Василий Арсеньев - Путь к Свету. Новый мир. Книга вторая

Я скептически усмехнулся:

– Что же, я не должен любить жену и детей своих?

– Вы должны любить всех: свой народ, свою страну и Бога, о котором забыли в счастливом кругу семьи. Жизнь – это, прежде всего, служение! Многие служат себе, другие – государству, но есть те, кто, не забывая о своих потребностях, служат всей душой Господу. Теперь Он призвал на служение семерых Иных, в том числе меня и вас. Наша великая цель – спасти тех, кто желает спасения. Но, увы, этот мир обречён, потому что мы потеряли её…

– Кого?

– Благодать Божью…

Я недоумённо покачал головой:

– И как понимать ваши слова?

– Вот это, – Джек показал на свой шрам, – сделал мой отец, – он убил благодать Божью…

В ту ночь я долго размышлял над словами Джека Шеппарда: «Неужели всё в мире ложь и всё, ради чего я жил до сих пор, лишено смысла? А любовь… – я поглядел на спящую жену. – Разве я неискренне люблю Лену и детей? Я готов собой пожертвовать ради них! Но этот человек говорил о другом… Счастье застилает глаза пеленой, и мы не замечаем того, что происходит вокруг! Служим только себе, забывая о своём долге перед страной, изредка возносим молитвы Богу, но не думаем о Нём…»

Я не заметил, как сон одолел меня. И увидел я бескрайние морские просторы. Луна изливала тусклый свет на водную гладь. Стояла завораживающая тишина… И вдруг – взрыв… Вода забурлила и выплеснула в небо множество пылающих огнём злобных железных рыб…

Я открыл глаза. Часы показывали без четверти четыре утра. Снова заснуть не получилось. Тогда я поднялся с кровати. Лена спросонья проговорила:

– Милый, что ты вскочил так рано?

Я поцеловал её, потом оделся и вышел на крылечко. Звёзды срывались с небесной тверди и падали вниз. Хвостатая комета пронеслась над головою… Где-то вдали слышны были как бы раскаты грома. Яркое зарево полыхало на западе. Неожиданно дунул ветер, стены дома затряслись… Тогда я кинулся в спальню и разбудил жену.

– Что, что случилось? – испуганно спрашивала она. Люстра шаталась на потолке…

– Некогда объяснять! – кричал я. – Бери машину и поезжай с детьми как можно дальше на восток, сторонясь крупных городов.

– Я никуда без тебя не поеду, – заявила Елена, надевая платье. Тем временем, дети вбежали в спальню и, всхлипывая, бросились в объятия матери. В этот миг всё стихло. Лена с надеждой взглянула на меня:

– Землетрясение, кажется, прекратилось.

– Боже мой, Лена, какие в Подмосковье могут быть землетрясения?! – воскликнул я, передавая ей деньги. – Это война! Москва в огне… Атомную бомбу сбросили на Кремль! Немедленно садись в машину и поезжай…

– Куда? – заплакала она.

– Да не всё ли равно?! Бог даст, русские люди в беде не оставят! Да пойми ты, глупенькая, радиоактивное облако может двинуться куда угодно! О детях подумай…

Тотчас свет погас; выключатель не работал… И тогда, сдерживая подступающие к глазам слёзы, я подхватил на руки и понёс во двор плачущего Андрюшу; открыл дверцу машины и посадил его в детское кресло. Дима запрыгнул в автомобиль. Я обернулся: Елена неподвижно стояла посреди двора. Тогда я поспешно открыл ворота и подбежал к ней:

– Милая, садись!

Она коснулась рукою моей щетинистой щеки и долго глядела на меня глазами, полными слёз, словно запоминая черты моего лица.

– Я приеду к вам, я найду вас! – из моих уст сыпались обещания.

Наконец, Елена села в автомобиль, завела двигатель и, вытирая текущие по лицу слезы, выехала со двора. Я перекрестил их вдогонку:

– Да хранит вас Господь, возлюбленные мои!

Вскоре автомобиль скрылся из виду. Между тем, на улице царили хаос, паника и неразбериха…

Я вернулся в дом и хотел включить телевизор, но вспомнил, что нет электричества. Потом сел в кресло, и внезапно меня озарило видение…

Яркая ослепительная вспышка, столб огня и раскалённое облако из пыли. Рушились здания, всё живое обращалось в прах… Среди пожаров бродили несчастные, обгоревшие и ослепшие в первые секунды взрыва; им суждено было принять страшные муки и скорую смерть.

Я видел пылающие города: Москву, Санкт-Петербург, Самару… Повсюду было одно и то же! Бомбы сыпались на русскую землю, а мы ничем не могли ответить жестокому и беспощадному врагу…

«Этот мир обречён, – вспомнил я слова Джека Шеппарда, – но… есть и другие миры!»

– Какое сегодня число? – озвучивая мысли вслух, сказал я. – Второе июля… Война началась второго июля! И пусть он знает то, чего не знал я…

– Что с тобой? Кошмар приснился? – спросила Лена, которую я разбудил своим криком.

– Ты не уехала с детьми? – осведомился я спросонья.

Она непонимающе уставилась на меня:

– Куда? О чём ты?

– Война началась второго июля. Второго июля… – повторял я словно в бреду. – Боже мой! Какое сегодня число?

В этот миг Маша проснулась и заплакала.

– Что ты раскричался? – сердито укорила меня Елена, успокаивая ребёнка. – Сегодня – пятнадцатое июня…

– Пятнадцатое июня, – эхом повторил я, – осталось совсем немного времени…

Тогда я поднялся с кровати и кинулся к телефону.

– Куда ты? Ночь на дворе! – кричала Елена, но я её не слышал.

А звонил я самому хозяину земли русской…, – в четвёртом часу ночи по номеру, который Андрей Романов оставил мне несколько лет назад, но… чудеса на свете иногда случаются! Я услышал сонный мужской голос и прокричал:

– Ваше Величество, можете казнить меня, но я вынужден был разбудить вас посреди ночи…

– Кто говорит?

– Это Василий Арсеньев, и я знаю дату начала войны! Ядерная бомбардировка России запланирована на 2-ое июля сего года. Поверьте мне на слово!

На мгновенье повисла тишина. Наконец, Андрей Романов проснулся:

– Я собираю Совет безопасности. Вылетайте первым же рейсом в столицу…

Три часа спустя. Великороссийск.

Отворились двери рабочего кабинета российского президента. На сей раз Андрей Романов был в компании директора ФСБ Дмитрия Громова. После рукопожатий сразу перешли к делу:

– Что вам известно о планах американцев?

– Я знаю только то, что война начнётся в ночь на 2-е июля с ядерной бомбардировки городов России.

– Откуда у вас такая информация? – недоверчиво осведомился Дмитрий Громов.

– Это мои источники…

– Василий Иванович, не лукавьте! – попросил Андрей Романов. И я рассказал им правду, умолчав некоторые подробности своего сна, которые не относились к делу. Дмитрий Громов с улыбкой на губах выслушал меня и проговорил:

– Стало быть, мы должны делать выводы и принимать решения на основании ваших сновидений?

Я окинул его негодующим взором:

– Дмитрий Иванович, я прекрасно понимаю, что для принятия государственных решений нужны более веские основания, но, к сожалению, я располагаю только… своими сновидениями. Но куда смотрят спецслужбы, к коим вы имеете самое непосредственное отношение, если мне известно то, чего не знаете вы?