Вероника Черняховская - Дом перелетных птиц

Ночью, старательно обходя пьяные компании бомжей, он взбирался на свой холм. Вечер в компании вранцев за стаканом пива и в разговорах о погоде и еде его совсем не вдохновил, как всегда. Еще и одна больная на голову и на передок литинка полезла, а он от шока мог только смеяться, хорошо, отлипла скоро. Порновезда паука с восемью миллионами подписчиками и рассказами о своих знакомых, которые едят мертвых людей! Среди вранцев ее никто не останавливал в пабе, один он, и на него смотрели, как на полудурка, ни на нее! Он же помешал развлечению! Потом она полезла его лапать… и советовать. Еще и советы в своем блоге людям дает, наверное, как жрать человечину для здоровья кожи. Хорошо, что отвязалась, – неожиданно снова начался дождь. Валентин прибавил шаг и бегом понесся к общаге. Его взгляд выхватил в темноте ярко-синий свет: фонарь перед домом горел синим пламенем, неожиданно ярким, – он быстро начал искать ключи по карманам, оглядываясь на него. Во Вране даже дети знали синее пламя, но даже для Карнавала змярлых – это была шутка дурного тона. На тротуар упала тень, а он поспешил открыть дверь:

– Этот город так мал для меня, – прошептал Валентин едва слышно, отступая от проекции. В памяти всплыл гимн Девы, и он рефлекторно успокоился, упорядочивая мысли. Порядок в мыслях, система в подходе, аккуратность действий: его учили действовать только так.

Адиль открыл окно машины, проверяя, показалось ему, что фонарь начал светить синим или нет. Реально синее пламя или последний коктейль оказался совсем лишним? Адиль открыл дверь к себе, понимая, что если задержится еще, ему придется спать одному, что не особо расстраивало, но отвлекало и развлекало слежку.

В цехе после рабочего дня было тихо: рабочие ушли, мастера тоже, начальник сборочного также не выдержал и пошел домой. Валь любил эти моменты, когда никто не капает на мозги, не отвлекает и ни обсуждает эффективность принимаемых управленческих решений. Выходные на период Карнавала отменили, и завод продолжал сборку машин. Юноша намылил жгуты, проверяя наличие утечки фреона из системы кондиционирования. Вот так он и сидел на полу цеха с тазиком мыльной воды и парой дронов, к которым подключил оборудование диагностики. Серийная модель "шляд-ягайло" была самой распространенной и экономичной моделью, первой из приспособленных к воздушным трассам; однако скоростными трассами больше не пользовались, активировать их пока было экономически невыгодно, и новые владельцы переобули "ягайло", обрубив ей крылья. Он тяжко вздохнул, взглянув на результаты диагностики: конструкторы ошиблись в настройке частоты, сигнал бортового компьютера не поступал на датчик, и кондиционер не включался. Во время "Шляда" такой ляп в серии был не допустим. Валентин углубился в родную прошивку "Шляда", позволяющую контролировать мозги оставшихся линий конвейера. Коды управления заскользили перед глазами, давая необходимые права.

Когда он увидел тени, взявшие его в кольцо, было поздно:

– О, какая редкая птица попала к нам в сети. Я бы даже сказал, целый павлин, – насмешливо бросил генеральный директор завода "Волна". – Как у тебя яиц хватило сюда припереться работать, а, павлин?

– Здравствуйте, гипан Янсен, – безэмоционально ответил Валентин, прикидывая под прицелом пяти бластеров, пути отступления. Дроны успели скрыться. До завершения процесса оставалось двенадцать часов отката. В течение этого времени надо жить.

– Если бы мы знали раньше. Где же твоя армия? Моро, вы уже всех достали. Шевелись, сука, – дула выразительно показали направление выхода из цеха. Не хотят вынести мозги, хотят информацию, значит, будут пытать, а это "Новый формат" умеет. В глазах потемнело от первого пропущенного удара, он спрятал голову, выставив руки.

Девять часов, его вывели из цеха, после восьми вечера на территории завода никого не было. Критических повреждений не было: один глаз заплыл, возможно, треснуло ребро и ни одно. Его вели на склад, ближе к северной непросматриваемой проходной, через которую проходил весь левак, и, как он предполагал, в недалеком будущем труп одного Моро:

– К нам в руки попал именно тот, который руководил эвакуацией на Катарини, где мятежники подорвали ядерную станцию, помните? А эта сука еще жива, сам не пойму, почему, – вещал гендиректор своему заму по безопасности, который и так все это знал.

– А стать генеральным директором крупнейшего производства автопрома в Конфедерации в двадцать три года, это, конечно, за большие заслуги, да, Раф? Не папочкин распил? Помню, он у тебя был замом министра промышленности при старом премьере, – едко прокомментировал Валентин, сразу же получив по почкам. Он едва успел увернуться и чуть смягчить удар.

– Захлопни клюв и береги силы, скоро тебе придется запевать соловьем, – последовало “учтивое” предупреждение.

В цех дорога шла на подъем, вокруг него было шесть бойцов, безопасник и генеральный. Проходная в тридцати метрах, кусты, на проходной пенсионеры, у бойцов легкие бластеры, но стрелять на поражение не будут. Картинка сложилась в голове. Спуститься, пан или пропал, тело уже двигалось само. Подножка правому, боднуть дальнего, прикрывшись левым, вот он уже и повис на перилах над землёй, провернул плечи, солнышком спрыгнул, первый выстрел мимо, прыжок в кусты, кровь стучит в висках, беспорядочные выстрелы, все-таки дилетанты, прошедшие только мятеж, наемники средней руки, а не профессионалы.

– Идиоты, он же гимнаст! Ловите мразь! – Валь оттолкнул охрану на проходной, ему сожгли плечо, он, падая, перемахнул через турникет и выкатился на улицу. Мотоцикл, шлем, скорее надо завестись с персоны. Боль пришла позже, он почти сошел с ума от нее, понимая, что теперь в него попали. Сознание пропало, по телу потекло что-то вязкое и липкое. Запахло металлом. На скорости двести сорок он летел прочь от завода, оглушенный болью и уже неспособный оценить ситуацию вокруг. Сигнал внешнего мира отключился. Надрывное "пиииииип" Архитектора разума перекрывает все звуки, и мир обагрился кровью, подчиняясь сигналу. Валентин на ощупь поднял защитное стекло, миг и его слепит свет дальних фар на кольце на выезде из Медиолана, он виляет в сторону на автопилоте, и последнее, что видит, это черный кузов. Свет в глазах угас на восьми часах обратного отсчета.

Адиль проматерился, смотря на вмятину на машине и тело мотоциклиста. Он только успел тронуться с места на кольце, когда этого придурка выбросило прямо на него. Смертельный исход был маловероятным: он совсем не успел набрать скорость, но все равно неприятно, тем более что скорой помощи пока почти не существовало, особенно в этом районе.

Без перчаток, рука вся в крови, на запястье – веревка, родезийского плетения, прожжена куртка, нога в крови, под шлемом белые волосы и кровь, много крови на респираторе, огромный бланш под глазом, внутреннее кровотечение очень вероятно, судя по количеству крови на маске. В фонаре проекции блеснул бриллиант серьги. Он без церемоний закатил широкую штанину раненого, чтобы удостовериться и увидел ожидаемую татуировку ястреба на икре. Умозаключение печально сложилось: Моро вынесло сдыхать прямо на него. Есть же справедливость в подлунном мире! Не очень укладывается в родезийскую рациональную картину мироздания, но теперь придется оказывать медицинскую помощь.