Александр Лозовский - Аномалия

Ирина поворачивается к нему, выпрямляется и с ледяной вежливостью спрашивает:

– Начальство не опаздывает, а задерживается?

«Девочки» с улыбкой кивают хозяину и возвращаются к своим делам, на традиционную утреннюю пикировку начальства внимания не обращают.

– Подчиненные должны прежде всего здороваться с начальством.

– Здравствуйте, господин начальник. Мы рады вашему прибытию.

Ирина искусственно улыбнулась, но было видно, что это игра. Ей было приятно его видеть.

– А уж как я рад вас видеть, уж так рад, – он тоже немного ерничал, но звучало искренне. И он перешел на обычный тон. – Вижу, я не много потерял. Никого не было?

– Пока никого. Только съём. – Ирина кивнула в сторону клиентки возле Оли. – Правда, позвонил Бочков, обещал прийти. Чем-то опять недоволен.

– Осточертел. Снова будет крутить пальцем перед моим носом.

Бочков купил квартиру в одном из строящихся домов и вот уже полгода довольно регулярно приходит на стройку, сует нос в каждый угол, а потом с жалобами является к Валентину. Такие клиенты попадались, но этот был из худших. Нувориш, недавно из села, оборотистый, но… невыносимый. И у него была привычка вытягивать руку почти к лицу Валентина, Оли, Рены и указательным пальцем – с обкусанным ногтем – водить справа налево: «Вы думаете, я на это соглашусь? Не на того напали». Исключение он делал только для Ирины, даже такой толстокожий ощущал дистанцию.

Валентин поморщился, он понимал, что дело не только в поведении Бочкова, но и в том, что он был из-под Донецка. И, несмотря на то что Украина торжественно зарыла топор войны и все бывшие враги друг другу обещали прощение, мир и в «целовецех» благоволение, лично у него это плохо получалось. Была на то серьезная причина. Так же, но в меньшей степени, он относился к украинским националистам, которые со своей манией всеобщей украинизации в чем-то провоцировали окружающих. В основном это были «западенцы». Валентин иногда думал: почему им так хочется всех подавлять и подстраивать под себя? Может, потому что большинство из них были так называемыми малыми народами в Польше, Венгрии, Румынии, пока Сталин их не прирезал к СССР и они не стали Украиной. И вот тут у них проявился державный комплекс. Теперь они не малые, а державообразующие! Правда, сейчас, с возвращением территорий, хватка националистов ослабевала. И не стоит тянуть с собой в настоящее и будущее прошлые беды. Он считал себя человеком уравновешенным, доброжелательным и немного консервативным. Собственно, так оно и было.

Валентин пошел в кабинет, дверь в который была по правую сторону от входа. Этот кабинет он демократично делил с Ириной. Помещение было небольшим, стол хозяина стоял прямо против входа, места для заместителя едва хватило у стены напротив окна. Между ними в углу с трудом разместили шкаф с документами. То есть общение волей-неволей было тесное, кричать необходимости не было. За креслом хозяина висела картина «Девочка с персиком» Серова, которая выдавала его несовременные вкусы и скрывала сейф.

Валентин уселся за стол, положил на него принесенный из машины ноутбук – компьютер на столе не держал, стал что-то выкладывать из ящичков. Ирина вошла в кабинет через несколько минут с подносом, на котором были две чашки кофе, салфетки, блюдце с орешками. Это была принятая ею добровольная обязанность, «девочки» кофе не подавали.

Затем она открыла верхнюю дверцу шкафа с документами и вынула красивую бутылку армянского коньяка – там оказалось еще две-три бутылки с аналогичным содержимым, налила в чашку Валентина две ложи, себе – одну. Это тоже был ритуал.

Они с удовольствием пили кофе. Разговор начал Валентин.

– Кажется, мы с тобой остаемся без работы.

Договоры на покупку квартиры оформляли они, подписывал Валентин – если не был в отпуске. А аренду оформляли «девочки». Раньше было проще, а сейчас даже на аренду целый пакет документов. Все учтено: и порча имущества, и гарантии, и самые различные обстоятельства, включая форс-мажор, – тлетворное влияние заграницы.

– И отлично, а где можно отдохнуть, как не на работе? Дома, со свекровью?

Валентин понял: она хотела сказать «и с мужем», но сдержалась.

Помолчали. Кофе был вкусным, Ирина это умела.

– Валя, мне нужно подойти к Алексютину, он в суд подает. Что-то у него обвалилось…

– Допьем кофе, и иди. Да, кстати, тебе привет от Нины.

Ирина усмехнулась.

– Не забывает. Почему ты меня не уволишь? Ей будет спокойнее.

– Не хочу, чтобы она расслаблялась и потеряла форму. А вот почему ты не уволишься?

– По той же причине: не хочу, чтобы Денис…

Валентин ее перебил:

– Ты мне льстишь, твоему Денису даже в голову не приходит, что я могу быть его соперником.

– Валя, он везде видит соперников.

Ирина огорченно покачала головой.

Они помолчали. Молчать тем, кто проводит вместе так много времени, совсем не трудно. Никто никого не собирался увольнять, и никто не собирался увольняться. И их половины в общем не слишком волновались. Нина Валентину доверяла, а Денис действительно не считал его достойным соперником. И они были правы. Точнее, почти правы. Все-таки года три тому назад у них было, несколько раз. Правда, Ирина тогда была еще не замужем. Так получилось. И получилось очень даже неплохо, впечатляюще, поэтому, наверно, Ирина больше не хотела бога гневить, рисковать. А Валентин… Знаете, Валентин легко сходился и еще легче расходился.

В это время послышался шум за дверью, выделялся грубый мужской голос, но о чем идет речь, было невозможно разобрать. Ирина вскочила.

– Наверно, Бочков явился. Посмотрю.

Она вышла, но через пару минут вернулась, давясь от еле сдерживаемого смеха, закрыла за собой дверь и прыснула.

– Ой, Валя. Конечно, это неприлично. Чужая беда… Но… но… не могу. Ты, Валя, пророк! Как ты сказал, ой, не могу. Кто-то ему его откусит…

– Что, кому…

В дверь проскользнула, зажимая рот ладошкой, Оля.

– Ох… Валентин, вы как в воду смотрели, – она пыталась сдержать смех. – Он сунул его в клетку, и гиена ему откусила. Где… ох… где он нашел гиену?

Дверь снова распахнулась, и на пороге появился красный и возмущенный Бочков.

– Так себя нормальные люди не ведут. Интеллигенция! Я не позволю…

И он по привычке вытянул руку вперед. Вместо указательного пальца там была аккуратная наклейка. Валентин похолодел, он почувствовал, как между лопатками течет прохладный ручеек. Все поплыло перед глазами. Он ухватился за стол. И отчетливо вспомнил: это было сразу, как только он вышел на работу после болезни, – надоевший всем Бочков вышел из офиса, помахав на прощание перед ним указательным пальцем, и Валентин громко сказал «девочкам»: «Не удивлюсь, если кто-нибудь ему этот палец откусит». Тогда же в сознании промелькнула картинка, такая, как перед ним сейчас: ладонь и вместо указательного пальца аккуратная наклейка.