Артем Журавлев - Монохроматический свет

Карзах инстинктивно приготовился к третьему удару, которого, впрочем, не последовало. Бросив все силы организма на то, что чтобы превратить двоящееся в глазах изображение в одно, он, наконец, сумел туманно разобраться в ситуации.

Какой-то прохожий в кожаной куртке, похоже, заступился за жертв нападения. Мародер, напавший на Карзаха, лежал перед ним, распластавшись. Минус три. Трое оставшихся противников начали обступать прохожего. Был произведен удар, но заступник благополучно заблокировал его. Еще удар. Он увернулся. Последовал удар ногой сзади. Прохожий упал, опершись на одно колено. Мародеры начали наносить удар за ударом, полностью повалив нового участника драки. Убедившись, что прохожий в кожаной куртке уже не поднимется, они обыскали его карманы, что-то забрали. То же самое проделали и с Адлегосом. Или с кем-то лежащим рядом с ним. Силы Карзаха закончились. Голова гудела, глаза туманились. Когда к нему подошли, он попытался схватить мародера за руку, но несколько сильных ударов по голове, полностью отправили Карзаха на иную планету, к звездам. Он попытался что-то пробубнеть, но глаза тут же заволок туман, и он отключился. Последняя мысль, которая проскочила в его голове, была «минус три».

Прошел самый быстрый час в жизни командира. Голова Карзаха разрывалась, и он с трудом поднялся, стоя на своих бумажных ногах. Командир вырвал прямо перед собой. Голова продолжала гудеть, воняло трупами. Огненная Звезда начинала печь, ошпаривать промокшую шею. Но теперь Карзах мог хотя бы оглядеть поле боя.

Трех поверженных мародеров уже не было. Адлегос сидел на голом асфальте, потирая ноющие бока. На лице красовались запекшаяся кровь и синяки. Карзах пригляделся к прохожему в кожаной куртке. На удивление, сочувствующим им гражданином оказалась Айка. Она сидела, опершись рассеченной бровью о ладонь. На губе запеклась кровь, а сама она с трудом держалась, чтобы не грохнуться рядом с трупами. Рейверий неуверенным шагом подошел к ней.

– Ты как? – спросил он, сев перед ней на корточки. – Неужто ты того урода уделала?

– Мы бы их уделали. Этих сук больше было. – Слабым голосом ответила Айка. – Голова болит.

– Я не ожидал, что ты дерешься.

– Меня научили знакомые. В Старгроме важно уметь драться.

– Неблагополучный городишко?

– Будто все еще в Древесной Эпохе живет. Не умеешь разговаривать – бей. Так тут и живут.

– Так ты отсюда родом?

– Да, я жила когда-то здесь.

Адлегос, оскалившись, поднялся и собрал волю в кулак.

– Вы идете, мать вашу, или будете кукарекать?!

Карзах поднялся слишком резко, отчего по голове будто кувалдой ударили. Разумеется, это лишь разозлило его еще больше. Глухая боль в голове мешалась с яростью, буквально вытекая из глаз командира. Карзах взял Адлегоса за футболку, его оскал с обнаженными деснами заставил Иронаила почувствовать мурашки, барабаном пробегающие по коже.

– Послушай, говнюк. – Голос командира был достаточно ровным, хотя в воздухе почти осязаемой была витающая ненависть. – Еще одна подобная выходка, и это будет твоя последняя глупость на этом свете.

– Что, напишешь на меня начальству?

– Я тебя грохну в ближайшем переулке, и никто даже внимания не обратит на тебя посреди сотни других тел.

Адлегос выдавил из себя улыбку, хотя его душа ушла в пятки. Трудно было найти человека, который не сдавался под давящим взглядом Карзаха Рейверия. Более того, назвать можно только одного подобного человека. Но всему свое время. Карзах ясно понимал, что он уже стал в своем роде уникальным человеком в Старгроме. Он умел разговаривать.

Отряд отправился обратно в квартиру, давясь от вони. Труповозка уже давно уехала, не обнаружив работников на тротуаре. Рейверий был необычайно зол от того, что ему придется теперь объясняться и получать от начальства за всех. Адлегос был необычайно зол, что его избили какие-то бомжи, обшаривавшие трупы на улице. Айка была необычайно зла от того, что мародерам не удалось случайно прикончить Адлегоса.

*

Путь домой занял много времени. Отряд с трудом передвигал ноги. Простой поход на работу обернулся неслабой дракой. Однако возьму на себя ответственность утверждать, что и без мародерских банд в мирное время драки на улицах Старгрома – обычное явление. Представители власти Дользандрии не особо интересуются беспорядками, если те не имеют за собой политическую подоплеку. Более того, беспорядки очень даже поощряются, если они направлены против врагов дользандрийского народа и людей и данкликергов, которые имели неосторожность нелестно высказаться о представителях Министерства или того хуже – о Великом и Всемудром Лидере.

Путники глубоко задышали, когда, наконец, вернулись в квартиру с очистителем воздуха. Трупная вонь осталась позади, за дверью. Карзах, не сказав ни слова, взял в обе руки переносную радиостанцию и вошел в комнату Кригрейн, закрыв за собой дверь. Адлегос и Айка прошли в зал, усевшись на полу и опершись о пыльную стену комнаты.

Адлегос сплюнул на пол.

– О чем вы шушукались вчера в твоей комнате? – Иронаил закурил сигарету.

– Если бы это было твоего ума дело, мы бы тебя позвали, логично?

– Трахались?

Айка закрыло лицо рукой, выказав абсолютное презрение собеседнику. Она немного посидела так, переводя дух, чтобы не продемонстрировать весь словарный запас Адлегосу. Когда она убрала руку и открыла глаза, парень уже был прямо перед ней, медленно опуская руки ей на ноги.

– Ну что ж ты такая сука. – Адлегос затушил сигарету о железный лист, валяющийся рядом на полу. – Или ты любишь постарше? Или тебе нравится, как Карзах доминирует?

Айка грубо оттолкнула парня.

– Ты можешь отвалить от меня? На каком языке тебе это сказать? Я тебя попросила по-человечески!

– Кригрейн, ты думаешь, я не могу быть властным?

Адлегос Иронаил сделал рывок и схватил Айку за плечи. В тот же момент он получил тяжелый удар кулаком в челюсть. Парень взвыл от боли. Удар оказался достаточно сильным, но челюсть осталась на месте. Глаза Иронаила наполнились злостью. Он кинулся на девушку и всем своим весом впечатал ее в стену, пока та пыталась быстро вскочить на уставшие ноги. Из головы Айки пошла кровь, и она почувствовала, как что-то громоздится на нее сверху. После этого на нее обрушился тяжелый удар, угодивший прямо в висок. Темная пелена закрыла ее глаза. Она устало закрыла веки. Будь, что будет.

Айка с виноватым видом смотрела на Вольдерда Шойтаха, пока тот звонил ее отцу. Почему же Вольдерда так волновало то, что Айка совершенно не видит смысла в знании, которое он написал на доске? И ладно бы девочка совершенно беспочвенно не хотела принимать все то, что он говорит, но она имела на это все основания. У нее были собственные мысли на этот счет, и она могла спокойно объяснить свою позицию, но учитель математики непреклонен в вопросах отдачи и получения знаний.