Хит Номад - Песочница

– Безусловно, прекрасное, – ответил Корней Иванович довольно холодно и пристально уставился на незнакомца.

– Я Вам, так скажем, неприятен, – после некоторой паузы заговорил Страж и окутав себя густым табачным дымом философски продолжил, – Но оно и неудивительно. Когда всё хорошо, обо мне и не знают. Так и должно быть, никто не должен знать обо мне…

– Я должен Вам посочувствовать? – весьма резко оборвал его профессор.

– Скорее уж себе посочувствуйте, – огрызнулся Страж и снова замолчал.

– Лаборатория моя… – тут Корней Иванович взял небольшую паузу, подбирая слова, чтобы более ясно, но в то же время учтиво донести свою мысль, – Это Ваших рук дело?

– Совсем не подходящее место для таких разговоров, – Страж поднялся со скамейки, поправил ворот своего плаща, достал из кармана ещё одну сигарету, из другого кармана зажигалку «Zippo» и элегантно щёлкнув ей, поднёс пламя ко рту, чтобы прикурить, – Давайте, прогуляемся, – неожиданно предложил он и уверенным шагом направился в сторону площади Ленина.

Профессор пошёл рядом. Некоторое время они шли молча, Страж не торопился, а профессор не торопил. Так в полном безмолвии они вышли к зданию Загса, оттуда спустились на набережную, обогнув пляж. Этот берег реки был обустроен не менее красочно чем противоположный. Куча летних кафе, ресторанов и танцевальных площадок разместились по всей набережной. Но все эти постройки не мешали прогуливаться по берегу, так как вдоль реки была сделана широкая дорога для пеших и велосипедных прогулок. Дорога эта тянулась до самого парка Горького, с другой стороны которого был ещё один пляж и второй транспортный мост через реку. Профессор со своим ночным гостем не спеша шли вдоль набережной в сторону парка Горького. Когда Страж убедился, что никто не помешает их беседе, тихо, но отчётливо заговорил, при этом не смотря на собеседника.

– Вы, вероятно, держите на меня обиду за ночной визит и за то, что случилось с Вашей лабораторией.

– Ну уж благодарности я точно не испытываю, – иронично заметил профессор.

– Как говорится, я всего лишь выполняю свою работу…

– Слова истинного раба, – Корней с презрением посмотрел на Стража, но того эти слова ничуть не задели.

– Все мы рабы в этом мире и даже Ваши религии об этом говорят.

– Мы сейчас будем говорить о религии? – профессор вопросительно посмотрел на собеседника, но тот по-прежнему ничего не выражал.

– Не будем, я знаю, что Вы не любите говорить о религии и политике.

– Вы хорошо осведомлены обо мне.

– Это тоже часть моей работы, – еле заметно ухмыльнулся Страж.

– И вести беседы с жертвами Ваших же преступлений тоже часть Вашей работы?

– Не заговаривайтесь, профессор, – строго оборвал Страж, – Преступник здесь Вы, а я лишь подчищаю за Вами. По сути Вы должны быть мне благодарны, хотя, как Вы уже признались, благодарности Вы не испытываете.

– Да, уж, не испытываю, – подтвердил профессор, – Может быть потому что многого не знаю? Не хотите меня просветить?

– Не хочу.

– Но Вы же понимаете, я учёный и не смогу вот так просто всё взять и забыть. Рано или поздно я продолжу поиски ответов. А если Вы не хотите этого, то будьте любезны удовлетворить мою любознательность! – Корней Иванович решил перейти в наступление, сейчас в нём верх брала его природная натура исследователя.

– Вы хороший учёный, у Вас пытливый ум… Направьте свою энергию на что-нибудь другое, что-нибудь, что люди сочтут, так сказать, полезным для них, а Вам принесёт хорошую прибыль. Уверен в таком случае былая слава возвратится к Вам и даже приумножиться.

– Меня не интересует ни слава, ни деньги. То где я был в корне меняет абсолютно всю теорию мироздания. Это не просто открытие, это…

– Безумие, – закончил за него Страж, – Да, да, так это и назовут, несмотря на самые неопровержимые доказательства.

– Тогда почему это Вас так волнует? Я готов стать изгоем и посмешищем, но люди должны знать правду.

– Люди? Что же они должны узнать? Что они ничем не превосходят другие формы жизни, а интеллект, которым они так гордятся, всего лишь, так сказать, математическая шутка?

– Это как? Я не совсем понял?

– А вот так. Тебе не приходило в голову почему люди так стремятся создать искусственный интеллект?

Корней Иванович остановился, переваривая полученную информацию и сопоставляя её с тем что он видел в процессе своих экспериментов. Но так как его мозг всегда соображал гораздо быстрее, чем у любого из людей, уже через пару секунд он догнал Стража и поспешил поделиться с ним своими догадками.

– Разумная форма жизни пытается подрожать своему создателю… Мы создаём интеллект подобный нашему, но и сами в свою очередь являемся лишь разновидностью искусственного интеллекта…

– Осознание человеком своей важности, не позволяет ему понять всей сущности происходящего вокруг.

– Но как же! – поспешил возразить профессор, ему казалось, что он близок к разгадке феномена своей многолетней работы, Страж мог нанести тот самый последний штрих, которого так не хватало, нужно было лишь заставить его сделать это.

– Забудьте об этом, господин Солнцев. В Вашей голове сейчас хаос, как, впрочем, и в Вашей жизни. Из-за этого полный бардак царит и Вашей квартире и то же самое было в лаборатории. Наведите уже порядок, как говорится! И начните, например, с Вашей кухни.

– Порядок, – словно под гипнозом повторил профессор.

– Да, порядок. Тогда Вам станет многое понятно.

– Что станет понятно?

– Для начала, хотя бы то, что этот мир может легко существовать и без Вас.

– А другие? Другие тоже могут существовать без меня, однако я там есть!

– Все эти миры не более чем иллюзия, а Вы всего лишь временная переменная. И чем раньше Вы это примите, тем лучше будет прежде всего для Вас. Вас не существует, впрочем, как и меня. Разница лишь в том, что я это осознаю и принимаю, а вы нет.

– Почему люди так уверены в своей правоте? – рассуждала Виктория, профессиональным оценивающим взглядом рассматривая свой только что сделанный маникюр, – Каждый считает, что он практически во всём прав. Стоит кому-то сделать что-то по-своему и тут же его начнут осуждать. Что за невежественная мания величия?

Виктория оторвала взгляд от идеально обработанных ногтей и из-под густых длинных ресниц с укоризной посмотрела на свою сотрудницу. Та в недоумении прибирала инструменты для маникюра с помощью которых только что очень старательно трудилась над ногтями хозяйки салона. Заметив замешательство и даже лёгкий испуг в глазах своей новой сотрудницы, Виктория поспешила сменить гнев на милость. Широкая довольная улыбка сменила серьёзное выражение лица, она вытянула руки, чтобы ещё раз полюбоваться маникюром, и одобрительно посмотрела на сотрудницу своего салона.