Анджей Бодун - Слепые идут в Ад

– Что они со мной делают! – воскликнул мессир Робер. – Лучше бы я отрубил себе руку, которая меня не слушается!

– Все, все! Достаточно! – Шлиссенджер разжал свои длинные сильные пальцы, крепко державшие запястье д'Юрфе. – Я понял. Между деревнями Дингли и Вердала?

Рыцарь затряс головой.

– Сэр Оливер, – обратился Эйб к нашему спутнику: – Мне нужно двадцать вооруженных рыцарей и свежие лошади.

Секретарь склонил голову в знак согласия.

– При хорошей езде к вечеру мы будем на месте, – продолжал Шлиссенджер. – Он поедет со мной. – Эйб указал на д'Юрфе. – В пещерах на юго-западном побережье сам черт ногу сломит, а мы не имеем даже четких координат. Прикажите снять с него цепи.

– Я отдаю его под вашу полную ответственность. – нехотя согласился сэр Оливер. – Если б не поручение, данное вам магистром…

– Прикажите снять цепи – устало повторил Эйб: – Эй, Лагер, вы тоже едете со мной! – повернулся он ко мне. – Вам не помешает знакомство с этой публикой.

В этот момент в подземелье вошел стражник и что-то тихо сказал сэру Оливеру. Лицо секретаря сделалось еще более озабоченным.

– Пропал мальчик. Из госпиталя. – сказал он. – Вы, кажется, его знаете.

– Рамон? – изумленно воскликнул Шлиссенджер.

– Да. Пошел купаться с другими оруженосцами. Все вынырнули, кроме него.

– Сегодня очень тихая погода, – задумчиво протянул Эйб. – Рамон хорошо плавает. А где они купались?

– В бухте Велла.

При этом названии д'Юрфе побледнел и отчаянно замотал головой.

– Едем! Немедленно! – Шлиссенджер резко развернулся к двери. – Возможно, мы еще успеем. Я был прав. Они намечают на сегодня.

Через полчаса небольшой отряд тяжеловооруженных рыцарей в белых плащах с алыми восьмиконечными крестами покинул Валетту.

– Да, вы совсем не держитесь в седле, Лагер! – презрительно бросил мне Эйб, глядя, как я трагически не могу слиться с лошадью в единое целое и постоянно сотрясаюсь от ударов о седло. Он сам надел на свою куртку панцирь, накинул плащ и пристегнул меч.

Сумерки уже начали сгущаться. Безлюдная каменистая местность простиралась, сколько хватало глазам. Сильные свежие порывы ветра и отдаленный гул говорили нам, что мы приближаемся к морю. Над горизонтом медленно всплывала наглая голая луна невероятных размеров, поглядывая на которую рыцари торопливо крестились и отворачивали головы. Кони тревожно ржали.

Мы то ехали по остаткам прекрасной, вымощенной ровными плитами дороге, то оказывались на голой земле, где наши лошади увязали по колено и ломали себе ноги по буеракам.

– Эту дорогу проложили карфагеняне, – сообщил мне Шлиссенджер. – Они владели островом еще до римлян и много чего здесь оставили… – Он казался бодрым и даже чуть возбужденным, я же валился с седла от усталости.

– Бухта. – сказал один из рыцарей. – Истинно бесовское место!

Он был прав. Очаровательная, наверное, при дневном свете, лагуна, вечером представляла собой мрачное и даже зловещее зрелище. В сгущающихся сумерках очертания скал сливались, и только в отдалении одинокая скала чертовым пальцем торчала из моря.

– Здешние крестьяне стараются обходить это место, – заметил другой рыцарь. – Едва ли кто откликнется, если мы позовем на помощь.

– Они просто не услышат, – пожал плечами Эйб. – Обе деревни расположены более чем в двух милях отсюда.

Мы спешились. Наши спутники недоверчиво озирались вокруг и переминались с ноги на ногу.

– Теперь дело за вами, мессир Робер – обратился Шлиссенджер к д'Юрфе, который тоже спрыгнул на землю и неподвижно стоял, положив руку на луку седла.

– Ждите – коротко ответил рыцарь – Я сделал все, что мог. Человека легко раздавить, но ее они не заставят молчать. Он указал на низкую совершенно белую луну. – Когда Чертов Палец разделит пополам этот блин, тень от него и будет дорогой.

С каждой минутой ночное светило становилось все ярче. В его млечном выморочном сиянии, все вокруг казалось иным, хрупким и враждебным. Наконец, луна зашла за скалу, и Чертов Палец пересек ее диск ровно пополам. Длинная тень упала прямо на одну из расщелин в береговых скалах.

– Туда! – властно приказал Шлиссенджер.

Рыцари пешком спустились к воде и, тяжело переступая по песку, двинулись по пути, указанному черной, как сажа, тенью.

– Сюда! – Эйб говорил тихо, но я слышал каждое его слово. – Здесь есть лестница.

Мощные гладкие ступеньки, высеченные в скале и хорошо скрытые со стороны моря валунами, вели вверх.

– Они так дьявольски уверены в своей безопасности, что даже не выставили охрану, – прошептал Эйб.

– Почему вы думаете, что это не ловушка? – тревожно спросил я.

– Браво, Лагер! Вас, кажется, начинает интересовать окружающее. – тихо рассмеялся он. – Держите оружие наготове.

Мы поднялись на небольшую плоскую площадку перед темным входом в пещеру.

– Тихо. Идемте. – Эйб первым ступил во мрак.

Мы сделали несколько шагов, и мои глаза начали различать низкие своды коридора, вырубленного в каменном лоне. Под ногами предательски шуршал щебень. Далеко впереди возник красный глазок огня.

– Они здесь! Вперед! – крикнул Эйб, обнажая меч. – Во имя Господа нашего Иисуса Христа! Смерть дьяволопоклонникам!

Все бросились вперед с громкими криками, которые многократно усиливало эхо. Через секунду мы ворвались в просторный зал, ярко освещенный отблесками пламени. Сидевшие там люди в отчаянии заметались из стороны в сторону, оглашая воздух воплями и проклятиями. Их было человек тридцать обоего пола и разных возрастов. Некоторые схватились за оружие, но для большинства наше появление было столь неожиданно и страшно, что они метались по пещере, обезумев от ужаса, и падали под ударами боевых топоров моих спутников.

Я в ужасе отшатнулся к стене, не в силах наблюдать эту бойню. Стоны, топот ног, пляшущее по стенам и потолку пламя. "Какое дикое место!" – подумал я. Мы находились в пещере внушительных размеров. По бокам, у стен, были высечены из камня длинные широкие сиденья, как бы обнимавшие зал, подобно клиросу. В центре, на полу, была выложена из тлеющих угольев громадная пятиконечная звезда. За ней в глубине возвышалась чудовищная в своем безобразии статуя какого-то зверобога. При взгляде на нее по моей спине пробежали мурашки. Больше всего она походила на древние карфагенские изображения Молоха.

Это было чудовище с человеческим телом и бычьей головой. Оно сидело, скрестив свои безобразные бычьи ноги, над громадным очагом из грубого, необработанного камня, в котором пылал адский пламень. Сама фигура казалась высеченной из черного мрамора. То, что это изображение очень древнее, сомнений не вызывало, но к нему, на мой взгляд, были сделаны довольно странные дополнения. На лбу быка красовалась накладная металлическая звезда, между рогами был установлен грубый факел. Под нижней губой висело мочало, что придавало существу отдаленное сходство с козлом.