Дмитрий Леонидович - Чистильщик кошмаров

Санитар – это, конечно, не врач. Но и не безработный на пособии. Зарплата немаленькая, служебное жилье – это раз. Работа в реале с людьми – это два. Служебная капсула – это три. Я, конечно, ухватился за такую возможность. А то, что работа потенциально опасная, и вероятность подцепить какую-то заразу от больных есть – так она и у врачей есть. С этим я уже смирился.

***

Нашу группу отправили на практику в гнойное отделение региональной больницы. Так себе везение, прямо скажем.

Тем более, руководитель практики знал о моем положении и нагрузил меня до предела. Через день отправлял на дежурства в барак безнадежных.

Работа в бараке заключалась в ежедневном контроле тел, лежащих в медицинских капсулах. Тел этих было много – после того, как появились штаммы бактерий, устойчивые к антибиотикам, любое воспаление могло стать причиной смерти. Больные умирали, находясь в виртуальной реальности. Они не замечали, как разлагались их тела, не чувствовали боли, даже не знали, что умирают. Все очень гуманно.

Я проходил по бараку, открывал шторки капсул, проверял состояние тел. Потом вместе со Степанычем, санитаром лет пятидесяти, мы перевозили в крематорий трупы больных, умерших за сутки.

Все было бы не так уж плохо, но сладковатый запах разложения в бараке пропитывал все. И вид у некоторых тел был очень неприятный. Вначале сложно было сдерживать тошноту, но – привык и к этому.

***

Однажды я обнаружил нештатную ситуацию. Тело больной, толстой тетки с посиневшими ногами, погрызла крыса. Потом – еще одного больного.

Медицинские капсулы не закрываются полностью, тела в них просто прикрыты от взгляда пластиковыми шторками, добраться до них животным не сложно.

Конечно, о погрызенных телах я сразу сказал Степанычу, и в отчетах указал. Степаныч посетовал, как сложно бороться с крысами, если уж они нашли путь, и принес кошку. Обычную домашнюю кошку, полосато-беспородную. За несколько дней она притащила два трупика крыс. Мы порадовались, поставили ей блюдце с молоком и успокоились.

А потом я опять увидел погрызенное тело. Только вот размер зубов и глубина укуса были другими, не крысиными, а кошачьими. Позвал Степаныча. Показал. Тот нахмурился.

– Ты это… укажи в отчете просто, что погрызы животных. Не пиши про кошку. Я ее домой отнесу сегодня, тварь пушистую.

Я и написал. Без конкретики. Отчего же не послушать старшего товарища?

Уже вечером, когда я в подсобке потягивал крепкий чай без сахара и ждал, пока из моей одежды выветрится запах разложения, пришел начальник практики.

– Вы что там учудили, идиоты? – начал он. – Что за история с погрызами?

Я рассказал.

– Степаныч старый уже, не понимает, а ты – неужели не мог подумать, что ваши коммуникаторы в режиме реального времени пишут и анализируют все разговоры? И все нештатные ситуации проверяются Службой Санитарного Контроля? Ты еще отчет свой не дописал, а Контроль уже знал, что ты указал в нем не полную информацию.

– Так я же по распоряжению старшего сотрудника, – попытался оправдаться. – Да и без разницы больным, умирать в полном комплекте или слегка погрызенными. Они все равно ничего не чувствуют.

– Я понимаю все. И что вреда реального не было – понимаю. Если бы вы просто указали все в отчете – ничего не было бы. Совсем. Но вы утаить решили, а это – нарушение. Степанычу без разницы – получит он устный выговор, и все. А для тебя – это разница между хорошим отзывом по результатам практики и отзывом, в котором будет указан выговор за нарушение. С таким отзывом тебе работа санитара не светит.

Это было плохо. Очень плохо.

– Можно что-то сделать?

– Если только у тебя есть знакомый в Санитарном Контроле, который пришлет бумагу, где предложит не наказывать тебя, олуха.

Так окончательно накрылись медным тазом мои жизненные планы.

***

***

– Как тебя звать-то? – спросил я у розового кролика.

– Никак, – пожал он узкими плечиками.

– Тогда будешь Цветиком, – решил я.

Кролик не возражал. Цветиком, так Цветиком.

Обратно мы отправились втроем. Впереди шагал гоблин. За ним, иногда переходя на обычные кроличьи прыжки, – Цветик. Ему было сложно подстраиваться под человеческие шаги. Замыкал строй я.

***

Лес вокруг напоминал лес южной полосы России, как его в курсе ботаники показывают. Сосны, дубы, клены. Каштаны, акации, туи и еще какие-то незнакомые породы. Все это с примесью субтропических растений. Местами – лианы какие-то, местами – какие-то особенные сосны или эвкалипты. Рощи бамбука иногда встречаются. Это потому, что тут всегда комфортное лето – не жаркое, не засушливое.

Под деревьями – подлесок, не настолько густой, чтобы идти мешал, но поле зрения ограничивает. Каждый куст может оказаться местом засады хищника.

Тут хищников много разных видов, и все опасны для человека – мир специально создавали таким, опасным.

Хорошо хоть, природу не обманешь: гектар леса способен за сезон выдать тонну зеленой массы, которая пойдет на прокорм травоядных и даст им привес в сотню кило. А травоядные обеспечат питанием одного небольшого хищника вроде шакала. Чтобы питался крупный хищник – нужен участок в десятки или сотни квадратных километров. Так что опасных хищников тут много видов, но встречаются они не так уж часто. И гоблины знают границы участков местных крупных зверей. Хищники сами свои участки метят, нужно только уметь эти метки понимать. Вот сейчас мы шли по участку шипастого льва. Еще тут ушастый медведь живет, они со львом не конфликтуют, и сумеречные барсы – эти на ветках ото льва прячутся.

Томас двигался, как всегда, размеренной походкой. С рогатиной в руке, на которую опирался, как на посох.

Гоблины-мужчины по лесу бродить не боятся. Они знают лес, а еще – большинство хищников на них обычно не нападают. Хищники не самоубийцы. Гоблины – быстрые, бесстрашные и бьются до конца. Плохая добыча. Даже если гоблин погибнет, хищник тоже часто получает опасные раны. А раненый хищник – мертвый хищник. Он охотиться не может. Так что за тысячелетия соседства зверей и гоблинов самые агрессивные звери были выбиты, а оставшиеся – на гоблинов нападают редко.

А вот на людей и розовых кроликов – нападают, и даже очень. Потому что не было у них совместной с людьми эволюции. Пришлые мы тут.

***

Что-то пошло не так – я понял это по быстрому движению Томаса: он остановился и перехватил рогатину как копье, держа ее на уровне пояса и чуть наклонив наконечником вниз. Гоблин стоял на месте и быстро перемещал острие из стороны в сторону, как будто пытался предугадать, откуда будет нападение.

Среди кустов мелькнули шустрые силуэты.