Хит Номад - Песочница

– Да что там у вас случилось, пожар что ли, – недовольно протянул Корней Иванович глядя ещё не совсем протрезвевшим взглядом на экран своего Sony, – Четыре утра! Куда ты собрался звонить? Чуть позже наберу Славу, узнаю, что же там у них стряслось.

Профессор и раньше вслух разговаривал сам с собой, но с тех пор как он расстался с женой его шизофренические диалоги стали неотъемлемой частью его суровых дней. Иногда он говорил с собой стоя перед зеркалом, но чаще просто уставившись пустым взглядом в какую-нибудь точку. Корней поднял голову и увидел своё отражение в зеркале. Досадная ухмылка перекосила его помятое с похмелья лицо.

– На кого ты стал похож? – спросил он злорадно своё отражение, – И впрямь говяжье хлебало, – заключил он презрительно и сплюнул в раковину.

Спрятав обратно телефон в кармане брюк, он опёрся обеими руками об раковину, наклонился поближе к зеркалу и стал внимательно рассматривать отражение «говяжьего хлебала». Светлые волосы, которые всегда были аккуратно уложены теперь хаотично торчали пучками во все стороны, причёска скорее походила на старый веник. Его честные добрые голубые глаза вскружили голову не одной молоденькой студентке. Хотя сам Корней Иванович никогда и не давал повода молодым особам, всё же пользовался большой популярностью среди них. Оно и неудивительно, ведь когда профессор рассказывал о чём-то что было ему по-настоящему интересно, его глаза загорались таинственным пламенем, а на губах застывала лёгкая мечтательная улыбка. А физику Корней Иванович очень любил и говорил о фундаментальных законах мироздания с таким увлечением, с таким азартом в ясных голубых глазах, что, побывав на его лекции хотя бы раз, юные девушки просто не могли вспоминать о нём без томных вздохов. Впрочем, и на свою супругу он когда-то произвёл впечатление совсем не красивыми романтическими ухаживаниями и комплиментами, а с большим энтузиазмом рассказывая о принципе квантовой суперпозиции, весело приплетая в свой рассказ мысленный эксперимент с котом Шрёдингера и более усложнённый вариант эксперимента именуемый парадоксом Вигнера. Как бы странно и даже немного безумно это не выглядело со стороны, всё же тогда на девушку это произвело эффект.

Да, многих девушек лишили покоя эти глаза, но сейчас они могли лишить покоя разве что только самого Корнея. Покрасневшие заплывшие глазки выражали сейчас не всеобъемлющую любовь к тайнам мироздания, а банальное алкогольное похмелье. Корней стоял вплотную к зеркалу, рассматривая в нём жалкое подобие своего отца. Эта картина вызвала в нём отвращение и презрение к самому себе, а жуткая вонь изо рта заставила брезгливо поморщиться. Он схватил зубную щётку и стал старательно чистить зубы, чтобы избавиться не только от запаха, но и противного похмельного привкуса во рту. Попутно он набрал горячей воды в ванну, желая немного расслабиться и привести себя в порядок. Тревожное состояние, вызванное жутким похмельем и загадочным кошмаром, ещё больше усилилось из-за пропущенных ночных звонков. Но Корней не стал перезванивать ни ректору, ни Святославу, посчитав время не подходящим для звонков. Он знал, что его друг Святослав всегда просыпается ровно в 6.30, в любой день, даже в выходные и праздники. В запасе у него было ещё 2-3 часа, поэтому Корней решил за это время максимально вывести себя из состояния беспробудного пьяницы и придать себе вид уважаемого интеллигентного человека.

В 7.00 уже побритый, чистый и благоухающий морским бризом от Kenzo (подарок бывшей жены), Корней вышел из своего подъезда. Пару секунд он прищурившись смотрел на утреннее летнее солнце, затем, обогнув свой дом, не спеша побрёл в сторону университета не по дороге, а срезая путь дворами, потому что так получалось намного короче и быстрее. По пути он набрал номер Святослава.

– Доброе утро! – задорно начал Корней едва на другом конце ответили на звонок.

– Ты где? – озабоченным голосом спросил вместо приветствия друг.

– Гуляю на улице…

– Давай встретимся около университета, – перебил Святослав, в его голосе едва можно было уловить взволнованные нотки, из-за чего чувство тревоги Корнея, от которого ему почти удалось избавиться, засвербило с новой силой, – Я тоже сейчас выхожу из дома… Минут через 30 буду.

– Может хотя бы намекнёшь что случилось? – улыбка сползла с лица профессора, он нахмурившись застыл посреди тротуара, надеясь услышать хоть что-нибудь вразумительное, – Звонки среди ночи, загадки какие-то, Михаил Васильевич ещё звонил…

– Васильич уже там должен быть, всё-таки ректор же… В общем лаборатория твоя сгорела ночью, – выпалил на одном дыхании Святослав, перед этим выдержав паузу, чтобы собраться с духом.

– Как сгорела? – поникшим, но весьма твёрдым голосом спросил Корней.

– Я и сам пока не знаю подробностей. До тебя дозвониться не смогли ночью. Я был там, но пожарники никого не пустили внутрь, может сейчас что-нибудь прояснится. Короче, давай там увидимся.

Корней не успел ответить, как его верный и преданный друг уже бросил трубку и на всех порах мчался к университету. Ещё с минуту профессор молча постоял, глядя на свой телефон, словно ожидая услышать оттуда опровержение слов друга. Но телефон упрямо молчал. Огромная работа, которую Корней Иванович проделал за последние семь лет своей жизни, результаты наблюдений и экспериментов, вычисления и графики, абсолютно всё находилось в университетской лаборатории. Ректор Михаил Васильевич был одним из немногих кто верил в работу Корнея Ивановича и даже выделил ему небольшое помещение для его исследований. Там он трудился последние годы свои жизни, там же он и потерял её. Он отдал жизнь этой коморке на цокольном этаже университета, которую называл своей лабораторией. Он проводил в ней всё своё время, из-за своих странных экспериментов вся его нормальная жизнь пошла наперекосяк. Он пролежал месяц в психиатрической больнице, после чего ещё какое-то время вынужден был посещать психиатра, пристрастился к алкоголю, разошёлся с женой, среди коллег прослыл свихнувшимся гением. Если бы не поддержка со стороны ректора и ещё нескольких коллег, то и с работой в университете ему пришлось бы распрощаться. Но к его счастью удалось отделаться лишь тем что его лишили преподавательской практики, что, впрочем, не сильно расстроило величайшего физика своей эпохи. Эта чёртова лаборатория отняла у него всё, а он упорно продолжал отдавать ей всего себя. Сейчас, когда Святослав сообщил ему, что лаборатория сгорела, он даже не мог испытывать никаких эмоций. Это показалось немного странным Корнею, ведь его вроде как должны были бы распирать противоречивые чувства. Уничтожено дело всей его жизни и это должно было хотя бы расстроить. Хотя с другой стороны он мог бы даже испытывать облегчение, что избавился от монстра, которого сам же и породил и который сожрал всю его жизнь. Однако, Корней не чувствовал ничего, может быть потому, что до конца ещё не осознал всего произошедшего, а может подсознательно уже давно был готов к такому ходу событий. Он спокойным шагом направился в сторону университета. Жил профессор недалеко от места работы, поэтому услугами городского транспорта пользовался довольно редко. Пешком идти было не более пятнадцати минут, но Корней посчитал что может позволить себе не торопиться никуда, раз уж и так всё сгорело. Поэтому он пошёл не напрямки, как задумывал изначально, а свернул в сторону улицы Алфёрова, чтобы сделать крюк через парк.