Алекс Эдельвайс - Восход

– Да успокойся ты, для меня не надо. Я прекрасно концентрируюсь на двух вещах сразу. Ладно, прости.

Просторный, светлый зал. Вся стена состоит из прозрачных стеклянных пластин, регулирующих интенсивность света снаружи. Высоченный потолок.

– Я прежде всего хочу до вас донести, что мы не соперники, а потенциальные экономические партнеры, – говорил человек в белом костюме, сидящий напротив Гила и Каэла. – Причём на достаточно выгодных условиях, которые я вам, если вы позволите, разъясню.

Он с плохо скрываемым сомнением на лице смотрел на оппонентов. А уж Гил, у которого открыты были одни только глаза, ему и вовсе ничего оптимистичного или вразумительного не внушал.

«Тут только два варианта, – подумал человек в белом костюме. – Либо их удастся стихийно завлечь, либо всё пропало. Это явно не то что вести переговоры с какими-нибудь террористами, будь они хоть яростными религиозными фанатиками».

– А что, господин Президент не соизволил явить себя нам? – спросил Каэл, едва заметно усмехнувшись краем губ.

– На этот счёт можете быть спокойны. Я его равноценный представитель; моя официальная должность – Министр Иностранных дел, и вам первым выпало узнать о моём основном назначении, – улыбнулся он.

– И последним, – не удержался Гил, хихикнув.

Это не смутило представителя.

– Вы правы, и последним. Именно на это я и пытаюсь вам намекнуть. Мы имеем общие интересы.

– Какие-то у Вас неправильные представления о наших интересах, – сказал Гил.

– Нет, ну почему же. Насколько я понимаю, вы хотите создать новый, лучший мир. Так ведь, господин Гилрэйт? Ваше имя говорит само за себя 2 2 Имя взято из мифологии (данного мира); с древнего языка переводится как «правая рука бога», в некоторых трактовках – «божественное право» , – он снова улыбнулся.

Нет, он не боялся переборщить с лестью. Он знал, что человеку, сидящему напротив него, ненамного больше 18-и; но он не знал, что встретит того мальчишку, чьи глаза были полны панического страха и боли, при таких обстоятельствах. Изо всех сил пытался Министр Иностранных дел убедить себя в том, что глава Организации не продумывал это событие заранее и что успех мог зависеть попросту от правильно подобранных слов.

«Да, разумеется, так, – одёрнул он себя. – Малолеткой был, малолеткой остался; статус ещё ничего не значит».

Каэл искренне смеялся внутри себя. «Тоже мне, дипломат нашёлся…»

Гил поморщился.

– Будьте так добры, не утруждайте себя произношением моего имени полностью… – он сделал секундную паузу и закатил глаза. – Что же касается Вашего вопроса – да, в каком-то смысле и так. По крайней мере, так это может рассматриваться вами.

– Как Вам будет угодно. Однако Вам ведь известно о мировом балансе?

Гил зевнул.

– Вы сейчас про деньги или философствуете?

– Давайте пока не будем о деньгах, – сказал его оппонент; Каэл прыснул – тот не обратил внимания.

– Вот видишь, я же говорил, будет интересно, – тихо сказал Гил своему заместителю.

Человек в белом костюме и это проглотил; ситуация невероятно выводила его из себя – такого невыгодного положения он, привыкший всегда руководить ситуацией, ещё ни разу не имел. Однако «хочешь жить – умей вертеться».

– Так вот, – продолжил он. – Подобно тому, как не может быть на планете одного климата повсеместно, не бывает и исключительно хорошо или исключительно плохо. Причём если климат зависит от внешних условий – на севере холодно не потому, что тепло на юге, – то жизненный баланс как раз-таки регулируется живыми существами. Жертва мертва, но хищник сыт. Иными словами, у всего есть обратная сторона; не исключение и новый лучший мир. Не бывает чистого идеала.

– Ваше понятие баланса вполне применимо к дикой природе; однако я не вижу, как оно применяется к людям, – сказал Гил. – Чтобы кто-то выиграл в лотерее, скажем, не должен никто где-то умирать или страдать.

