Альбина Шагапова - Радужная пандемия

– Но вы работаете не в Столице, а здесь.

– Столица не резиновая. Да и на периферии инквизиторы нужны, правда?

Архип лукаво подмигнул мне, я согласно кивнула, хотя была твёрдо уверена в том, что инквизиция не нужна нигде. И без неё бы обошлись очень даже хорошо.

– А почему вы развелись с женой? – выпалила я и тут же залилась краской, благо, под маской и очками моего смущения видно не было. Удобная всё-таки вещь эта маска, хоть рожи корчь, хоть язык показывай, хоть улыбайся, как дурак – никто не увидит. Но всё равно глупо вышло. Ой, Лизка, ну и дура ты! Какое тебе дело до личной жизни второго?

– Что ещё вы обо мне в интернете прочитали? – расхохотался Архип. – Тяжело быть знаменитым.

Теперь лицо под маской пылало так, что захотелось немедленно сунуть его в таз со льдом.

– Не сошлись характерами. Вас удовлетворит такой ответ?

Зелёные глаза смеялись, а ладонь продолжала сжимать мою руку. Господи! Как же приятно! Только бы не отпустил, только бы никто не нарушил, не разорвал эту тоненькую ниточку, протянувшуюся между нами.

– Как-то слишком обтекаемо, – разочаровано протянула я. Энергия его тепла пьянила, заставляла раскрыться, толкала говорить глупости и бестактности.

– Все женщины любопытны, – констатировал Архип. – Ну ладно, так и быть, удовлетворю ваше любопытство, пока вы не вообразили, что моя жена была ведьмой, и я её убил. Моей жене надоело быть кухонным комбайном, так она мне сама и заявила. Ей захотелось послужить Конгломирату, доказать всем, а, главное, себе самой, что она может быть не только супругой инквизитора второго ранга, но и кем-то большим. Женщина-воин, бесстрашная валькирия, мать её! И вот, однажды утром, Настя собрала в рюкзак всё необходимое и отправилась в военкомат. Я удерживать не стал, хочет глотать пыль, спать на земле, не вылезать из камуфляжной формы ни днём, ни ночью – да пожалуйста!

– А почему? Вы её не любили?

– Лиза, – Архип протянул руку к моему лицу, но тут же спохватился, и рука упала обратно на постель. – Какой же вы ещё ребёнок! Каждый волен сам выбирать свою судьбу. Да и не тот человек Настя, чтобы слушать чьи-то уговоры. Если решила – сделает и не перед чем не остановится.

Гордость, прозвучавшая в голосе Архипа, тон, которым он произнёс имя своей бывшей жены, неприятно кольнули. Ну, спрашивается, какое мне дело до его отношений с женой? Нет же, сижу, чуть не плача, размышляю над тем, что восхищаются волевыми и сильными женщинами, ими гордятся, им всё прощают. А таких, как я – обходят стороной. А всё потому, что женщины подобные мне, как раз готовы быть и кухонными комбайнами, и стиральными машинами, нет в них никакой загадки, никакой изюминки. Душа открыта и хочет счастья. Простого, тихого, скучного семейного счастья!

– Я видела фото вашей супруги в сети, ей очень идёт камуфляж, – произнесла я, чтобы не выдать своей мгновенно- пробудившейся неприязни к этой незнакомой женщине. – Мужчинам нравятся воительницы.

– Женщина и война не совместимы. И девушки в камуфляже у меня вызывают лишь раздражение, как если бы трёхлетнего карапуза посадили бы за руль автомобиля и заставили вести машину. Другое дело – милые медсестрички.

Лукавые огоньки в глазах, лицо, озарённое светом, в голосе нежность майского солнца, осторожное, ненавязчивое тепло южных ветров. В памяти всплыл недавний сон про лес, луну и догоняющего меня незнакомца. Сердце забилось сильнее, в груди что-то заныло. Всё! Пора завязывать с этим разговором, иначе я расплавлюсь, сгорю от собственных, неясных фантазий. Твою мать, Лиза, тебе не шестнадцать лет, очнись! А как появится возможность, сходи к врачу, проверь уровень гормонов.

