Лара Вагнер - Бывшая Москва

Маша вспомнила о гладких цветных плитках, которые обрабатывали весь день и еще, похоже, будут обрабатывать до конца смены. Они до сих пор мелькали у нее перед глазами. Вот это было качество! Настоящая красота… Уже сладко засыпала под мерную речь одного из директоров, когда тот произнес слова, которые вывели Машу из дремоты:

– Внутренние враги не сдаются. Они только и мечтают развалить наше во всех отношениях передовое общество. Общество, которое сумело преодолеть страшные разрушения, последовавшие за Атакой, болезни, голод, отсутствие самого необходимого. Теперь, когда жизнь наладилась, эти чудовища стремятся внести беспорядок повсюду. Выбирают молодых, неопытных, наивных, пробираются в их мысли. Разлагают всех, до кого могут добраться. Оглянитесь вокруг. Спросите себя: все ли вам известно о ваших соседях, родственниках и так называемых друзьях. Нет ли среди них вырожденцев, нарушающих Всеобщий Милосердный закон, выражающих недовольство нашим бытом, тянущихся к давно миновавшему прошлому? Обратитесь к своей совести, и если возникнет хоть какое-то сомнение в окружающих, не молчите и не бездействуйте. Сообщите о своих сомнениях. Вы знаете, куда… Особенно бдительными будьте по отношению к недавним друзьям.

Этот директор, в отличие от главного, то и дело путавшегося в окончаниях, если приходилось выступать без бумажки, говорил исключительно гладко. Видимо, сам наслаждался плавным звучанием своего голоса, своими правильными, безупречно раскручивающимися фразами, умело расставлял паузы и выстраивал предложения.

Разумеется, Маша много раз слышала нечто подобное, ведь чуть ли не на каждом собрании призывали искать врагов поблизости, но никогда не воспринимала призывы всерьез. «Недавние друзья»? Хорошо, пусть не друзья, а новые знакомые, совершенно случайные. Или Ян уже не был просто случайным знакомым?

В вагоне метро почти пусто, час пик давно миновал. И можно разговаривать, не понижая голоса.

– «Патриаршие» – это сектор когда-то такой был? Или что? – спросила Маша у Яна.

– Нет, не сектор… Погоди, давай выйдем через две остановки, и все увидишь сама.

Они выскочили из вагона, поднялись по лестнице и вскоре оказались на большой площади. Маша сюда до сих пор ни разу не заглядывала. Примерно посередине территории с остатками нескольких разрушенных и полуразрушенных зданий виднелось углубление.

Ян вытянул руку вперед.

– А теперь смотри. Вот это – Патриаршие.

– С чего ты так решил? Совсем не похоже.

– Раньше здесь было по-другому, ясное дело. Но все равно кое-что осталось. Подойди-ка сюда.

Он подвел ее к краю широкой ямы. Дно устилали слои самого разнообразного мусора, поэтому трудно хотя бы примерно определить глубину этого второго уровня площади.

– Здесь когда-то был пруд.

– Такой огромный?

– Ну да. А вокруг росли деревья, и люди гуляли.

– Невозможно поверить.

– Погоди…

Ян за руку подвел Машу к прямоугольному возвышению. На таких каменных прямоугольниках прежде стояли памятники.

– Залезай сюда и посмотри сверху.

– Ну и что изменилось? Ничего.

– Да, постамент слишком низкий. Давай повыше поднимемся.

*****

– Зачем ты меня сюда тащишь? – ворчала Маша, нехотя следуя за Яном по закопченной лестнице в полуразрушенном доме. – Какая разница, откуда смотреть на эту груду мусора?

Но Ян все-таки подвел ее к окну, вернее к оконному проему на третьем этаже. Комната с голыми, покрытыми трещинами стенами, часть досок на полу выдрана. Когда-то здесь жили люди, но сейчас вряд ли кто-нибудь соблазнится такой жилплощадью.

– А теперь что скажешь?

– Очень большая и глубокая яма с мусором. Наверно, полсектора занимает. А что я еще должна сказать?

– Закрой глаза и представь: сейчас светит солнце… не то, которое иногда выглядывает из-за туч, а настоящее – жаркое, желтое… Внизу все зеленое, деревья шелестят листьями. А прямо перед тобой огромный пруд. Присмотрись: вода – как зеркало…

Маша честно попыталась представить эту фантастическую картину.

– Теперь медленно открой глаза.

Она послушалась, и вдруг внизу за окном что-то блеснуло, будто и правда зеркало. Темная поверхность бывшего пруда сверкала. Неважно, что это были обломки стекла, разбросанные повсюду. Издали они казались солнечными бликами на воде.

– Видишь?

– Да! Как здорово!

Маша прищурилась, и ей показалось, что вокруг сияющей воды зеленеют деревья, и небо уже не серое, а голубое, такое, как рисовали на картинках в старинных детских книжках. Солнце светило настолько ярко, что даже приходилось щуриться и смотреть сквозь ресницы. Яркое, жаркое, желтое солнце. Стало так тепло…

Ян стоял рядом, прижавшись к оконному проему, совсем-совсем близко, тоже смотрел на улицу.

– Ты все это видишь? – прошептала Маша.

– Да. Деревья зеленые, а на ветках видят птицы.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, потом в губы.

Маше стало еще теплее, и она отстранилась не сразу. Должна была отстраниться, ведь поцелуи с чужими мужчинами ни к чему хорошему не ведут. Это настойчиво твердила наставница в выпускном классе. И все же, было приятно.

– Прости, я не…

– Ничего, не надо извиняться. Я не сержусь.

Свет солнца, которого на самом деле не существовало, медленно угасал. Хотя все вокруг снова стало серым, Маше не было больно, как случается, когда реальность прямо на твоих глазах разрушает временно ожившую мечту. Пусть Патриаршие – всего лишь куча мусора, но теперь понятно, какими они были прежде. Может, когда-нибудь они снова станут настоящими?

– Пойдем? – спросил Ян.

– Погоди.

Маша пошарила в оконном проеме, взяла маленький камешек, положила в карман.

– На память возьму. О деревьях и солнце. Ян, мы ведь куда-то в другое место сначала ехали?

– Да. Нас Богдан в гости пригласил.

– Слушай, а зачем он такие длинные волосы отрастил?

– Маш, ты у него сама спроси, если любопытно.

– Мне неудобно.

– Наверно, ему просто так нравится, – усмехнулся Ян. – Вкусы у людей разные. Некоторым ведь наоборот нравится лысая голова.

– Ты на кого намекаешь?

– На твоего хваленого Лидера и на одну его поклонницу. А сейчас ты меня наверняка ударишь.

– Вот еще! Мне совсем не хочется.

– Какая же ты после этого поклонница Лидера? Предаешь свой идеал.

– Ян, хватит ржать! Что смешного?

Маша возмущалась, хотя самой почему-то тоже хотелось рассмеяться.

Ян побежал вниз по лестнице, Маша бросилась за ним. В одно мгновение миновали два пролета, и перед самым выходом Маша все-таки Яна нагнала. Или он сам притормозил. На улице она уже привычно держалась за его руку. Маше нравилось, что Ян такой высокий по сравнению с ней, нравилось задирать голову и заглядывать ему в глаза.