Виктор Мар - Последний is человек

Вокруг Алексы высветились четыре проекции монитора. На меньшем расположены все системы управления, а на больших, овальных, пространство с разных сторон от вакуумной АСТРОСФЕРЫ 7 7 АСТРОСФЕРА – грузопассажирская капсула системы ротор. , Алекса приложила ладонь к овальной проекции и недовольно закачала головой.

– Командир, где вибрация? Где вибрация, спрашиваю?

Дверь раздвинулась и вошел Янек.

– Ну, ты же понимаешь…

– Зачем нас дурачить?

– Мне необходимо раз за ШЕЛТОН 8 8 ШЕЛТОН – период, за который капсула проходит половину своего орбитального пути. проводить учебную тревогу.

– Раз обязан, проводи, но мы же не дети. Предупреждай, а то дойдет до настоящего дела, а кто-нибудь слажает, мол, учебная.

– Подумаю. Сегодня как прошло?

– Всё в штатном режиме, но вопрос к Юрию, на третьей проекции пуск задерживается на пять миллисекунд.

– Юрий, ты слышишь? Алекса, панорамный звук включен?

– Да, работает.

– Юрий, слышишь?

– Слышу и проверяю уже, вот нетерпеливые.

– В чём проблема?

– Проблемы нет. Это из-за сопряжения систем. Если проекции раздвинуть, то задержки не будет, но придётся физически преодолеть почти два метра.

– Раздвигай, задержка не нужна.

– Ты же не успеешь, надо будет бросаться, словно змея на жертву.

– Успею, я быстрей змеи, – улыбнулась Алекса.

– Командир, как поступим?

– Ты, конечно, можешь ещё поспорить, но я пас. Раздвигай!

Янек засмеялся, похлопал Алексу по плечу и вышел.

Алекса осталась сидеть. Прошло минут пять, Янек не вернулся. Она осторожно встала, подошла к двери, выглянула в буфер, никого. Девушка задвинула дверь, достала бутылку из проема между ХАМПОМ 9 9 ХАМП – модулятор сна. и шкафом и осторожно присела на край рабочего кресла.

Алекса уже несколько раз пыталась просмотреть кодированное изображение, но каждый раз всё заканчивалось плачевно, в прямом смысле этого выражения. Тяжёлые мысли о том, что может сейчас твориться на Земле и ностальгия, вызванная основным видео, одерживали верх, а слезы, хоть и позволяли увидеть «тайнопись», но никак не давали в ней разобраться.

Сегодня Алекса была настроена крайне серьезно, а детская выходка капитана отбросила остатки лирики.

– Хоть кто-то тут должен быть взрослым человеком…

Алекса ещё раз оглянулась на дверь и щелкнула по монитору. Перед глазами, словно в памяти выплыли изображения её комнаты, мамы, папы и вечно суетящегося пса, любимого лабрадора Гектора. Слёзы опять навернулись на глаза, ком подкатил к горлу. Алекса сильно закусила губу и сжала кулаки, так, что ногти глубоко впились в плоть. Стало легче. Алекса смахнула слёзы и прокашлялась. Подняла бутылку и дождалась пока последние капли напитка упадут ей в рот.

– Кошмар, лечу на скорости, сравнимой со скоростью света, а для просмотра пользуюсь примитивной линзой, как в середине 20-го века.

Алекса нагнулась и стала пристально рассматривать изображение через линзу, точнее бутылку.

При беглом просмотре, казалось, что это помехи аэротика первой платформы. Но нет, это были чередующиеся символы. Часть их напоминала нечто среднее между наскальной живописью древних людей и китайскими иероглифами, а другая часть была словно снята со стены в детском саду.

Алекса попыталась скопировать наложение через РАПИРУ 10 10 РАПИРА – графическое приложение к инфостоку. , но ничего не вышло. Нужен был некий простой, даже примитивный способ зафиксировать данные. А что, если попробовать их зарисовать? – подумала Алекса. Идея хорошая, но как это устроить?

Алекса отложила бутылку и переключилась на ИНФОСТОК 11 11 ИНФОСТОК – фотонный архив информации. . По запросу она получила полную информацию обо всех орудиях, позволявших человеку создавать изображения, от угля до ПЛАЗМОСКАНЕРОВ 12 12 ПЛАЗМОСКАНЕР – устройство для создания, копирования и трансляции пространственных изображений в любой среде и в вакууме. .

– Уголь, конечно, перебор, а вот какой-нибудь карандаш сейчас был бы очень кстати. Но где его здесь и сейчас взять? Последний карандаш был выпущен задолго до старта их астросферы проекта РОТОР 13 13 РОТОР – проект орбитального дрейфа с возможностю разовой временной модуляции при возвращении. .

Алекса откинулась на спинку и закрыла глаза. Волнения всё-таки взяли своё. Но тут ей показалось, что в комнате есть кто-то ещё. Алекса открыла глаза, рядом стояла Унь.

– Ты давно здесь?

– Не более минуты.

– Не заметила, как ты вошла.

– Ты была в отключке. КАЛЕЗОН 14 14 КАЛЕЗОН – сильное обезболивающее химическое вещество наркотического действия. Локально блокирует часть головного мозга, в том числе и болевые рецепторы. ?

– Я не употребляю эти гадости.

– Да, брось, все ширяются.

– А я не все.

– Да, ты не все, ты – крутая. Слушай, а ты успела с кем-нибудь? Там, на Земле?

– Что успела? Я не…

– Я не про ширево. У тебя был кто-нибудь? Ну парень, мужчина?

– Не хочу говорить об этом.

– Значит не было, я так и знала. Тут все девственики.

– Нам по тринадцать было, когда нас отобрали в рейд. Что там могло быть?

– Могло, и у меня было.

– Что было?

– У меня был секс с мужчиной. Поэтому я и здесь.

– Не понимаю, какая связь?

– Это был мой отец. Я никому никогда не говорила об этом.

– Извини, я не знаю, что…

– Не извиняйся, я хотела, чтобы ты знала. А то всё блатная, да блатная. Меня сюда сослали. Я не просто так, с жиру или по дури чьё-то место заняла.

– Зачем ты это мне рассказала?

– Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла.

Унь подошла к проекции инфостока. Пальцем прокрутила несколько битов.

– Ты тоже увлекаешься? – поинтересовалась Унь, указывая на светящийся инфо бит.

– Чем увлекаюсь?

– Рисуешь или может тоже сёдо? Я много пишу – успокаивает, наводит на мысли.

– А чем ты пишешь? На астросфере нет ни ручек, ни карандашей, ни фломастеров ни в простом, ни в протонном, ни в плазменном виде.

– У меня специальная фудэ-кисть, ей больше трёхсот лет, она из вековой сакуры, и суми – это твёрдая тушь.

– А её вообще из костей динозавров синтезировали?

Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись, как закадычные школьные подружки.

Сознание понемногу возвращалось к Тому. Голова гудела, шея болела, руки, ноги затекли и не шевелились. Осторожно приоткрыв глаза, осмотрелся. Он полулежал в бежевом кресле частного самолета.

– Хорошо, одной проблемой меньше, значит шум в голове – это не спекание мозгов, а всего лишь гул турбин.

Удалось немного повернуть голову. Напротив, в таких же кожанных креслах сидели два уже немолодых педика.