Хит Номад - Песочница

– Нам остаётся только смириться с этим и пойти утопиться в этот чудный день, – театрально вздохнул Альберт, подошедший сзади и, с притворной печалью на лице, встал рядом с другом. Но уже в следующую секунду глаза шутника озорно заблестели, улыбка расползлась от уха до уха. Он положил руку на плечо своего излишне умного, как он считал, друга и по-дружески добро и в то же время шутливо добавил, – Пойдём искупаемся, авось и не утонем.

– Отличная мысль, Альберт, – поддержала шутника учительница, – Не стоит придавать слишком большого внимания экзаменам. Можно быть хорошим человеком и профессионалом своего дела, совершенно ничего не понимая в математике.

Наверно это были не совсем правильные слова из уст учителя математики накануне выпускного экзамена. Однако это подняло настроение ещё не успевшим покинуть аудиторию ученикам. Уставшие от бесконечных запугиваний со стороны других учителей и находившиеся в состоянии постоянного стресса ученики выпускного класса, после таких слов на секунду смогли сбросить с себя бремя, которое на них взвалили школа и родители. Тарья могла увидеть сердце каждого ученика, относилась к ним не высокомерно и надменно, как это было принято среди учителей, а с любовью, пониманием и уважением. В совокупности с тем, что она при этом была ещё прекрасным знатоком своего предмета и могла просто и доступно донести до каждого сложную науку, её любили абсолютно все ученики школы, даже те у кого она не преподавала.

Несмотря на свой довольно скромный педагогический стаж (всего-то три года) она уже успела снискать уважение и признание не только среди коллег, но и в городском отделе образования за хорошие показатели. Её ученики всегда показывали хорошие результаты на экзаменах и уже два года подряд занимали не только призовые места, но и становились победителями различных олимпиад по математике. В связи с этим в городе был большой спрос на Тарью Анатольевну как на репетитора по математике. Но за это дело Тарья бралась весьма неохотно, приходилось многим отказывать. Зато с большим удовольствием она проводила консультации и дополнительные занятия для своих учеников. За это, разумеется, не платили так как за репетиторство, но это совсем никак не волновало молодую учительницу. Многих удивлял такой подход, но самой Тарьи процесс преподавания виделся как творческий и если она бралась за репетиторство, то только в исключительных случаях и всегда предпочитала вести свои уроки в своём любимом кабинете математики. Это и неудивительно, так как благодаря врождённому чувству перфекционизма, а также просто патологическому своему стремлению к чистоте, порядку и завершённости, в кабинете Тарьи, абсолютно так же, как и в доме и в её внешности, всегда царил идеальный порядок. В своём кабинете она могла ориентироваться даже с закрытыми глазами, так как даже каждая мелочь здесь была тщательно рассортирована и всё находилось строго на своих местах. Для Тарьи каждый урок был сродни выходу на сцену, и как любой уважающий себя музыкант она уделяла большое внимание обстановке своей сцены, то есть кабинета. Неряшливость, грязь, беспорядок очень выводили её из себя и даже лишали сна точно так же, как и что-то незавершённое. Если Тарья начинала делать уборку или решала какое-нибудь сложное математическое задание, то это могло затянуться до поздней ночи или даже до утра, так как она просто не могла спокойно уснуть, зная, что осталось что-то недоделанным. Наблюдая за уроками Тарьи Анатольевны можно было заметить эти её качества. Если уж мы сравнили её кабинет со сценой, то её уроки можно было сравнить с концертами, где каждый отдельный урок выглядел как оконченная композиция. У внимательного стороннего наблюдателя могло бы сложиться впечатление, что она не просто передаёт знания своим ученикам, а аккуратно складывает эти знания по полочкам в их головах. И справедливости ради нужно заметить, что ей это зачастую удавалось.

– Мама, я дома! – сообщила Тарья войдя в дверь.

Она скинула туфли на высоких каблуках и облегчённо вздохнув посмотрелась в зеркало. Поправила свои длинные чёрные шелковистые волосы, слегка подправила косметику, которой всегда было минимум на её бледном лице с правильными чертами. Тарья обладала какой-то таинственной красотой. Её нельзя было назвать сексапильной женщиной, которая возбуждает мужчину одним только взглядом, но тем не менее она привлекала своей простотой и присущей только ей утончённостью и изяществом. Она не любила короткие платья и юбки, да и вообще открытые наряды. Строгие костюмы и брюки она тоже не носила. Тарья предпочитала скромную, не вызывающую, но в то же время женственную одежду, подчёркивающую её стройную фигуру, но не выставляющую её на показ. Такой образ делал её объектом тайной любви многих парней, но личная жизнь при этом у Тарьи не складывалась. Не было у неё ни мужа, ни даже парня. Отчасти объяснить это можно было её природной застенчивостью и скромным образом жизни, где не было места ничему кроме математики и музыки.

– Снова уходишь? – спросила мама, подойдя к дочери и увидев, что она не собирается задерживаться.

– Да, мам. В музыкалку хочу сходить, Татьяна Николаевна сказала, что можно будет часок поиграть. А потом ещё репетиторство сегодня…

– Поешь хотя бы. Куда ты голодная, – заботливо предложила мама, глядя на свою единственную дочь.

– Спасибо, мам. Я в школе перекусила, заскочила только на минутку, – улыбнулась матери Тарья, забежала в свою комнату, через минуту уже выбежала обратно и стала поспешно обуваться.

– Татьяне Николаевне привет передавай.

– Обязательно мам, – широко улыбнувшись Тарья поцеловала маму в щёчку и как бабочка выпорхнула за дверь.

Татьяна Николаевна была учительницей по фортепиано. Будучи маленькой девочкой Тарья ходила в музыкальную школу имени Петра Ильича Чайковского, где брала уроки у этой замечательной женщины, которая к тому же была подругой её матери. Музыкальная школа находилась рядом с их домом и через дорогу от школы где некогда училась, а теперь преподавала Тарья Анатольевна.

Тарья любила занятия музыкой не меньше математики. Мир нот виделся ей не менее прекрасней мира чисел, может быть поэтому она и музыкальную школу, и математический факультет в педагогическом закончила с отличием. Застенчивая, неразговорчивая и даже в какой-то степени дикая, как называла её в детстве мать, девочка находила способ выразить себя с помощью цифр и нот. То, что она не могла выразить вербально, она легко восполняла другими доступными ей способами. А ещё её восхищала универсальность языка математики и музыки. Ведь независимо от того на каком бы ты языке не говорил, все понимают музыку и цифры, это не нужно переводить. Сама Тарья объясняла это тем что музыка – это язык души, алфавит которого ноты, а математика – это язык ума, алфавит которого цифры. Ещё одним универсальным языком она считала язык тела – танцы. Танцами тоже Тарья занималась и довольно успешно, но это осталось лишь в далёком беззаботном детстве. Сейчас же всё время Тарьи занимали исключительно только языки ума и души.