Илья Кнабенгоф - Сущий зверь

Малочисленные пассажиры вытянули удивлённые лица. Господин с собакой вошли в задние распахнутые створки тронутого ржавчиной передвижного шкапчика. Надписи, сделанные авторучками и фломастерами на спинках его сидений, повествовали о личной жизни населения города. Там же давали комментарии по поводу спортивных новостей с указанием эпитетов в адрес конкретных футбольных команд. Несколько автографов. Схематичное изображение половой принадлежности. В целом литературный стиль хромал. Противоречивость взглядов намекала на отсутствие согласия промеж народа. Надрыв в «личном» предрекал ознакомление с антидепрессантами.

Подошедшая контролёрша привычно гаркнула: «В транспорт с собаками без намордника нельзя!», но осеклась колыхающимися краями, встретившись взглядом с лохматым чудовищем. Зверь слегка окрысился, прижал уши, сверкнул пожелтевшим от времени левым клыком. По холке лениво прошла искра. «Извините», – промямлила контролёрша, сама от себя не ожидая такого, и поспешно ушла в переднюю часть салона не отвлекать водителя, аки было строго прописано в правилах поведения населения в данном виде общественного транспорта. Пассажиры даже и не думали оглядываться. И нашлось-таки во что уткнуться. Высокий господин внимательно переглянулся с псом, пожал плечами с обвалившимися минутами и тоской краями и, облокотившись на поручень задней площадки, уставился на дорогу. С его пальто упали обрывками сожжённые осенью кленовые листья. Белые полосы прерывали дорогу магическим пунктиром переменчивости. Контакты залипли. Ток нервно пробежался по проводам. Троллейбус тронулся. Странник хотел было повесить на поручень зонт сушиться, но ручка зонта прошла насквозь, наскоро изменив свою осиновость на дубовость. Новоявленный всея троллейбусу пассажир нахмурился и мигнул водяным глазом, затем повторил попытку. Ручка послушно зацепилась, и зонт повис, вздохнув облегчённо. Пёс свернулся на полу. Улитки привычно делают то же самое постоянно. Сворачивание в целом имеет место быть в данном мире, скрывая под собой глубокую значимость уюта, комфорта и теплючести домашнего очага. Завывая электромоторами, рогатая повозка тронулась по маршруту. Белые полосы побежали по дороге, привычно прерывая мир, и без того издёрганный несоответствиями.

Автобус с рогами, с любовью названный людьми отнюдь не «козлиной повозкой» и не «рогаточкой», а загадочным словом «троллейбус» (видимо, имелся в виду автобус для троллей), появился на нашей планете в начале прошлого столетия. И наша страна тут вовсе не отставала от общего технического прогресса, который и по сей день уничтожает нашу планету быстро и надёжно. К примеру, до сих пор самая длинная дистанция в мире, которую пробегает «рогатенький», возя в своём пузике беспечных пассажиров, находится между Симферополем и Ялтой. На этом маршруте можно успеть недурственно выспаться, ибо целых 86 километров преодолевает тут троллейбус, скрипя проводами в окружающей степи.

Иногда люди загоняли рогатые повозки под землю за неимением свободной площади для их передвижения, но таки обладая желанием иметь оное чудо техники в своей стране. Этими чудаками стали японцы. Они нарыли туннелей в горах, связав тайными подземными ходами города Татэяма и Омати, протянули в подземельях проводки и пустили бегать по ним некоторое количество троллейбусов на удивление туристам и во респект самим себе. Земля в Японии дорогущая, так что наземных троллейбусных линий там сколько ни ищи, не найдёшь вовсе.

Венгры и вовсе отличились. В 1949 году они открыли для себя этот электромеханический вид рогатого скота, накормили его батарейками, снабдили цеплючими антеннами и запустили кататься по Будапешту с номером, внимание, семьдесят! Номер этот странный они подарили первому своему «рогатику» в честь дня рождения Иосифа Сталина, с которым, видать, сильно тогда дружили и которому решили преподнести такой странный подарок. И по сей день в славном городе Будапеште нет троллейбусов номером меньше семидесятого, хотя Иосиф Виссарионович уж давно почил в бозе.

Болгары, что мирно себе жили и не тужили рядышком с венграми, посмотрев на это дело, решили использовать троллейбусы вдоль и поперёк, казисто и не очень, разнообразно и многоцелевым способом. Установив в центре города Пловдива автобус для троллей, они сделали в нём общественную библиотеку и назвали её в честь первого историка-хронолога болгарского, батюшки Паисия, который аукнулся в Лету аж в XVIII веке и, конечно, в общем и целом ни шиша не знал ни о троллейбусах, ни о готовящемся им и ему совместном уделе. Но нынче любой гражданин, шастающий мимо данного чуда и страдающий фобией езды на троллейбусах, может просто бесплатно зайти в него, посидеть часок-другой за книжкой, которых там не счесть, и почувствовать себя полноправным пассажиром. Это почти как посидеть в космической ракете, установленной в приличном Центральном парке культуры имени отдыха, и почувствовать себя Гагариным.

Ну и немного мистики в конце опуса о технике публичной перевозки. На троллейбусном маршруте № 6 города Орёл есть остановка «Школа № 19». В Иркутске также есть троллейбусный маршрут № 6 с остановкой «Школа № 19», в Новочебоксарске на 6-м городском маршруте также имеется остановка «Школа № 19», являющаяся конечной, а в Хабаровске затерялась остановка «Школа № 19» на 6-м маршруте трамвая, но о них тут помолчим пока, ибо время трамваев в этой книге ещё впереди.

Люди заходили и выходили. Обычное дело. Мироверчение в миниатюре. Снег в стеклянной колбочке с фигуркой танцовщицы. Пробивали талончики, предъявляли карточки, усаживались на свободные места, и лишь некоторые мельком замечали лежащего на задней площадке огромного чёрного пса, но благоразумно решали не вмешиваться. Да и что они могли у него спросить? Высокого господина и вовсе никто особо не замечал, разве что старинный зонт, почкующийся в рукояти веточками вербы, иногда приковывал одинокий любопытный взгляд. Антикварная вещь. Компот в неё не нальёшь, фикус не посадишь. Чудесатая шизь. Интересно, но в быт не привлекается. Внезапно кто-то тронул странника за плечо. Тот чихнул мотыльками и обернулся. Перед ним стоял маленький мальчик лет шести, в клетчатой рыжей рубашке и полинявших синих шортах, который, нисколько не смущаясь, с тихой серой улыбкой спросил:

– Дяденька, а это ваша собака?

Пёс напрягся, но хозяин сделал неуловимый жест рукой и восстановил покой.

– Да, – кратко ответил господин из-под шляпы. И судья при приговоре не сказал бы точнее и короче.

– Красивая, – протянул, улыбаясь так же неслышно и невесело, мальчик.

Странник чуть усмехнулся в отсутствие бороды, а пёс поднял острое погрызенное ухо.