Игорь Самойлов - Врата небесные. Архивы Логри. Том I

Убегая, он достал из кармана свой телефон и продолжил что-то кричать. Через секунду его голос доносился словно из другого мира.

«Ну что же, – подумал я, – хотя бы здесь одной проблемой меньше. Но… и одной гигантской проблемой больше. Ректор теперь меня ни за что от Створкина не отпустит. Никуда и никогда. Вон, вцепился как клещ, даже улыбнуться соизволил». А это, я вам скажу, дорогого стоит.

Майский вечер прекрасен в любом месте. Было тепло, но не жарко, периодически налетал легкий ветерок, словно зазывая на неспешную романтическую прогулку.

«Ну, посмотрим, как пойдет», – сказал я самому себе, ожидая Элоиз на тротуаре перед «Чумом». Пару минут спустя подкатил «мерседес» темно-зеленого цвета. Водитель – а это наверняка такси, хотя и без шашечек, решил я – открыл пассажирскую дверь, откуда и появилась… она. В шикарном темно-зеленом вечернем платье.

Богатое ожерелье из камней, похожих на изумруды, украшало глубокое декольте. Такие же камни составляли хитроумный узор длинных сережек, но еще более величественно – и странно – выглядела небольшая тиара на медно-рыжих волосах Элоиз. Ничего себе…

– Ты классно выглядишь, – искренне сказал я, усаживая Элоиз за столик.

– Спасибо, ты прямо настоящий рыцарь, – кокетливо ответила она.

Мне же эта фраза вновь напомнила Створкина – вот и она о том же. Двусмысленности, неясности, нюансы…

– Расскажи, как давно ты в России, – предложил я, – я ведь совсем ничего о тебе не знаю, а страшно интересно узнать. И почему именно Тюмень? После Парижа не скучно?

– Не-е-ет, не скучно, – забавно протянула она, – тут такие интересные персоны. Знаешь, сколько бы я ни путешествовала, я поняла для себя четко одну вещь: самое интересное в мире – это человек. И общение. Это нечто такое, чего ничто не заменит. Поэтому я, можно сказать, ловец. А точнее, хищник – или хищница. Интересные люди возбуждают мой интерес. О! Игра слов, как забавно. Ну и если я здесь, с тобой, то…

– То я, выходит, жертва, – перебил я ее, улыбаясь. – «С хищником будь осторожен, с хищницей будь осторожен вдвойне», так?

– Да, любопытная цитата, – посерьезнела она, – но… это же просто игра.

«Я вроде не страдаю паранойей, ну, или не страдал до недавнего времени, почему же я теперь слышу почти в каждой фразе намек или полутон?» – подумал я про себя, глядя в искрящиеся зеленые глаза Элоиз.

В последней фразе слышалось какое-то приглашение, словно бы намек на возможный сценарий отношений, а может быть, тонко завуалированная провокация на выявление ответной реакции – ну кто ж их поймет, женщин? Я-то давно уже смирился с мыслью, что мне это не по силам. Что, возможно, и было причиной моего неудачного брака. Мне всегда больше нравился блюз, чем джаз.

– Ну вот, – неожиданно для себя произнес я, – а говорила, жить нужно настоящим. А ведь игра – это всегда не взаправду, всегда понарошку, всегда вымысел и домысел, не так ли?

– Ах эти сентенции философов, – лукаво щурясь, ответила Элоиз, – а как же «человек есть человек играющий»? Ну не абсолютизируй уж ты так слова, ведь это просто слова, да?

«Что тут скажешь? – снова подумал я про себя. – Человек играющий… Если так, то играет он в слова. В основном. И Хейзинга, может, думал как-то иначе, а вот я – так».

– В России, – продолжила она, – я не так давно, это достаточно необычный мир. А твой город… Мне нравится. Я ведь тебе сказала, что ищу в мире. Все остальное – вторично.

Принесли закуски – строганину из муксуна и нельмы с небольшим количеством местного самогона – экзотика для иностранных гостей. К моему удивлению, Элоиз, лихо мигнув, выпила его одним махом. А потом потребовала еще. Хм, непохоже, что первый раз в России…

– Слу-у-ушай, – наклонившись ко мне, с еще большим акцентом почти шепнула она. – Давай-ка бросим к чьертям собачьим это все топтание вокруг да около. Не умничай сильно, окей? Я и так все про тьебя знаю.

Ее роскошные волосы щекотали мне шею, она мягко положила свою руку на мою и чуть сжала.

– Окей? – вопросительно повторила она.

– Ну, так я вроде того… – промямлил я и замер. Ее запах словно змеей обвил меня и сковал язык. А-ах – это же запах моего детства! Помню, у моей мамы – а может, и у бабушки – на столике стоял флакон с духами. Не знаю, что это были за духи, но этот запах так прочно совпал с воспоминаниями моего детства, с тем, что составляло мою сокровенную ценность и любимое утешение, что вновь почувствовать его было равносильно попаданию в детство – благословенный и горячо любимый период моей жизни.

Это был удар под дых. Все мое естество размякло и пустило слюни. Аромат яблок с мороза, смолы на дровах, лежащих у печи, сушеных трав, разложенных на полатях… Я и представить не мог, что такие духи еще производят. Это было невероятным совпадением. Но ни одного тревожного звоночка не зазвенело в моем оглушенном сознании. Передо мной были ослепительная женщина и воспоминания, приносящие мне радость.

Официант принес еще самогона. Напиток чуть приглушил остроту, и стало совсем как-то уж хорошо. Язык мой начал развязываться, и, осмелев, я спросил:

– А откуда ты меня знаешь? Я вот тебя не знаю совсем, а ты меня знаешь. Интересно.

– О, ну мы же в коллективе работаем, – заговорщическим тоном произнесла она, – а там все про всех знают. Особенно девушки про холостых мужчин. Вот так. Ты же не такой наивный, чтобы об этом не знать?

И даже тут звоночки не звенели. А ведь уже могли бы. Второй раз мне говорят о моей наивности – какое совпадение.

– Я просто как-то совсем не думал об этом, – заявил я. – У меня ничего нет из того, что обычно нравится девушкам. Ни роскошных апартаментов, ни модной машины, ни престижной профессии. Мое скромное обаяние если и есть, то где-то так глубоко, что и не разглядишь сразу. А девушки же хотят всего и прямо сейчас. Так что здесь у меня иллюзий нет.

– Девушки бывают разные, – чуть отстранившись, заметила Элоиз, – не надо нас всех под одну грьебенку, так, кажется, русские говорят? Некоторые вот любят тихих, скромных, умных парней, не лезущих на рожон. Заботящихся о своей семье. Живущих своим маленьким миром. Живущих настоящим.

Только здесь, на этой, уже ставшей почти исторической в контексте моих последних приключений фразе, в моем сознании наконец-то зазвенел тревожный звоночек. Ох, как же мне не хотелось расставаться с иллюзиями, как же мне не хотелось расставаться с этим извечным робким, но настырным вопросиком-надеждой – а может, вот оно, – не хотелось, но… слишком грубо у нее все получалось, слишком быстро и напористо. За всеми этими словами проглядывала некая цель.

Словно заметив, что перегибает, Элоиз снова наклонилась ко мне и прошептала на ухо:

– Расслабься, чего такой зажатый? Все хорошо. Ты молодец.