– О, я Вам объясню, как это применимо к людям. Я уверен, мы найдем с Вами общий язык, – на этих словах оппонент достал из кармана пиджака флэшку.

На большой панели высветилось изображение – это была карта мира.

– Как видите, перед Вами обычная карта.

Затем он пролистнул слайд.

– Это тоже карта, но с учётом прогнозов на пятидесятилетие вперед. Видите то, что синеньким цветом?

– Это вы что же, мир собрались захватить? – усмехнулся Гил.

– Нет, упаси боже! Мы не завоеватели какие-то; мы за мир во всем мире. Тут мы возвращаемся к балансу. Знаете, в обществе есть отличный регулятор этого баланса – это, как Вы до этого правильно упомянули, деньги. Это я говорю к тому, что примерно через полвека Вторая Зона окажется в долговой яме; а поскольку кроме территории расплачиваться вам – прошу прощения, им – нечем, то территория достанется Первой Зоне. Четвёртую Зону ждёт полная зависимость и, как следствие, дальнейшее поглощение.

Каэл чуть было не прыснул. «Интересно, и сколько же времени у него ушло на то, чтобы придумать эту дичь…»

Выждав небольшую паузу, он продолжил:

– Возвращаясь к обратной стороне всего сущего. Эта карта с учётом нынешних условий, конечно же, не совсем верна; помимо денег, в мире появился ещё один регулятор баланса. Это вы. И теперь я понимаю, что Первой Зоне и вашей Организации дана одна и та же функция. Но не подумайте теперь, что я ставлю нас на один уровень с вами; вовсе нет.

Он многозначительно посмотрел на Гила.

«Психолог, однако», – подумал Каэл.

– Я прекрасно осознаю своё положение как человека, – продолжил тот, – и не собираюсь претендовать на равное отношение; это простая иерархия, и я её понимаю.

«Эстер не предатель, значит… Скоро слово в слово заговорит. Побоялся бы хоть…»

– Именно поэтому я хочу предложить Вам следующую модель на рассмотрение. Чтобы не нарушать вечный дуализм и чтобы сохранять баланс, необходимы, я считаю, всё же два элемента. Это ваше новое государство и Первая Зона. Как я уже говорил, мы ни в коем случае не ставим себя с вами на один уровень; мы будем той самой обратной стороной, тенью идеального мира.

Тут Каэл совсем издёргался. Гил частенько называл себя Тенью, чем вызывал и насмешки, и опасения.

– Мы станем тем, – продолжал представитель Президента, – что будет снабжать идеальный мир вполне себе материальными ресурсами, не вмешиваясь в его существование. Вы ведь не думали за счёт святого духа жить, да? – в последней фразе ему с огромным трудом удалось подавить смешок.

Гил устало вздохнул, выждал секунду-другую и сказал:

– Понимаю, обидно и даже невозможно терять статус ведущей мировой державы, да ещё и из-за каких-то самозванцев-идеалистов 3 3 Здесь слово «идеалист» используется в устаревшем значении: тот, кто идеализирует действительность, мечтатель . Сказать «террористов» язык не повернулся – знаете, я искренне считаю, что террористы те, кто продавал Третьей Зоне оружие, а не те, кто прекратил, наконец, бессмысленную жизнь этих несчастных. Но это так, к слову пришлось; возвращаясь к Вашему вопросу – со святым духом Вы, пожалуй, загнули. У нас есть кое-какие соображения на этот счёт, а именно: первое время мы будем использовать часть людей, оставшихся в живых, в качестве рабочей силы. В остальном проблемы не вижу – нас куда меньше, чем вас, ресурсов тоже требуется гораздо меньше; да и не собираемся мы по всей планете расселяться, боже упаси. С автоматизированным трудом проблемы материальных благ тоже не вижу; а что касается знаний – именно для этого мы и оставим лучших ваших представителей в живых; и, к Вашему величайшему сожалению, не только из Первой Зоны. В качестве бонуса за их старания позволим им, так сказать, умереть естественной смертью.