В тот день мы говорили и спорили о многом. Какие книги читать приятнее электронные или бумажные? Где комфортнее жить, в городе или деревне? Почему в самый разгар технического прогресса человеку не хватает времени? Можно ли добиться высокого положения, не имея знакомств и больших денег? И существуют ли настоящая дружба и любовь?

Ночью мне опять снился лес, залитый серебристым лунным светом. Я вновь бежала, продираясь сквозь заросли, а в лицо мне бил ветер, вкусный, напоённый запахом клейкой майской листвы, влажной почвы и хвои. А за спиной всё отчётливо слышались шаги преследователя. Вот только на этот раз я и сама не понимала, чего больше хочу, убежать или остановиться.

Выходной. Сегодня вместо меня дежурит Юля – одна из свиты Ксении. У меня же, появилась возможность спокойно позавтракать и просто поваляться на кровати. Ксения и другие женщины отправились в радужную зону, и мы с Лидой, наконец-то, смогли спокойно вздохнуть. В присутствии нашей бригадирши я всегда находилась в напряжении, даже если она не обращала на меня внимания. После заступничества Архипа, она меня не просто невзлюбила, она меня возненавидела. Эта ненависть трепетала в её ноздрях, светилась в тёмных глазах, сочилась в голосе, ощущалась в жестах.

– Комарова, убавь звук своего противного голоска, – цедила она сквозь зубы, если слышала мой разговор по телефону или нашу с Лидой беседу.

– Комарова, опять напортила воздух! – смеялась она, глядя, как я, без вины виноватая, краснею.

– Комарова, прекрати шуршать! Не мешай ходить! Не занимай так надолго душевую! Не стой! Не сиди! Не чихай!

Она пыталась сделать мою жизнь невыносимой, тем более при нашей тяжёлой работе, отсутствии личного пространства и не вполне комфортных бытовых условиях проживания, сломать, довести до отчаяния человека всегда легко. И у неё это бы получилось, я никогда не была сильной ни телом, ни духом. Критика, грубость, хамство всегда ставили меня в тупик, в любой стычке я начинала априори чувствовать себя виноватой и долго переживала по этому поводу. И такие люди, как Ксюша или Алина чувствовали это, как хищник чует жертву. Но на этот раз, попытки Ксюши меня уязвить отлетали от моей души, как надувные мячики от бетонной стены. Меня спасала любовь. Да, к чему бежать от правды, зачем лгать самой себе? Я влюбилась. Влюбилась, втрескалась, втюрилась в зеленоглазого инквизитора Архипа Новикова. Радужная зона теперь не пугала, напротив, моё сердце сладко сжималось от одной только мысли о восьмой палате. Мне хотелось обнять весь мир, от того, и работа спорилась. Свои обязанности я выполняла легко, играючи, находя для каждого доброе слово. Противочумный костюм? Жажда? Переполненный мочевой пузырь? Не беда! Всё это мелочи, главное он- мой зеленоглазый враг. О нет, я не питала иллюзий, не сочиняла фасон свадебного платья и не репетировала текст брачной клятвы. Мне было достаточно того, что он рядом, что мы можем сидеть в палате держась за руки, окутывающего всё тело, тепла, проникающего через резину перчатки, бархатного голоса и светлой, лёгкой мальчишеской улыбки. Я жадно впитывала черты его лица, широкие скулы, нос с небольшой горбинкой, массивный подбородок, заросший щетиной. А в душевой кабинке, под аккомпанемент бьющей о ржавый поддон воды, я ласкала себя, представляя, что это делает он. Я перемещала нас то на лесную поляну, то на поле в колючий и душистый стог сена, то на морское побережье. А потом стыдила и ругала себя, за подростковые забавы маминым голосом и мамиными словами.