Ари Ясан - Дом Тысячи Дверей. Начало. История В.-1

Невозможно угадать, что там, за этими дверями. Странная мысль пронеслась в голове у В.: «Здесь все против меня, все хочет завладеть мною!» Эта мысль казалась глупой, но, тем не менее, полностью отражала то неопределенное чувство напряжения, которое беспокоило его в этом странном месте постоянно.

В. ощущал, что все в этом удивительном ДОМЕ жило своей независимой жизнью, имело свою собственную волю и было наполнено вибрирующей энергией, позволяющей воплотить эту волю в действительность. В. не шел по коридору, он словно шагал по внутренностям гигантского существа, которое в любой момент могло сомкнуть свои стены и расплющить В. как муху.

В. слегка затошнило. Что же с ним происходит? Он никогда не был истеричным, но теперь его словно подменили. Разнообразные чувства: страх, отвращение, вожделение, любопытство, восторг, восхищение, смятение и так далее – непрерывно и молниеносно сменяли друг друга, а В. ничего не мог с ними поделать. Он от всей души пожелал опять очутиться на помойке и забыться беспробудным сном на куче картонных коробок.

Пока В. размышлял, они с Леяной успели добраться до лифта. Леяна нажала пальчиком на маленькую кнопочку в стене, лифт отозвался из глубины глухим скрежетом. Через какое-то время он отворил дверь и впустил их внутрь. Леяна так же, как делал это Мастер А, набрала неизвестный В. код, и лифт потащился, кажется, куда-то вниз. Через пару минут он остановился.

В. подумал, что дверь сейчас откроется, но не тут-то было. Лифт вздрогнул, В. довольно ощутимо качнуло, так, что он едва удержался на ногах, и лифт поехал в сторону! Именно так, по крайней мере, показалось В. Тут В. вспомнил наставление Мастера А и уцепился за поручень. А Леяна даже не оперлась рукой о стену.

Лифт опять куда-то повернул. Кабину кидало то влево, то вправо, то вверх, то вниз, как будто кто-то огромный и невидимый решил взболтать ее содержимое. Леяна слегка покачивалась на тоненьких каблучках, но стоически переносила тряску. В. тоже не подавал виду, что ему не по себе, но только крепко держался за поручень.

И вот на одном из поворотов, или, вернее сказать, на одном из крутых виражей, Леяна все-таки не удержалась и упала прямо на В. Тот поспешил удержать ее свободной рукой за талию. А Леяна не отстранилась, лишь лукаво улыбнулась, и эта улыбка заставила В. сомневаться, что чертовка не по своей воле оказалась в его объятиях.

– Я тебе нравлюсь, В.? – вдруг напрямик спросила она.

В. решил ответить ей с той же прямотой.

– Я не видел девушки привлекательнее тебя.

– Ты мне тоже нравишься, В., – ее горячие дыхание обдало его губы. – Я чувствую в тебе скрытую силу, у тебя много первоклассной шушки, хотя ты пока еще не научился ею управлять.

– Чего у меня много? Я не понял, – озадачился В.

– Шушки, – невозмутимо повторила Леяна.

– Э-э-э-э, а что это такое? – он пытался одновременно и понять ее, и удержать на поворотах их экстремального перемещения в лифте.

– Сложно объяснить в двух словах. Можно сказать, что шушка – это энергия любви. Или любовь энергии.

– Э-э-э-э, что? – В. почувствовал себя школьником на первом уроке в школе. Шушка. Какое-то странное, непонятное слово…

– Какой была твоя любовь, В.? – словно и того было мало, Леяна огорошила В. необычным вопросом.

А В. не оставалось ничего другого, кроме как промямлить:

– Сейчас совсем неподходящее время и место для разговора о моей любви.

Лифт в очередной раз занесло. В. сжимал в своих объятиях Леяну, ощущая себя одновременно и могучим защитником, и несмышленым школяром. Впрочем, неоднозначность собственных реакций уже стала для него привычным явлением.

Леяна коварно прижалась бюстом к груди В. и обхватила его за шею рукой, якобы для того, чтобы не упасть. При этом ее алый ротик произносил слова, которые трудно было ожидать от соблазнительной красотки:

– Уместность разговора зависит не от места и времени, а от состояния сознания собеседников, – выдала она.

– По-твоему я сейчас готов говорить про свою любовь? – возник у В. вполне логичный вопрос.

– Немного не так, – не сдавалась Леяна. – Скорее твоя любовь готова говорить про себя. Так какой она была, твоя любовь, В.?

– Ну хорошо… если ты настаиваешь… – вздохнул В. – У нее зеленые глаза и каштановые волосы. Ростом Паола чуть выше тебя…

– Я не о твоей бывшей невесте спрашиваю, а о тебе, – прервала его Леяна. – Как ты любил Паолу? Какие испытывал чувства?

– По-моему нелепо говорить об этом, болтаясь в старом железном ящике будто маринованная рыба в консервной банке, – нахмурился В.

Хотя хмуриться, сжимая в объятиях Леяну, ему было сложно. Губы сами собой расплывались в улыбке, а раскисший мозг бормотал: «Пусть спрашивает, что хочет. Расскажу ей все как на духу».

– Не сопротивляйся мне, В., – Леяна ласково провела пальчиком по его щеке. – Так ты только усложнишь нам обоим задачу. Ответь на вопрос. Что ты чувствовал, когда любил Паолу?

И В. сдался.

– Я чувствовал… нежность… – каждое слово он произносил как отдельное маленькое откровение. – Восторг. Вдохновение. Надежду. Ревность. Страх. Гнев. Отчаяние. И так далее, это неполный список.

– Я знаю. Тебя много. Я ощущаю кипение твоих чувств здесь, – она положила руку на грудь В., и ее тепло прожгло его через слои грязной одежды. – Их много. Целый океан. Твои чувства – это источник твоей силы, – она прижалась к нему еще крепче, хотя до того казалось, что это невозможно.

– Скорее это источник моей слабости, – В. сглотнул слюну.

Он не смог остановить эту физиологическую реакцию и молился сейчас лишь об одном: чтобы его тело не отреагировало гораздо более определенным и естественным способом.

– Ты озвучил всеобщее заблуждение, – произнесла Леяна. – Сила человека в его шушке. А у бесчувственных людей много шушки не бывает.

– Так объясни мне наконец, что такое шушка? – взмолился В.

– Непременно объясню, – спокойно ответила Леяна. – Но не сейчас. Мы приехали.

Лифт остановился, Леня выпорхнула из объятий В. и поцокала на своих тонких каблучках к выходу. Створки лифта раздвинулись, и они вышли, причем В. сильно пошатывало.

Они оказались в маленькой прихожей, заставленной видавшей виды мебелью. Здесь нашли приют покосившееся трюмо и полочки для обуви, заполненные до отказа рваными башмаками и тапочками. Трехлапая вешалка гнулась под тяжестью навьюченных на нее пальто, шуб и халатов. Тут же обретался рыжеватый шкаф с облупившимся лаком, из его нутра выглядывало поношенное замызганное тряпье. Под ногами у В. был постелен грязный резиновый коврик.

Прямо по курсу маячила стена, обклеенная обоями с цветочным рисунком, и видны были два выхода в комнаты, вправо и влево – оттуда струился мягкий солнечный свет, в луче которого клубилась серая пыль. Над всем этим великолепием реял аппетитный запах капустных пирогов, валерьянки, уксуса, а также аромат неизвестного происхождения, вносивший пикантную ноту горьковатой плесени в дразнящую нос мелодию запахов.