает потребность в новом партнере. Собственно, для пары нужны четверо: мужчина плюс его женская половинка, женщина плюс ее мужская половинка. Два полноценных существа уже не ищут в других того, чего недостает им самим. Тогда они могут соединяться, не фантазируя об идеальной женщине и идеальном мужчине: они нашли их в самих себе, – формулирует мой товарищ по небесному одиночеству.

– Мнишь себя Эдмондом Уэллсом? – усмехаюсь я и предостерегаю: – Сначала короткие формулы, а там, глядишь, и до энциклопедий дойдет.

Он спесиво надувается и притворяется, будто не слышал моего предупреждения.

– Что там у тебя творится?

– Болтают, спорят.

– Как Жак?

– Паршиво. С перевязанной головой.

У меня перевязана голова, но мне лучше. Натали Ким говорит, ее слова доносятся до меня словно издали:

– Я так смеялась, когда читала в вашей книге про жирную тупую кошку, день-деньской пялящуюся в телик! Где вы все это берете?

Сидя перед Натали за маленьким столиком, я не могу оторвать от НЕЕ глаз. Чувствую, как распрыгалось мое сердце, не могу выдавить ни слова. Хорошо, что голова перевязана – какое-никакое алиби. Я слушаю ее, смотрю на нее, пью ее. Время остановилось. Кажется, я уже хорошо ее знаю.

– Я давно мечтала увидеть вас на книжном салоне, но, кажется, вы там нечастый гость?

– Я… я…

– Откуда у вас эта страсть к раю и ко всему происходящему на том свете? – интересуется Натали, прихлебывая зеленый чай, пока я пытаюсь восстановить дыхание. – В одном интервью я прочла, что вам помогают сны. Так чтоб вы знали, ваши сны похожи на мои. Когда я читала вашу последнюю книгу, мне пришла мысль, что рай вы описываете именно таким, каким его представляю я: спираль света с участками разной окраски…

– Я… я…

Она встряхивает длинными волосами: мол, все понятно. Ко мне наконец-то возвращается дар речи. Мы долго болтаем. Тема – жизнь: моя и ее. Наши жизни тоже похожи. Все мужчины в жизни Натали разочаровали ее. В конце концов она решила жить одна.

Она признается, что у нее впечатление, будто мы с ней знакомы всю жизнь. Я говорю, что у меня тоже впечатление долгожданной встречи после далекого путешествия. Мы опускаем глаза, смущенные слишком быстрым признанием в похожем чувстве. Секунды наливаются свинцом. Я вижу все, как в замедленном кино. Сегодня 18 сентября, мой день рождения, говорю я ей. Нельзя было мечтать о лучшем подарке на 26 лет, чем эта беседа с ней. Я предлагаю немного прогуляться. Мона Лиза III подождет. Не хватало, чтобы я позволил кошке меня тиранить.

Мы блуждаем несколько часов.

Она рассказывает о своей работе. Она – гипнотерапевт.

– Семьдесят процентов моей клиентуры – люди, которые хотят бросить курить, – жалуется она.

– И как, бросают?

– Только те, кто решил бросить еще до того, как пришел ко мне.

Я улыбаюсь.

– Еще я помогаю стоматологам. Некоторые люди не выносят анестезию. Таких я гипнотизирую.

– Это вместо обезболивания?

– Именно. Раньше я программировала пациентов, чтобы при выдирании зуба не шла кровь, но одновременно не происходило образование сгустков и шло заживление. Теперь я прошу: «Три капли, не больше». Наш мозг справится с чем угодно. Вытекает три капли крови, не больше и не меньше.

– Курение, выдирание зубов, что еще?

– Под гипнозом я побуждаю людей возвращаться в прошлое. Там они находят погрешность, ошибку программирования, из-за которой раз за разом терпят неудачу и не могут выйти из замкнутого круга. Когда этого оказывается мало, я отправляю их на поиски погрешности в еще более ранние жизни. Это очень занятно.

– Вы надо мной издеваетесь!

– Знаю, это может показаться немного… странным. Я воздерживаюсь от выводов. Но даже просто наблюдая, нельзя не отметить, что мои пациенты очень подробно излагают свои прошлые истории и потом чувствуют себя заметно лучше. Что мне проверять, если все так и есть? Происходящее – само по себе убедительная терапия.

Теперь улыбается она.

– Я насмотрелась на людей, погрязших в иррациональном: на мистиков, шарлатанов, на получивших откровение свыше… Посещала всевозможные клубы, ассоциации, гильдии, секты. Я – своего рода туристка, путешественница по духовным сферам. По-моему, всему этому хаосу недостает доли деонтологии.

Она рассказывает мне о своих прежних жизнях. Она побывала танцовщицей на Бали и еще множеством всевозможных личностей, животных, растений и минералов. Она считает, что родилась еще до Большого взрыва, в другом измерении, в другой вселенной – близнеце нашей.

Мне неважно, правду она говорит или фантазирует. По-моему, чудесно было бы рассказывать все это друг другу длинными зимними вечерами у камина. Мне надо столько всего у нее узнать! Хватит ли нам одной жизни, чтобы наговориться, если посвящать разговорам только пять-шесть часов в день?

Я закрываю глаза и тянусь губами к ее губам. Пан или пропал! Либо схлопочу пощечину, либо…

Наши губы соприкасаются. Ее черные зрачки искрятся. Искорка, высеченная ее сердцем, сталкивается с моей собственной.

Натали. Натали Ким.

В 22:56 я беру ее за руку. Она сжимает мою руку. В 22:58 я отваживаюсь на более глубокий поцелуй, она отвечает. Я прижимаюсь к ней всем телом, чтобы почувствовать ее формы. Она стискивает меня изо всех сил.

– Я так долго тебя ждала, – шепчет она мне на ухо.

Я говорю себе, что если литературная карьера принесла мне только это мгновение, то оно того стоило. Все мои разочарования, отказы, неудачи в один миг перестают существовать.

В 22:59 я впервые в жизни думаю, что «это, наверное, все-таки моя планета».

ПЕРЕЖИТАЯ И РАССКАЗАННАЯ ИСТОРИЯ. История, которую нам преподают в школе, – это история королей, сражений и городов. Но она далеко не единственная. До 1900 г. больше двух третей людей жили не в городах, а в деревнях, лесах, горах или на морском берегу. Сражения имели значение лишь для незначительной части населения.