Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

Андрей незаметно пихает его в бок локтем и охотно смеётся.

– Слово Господне обращено ко всем, и милость Его безгранична. Кем бы ни был человек, но если сердце его раскрыто слову Господнему, то благодать Божья осенит его.

Это что-то непонятное, но, верный привычке ни о чём не спрашивать и вообще не говорить, пока тебя впрямую не спросили, он молчит, глядя в огонь.

– Что вы слышали о Боге, дети мои?

Фредди курит и отвечать, похоже, не собирается. Андрей… Андрей пожимает плечами.

– Ну-у… разное болтают. Каждому верить, так крыша поедет.

Обиделся беляк? Нет, смеётся и кивает.

– Люди слабы и невежественны перед силой и мудростью Господа, и верить каждому неразумно. Но есть книга, где каждое слово и каждая буква даны Господом…

– Господь – это бог? – перебивает беляка Андрей и, увидев кивок, удивляется: – Так он это… писатель? Книги сочиняет? Я об этом, верно, не слышал.

Фредди с трудом сдерживает улыбку, а беляк смотрит на Андрея с какой-то жалостью.

– Библия нам дана Господом. А книги сочиняют люди, сын мой. А ты? – беляк смотрит теперь в упор на него. – Ты знаешь о Боге?

Он не знает, как отвечать, и смотрит на Фредди. Фредди курит, разглядывая огонь, и помогать явно не хочет. Придётся отвечать.

– Нет, сэр.

– Совсем ничего, сын мой?

Ну ладно, получи. Напросился.

– Бог для людей, а я… мне бог не положен.

И в ответ неожиданное:

– Кто тебе это сказал?

Дурак, беляк чёртов, неужели не знает? Наверное, притворяется. Ну что ж, правду говорить нетрудно.

– Надзиратели, сэр. Рабу его хозяин – бог. Меня так учили, сэр.

Беляк качает головой.

– Эти люди, кто так говорил, заблуждались.

– Врали? – влезает Андрей.

– Нет, сын мой, заблуждались. Все люди – дети Господа. Он любит всех своих детей и заботится о них, и страдал за них. Неужели ты никогда не слышал слово Божье, сын мой?

Опять беляк смотрит в упор, не отвертеться. Ну, так ещё получи.

– Надзиратель был, сэр, он много о боге говорил. Когда у него запой начинался.

– А другие…?

– Они не пили, сэр, – и уточняет: – Не так много пили.

Беляк качает головой.

– Жаль, конечно, что слово Божье ты слышал из осквернённых уст. Но… надежда и любовь – сила Господня. Приходите оба завтра вечером, и слово Господне коснётся сердец ваших.

– Куда? – спрашивает Андрей. – Завтра мы далеко будем.

– Я буду с вами, дети мои. Благословение Божье на вас и на стаде вашем.

С этими словами беляк наконец встаёт и уходит. Андрей озадаченно смотрит ему вслед и спрашивает у позволившего себе захохотать Фредди.

– Он что, псих?

– Да нет, – Фредди вытирает выступившие слёзы и закуривает. – Священник. Ходит и в церковь свою зовёт. Мне уже говорили о нём. Так-то он безвредный. Вздумал пастухам проповедовать.

– А зачем? – не унимается Андрей.

– Да из-за заварухи в церковь не ходит никто, – объясняет Фредди. – Ну, денег у них и нет. Вот сх одите завтра, послушаете проповедь и дадите на церковь. Кто сколько может.

– А ты ему давал?

– Да собрали мы немного, – смеётся Фредди. – Слушать нам его некогда, а он приставучий. Заведено так, парни. Что хоть раз в неделю, а сходи и заплати.

– Это мы его дребедень слушать будем, да ещё платить за это?! – возмущается Андрей. – Да ни хрена! Я ему завтра устрою. Такое устрою…!

– Полегче. Шериф под боком, – спокойно говорит Фредди.

– Не боись, – отмахивается Андрей. – Всё будет, а не придерёшься!..

…– Ну, устроил ты тогда, – смеётся Эркин. – Классно! Больше он к нам не лез.

Андрей отвечает широкой ухмылкой и с сожалением вздыхает:

– Здесь это не пройдёт.

– Точно, – кивает Эркин. – Там мы ушли сразу, а здесь…

– Ладно, подвяжем языки, – снова вздыхает Андрей. – Посидим, послушаем.

– И заплатим, – зло фыркает Эркин.

– Обидно, согласен, – Андрей выпрямляется, оглядывая напиленные чурбаки. – Давай колоть.

За разговорами не заметили, как подошло время ленча.

Они опять ели в пустой тщательно убранной кухне. Молоко, сэндвичи, кофе.

И снова работа под осенним мелким дождём. Вот и сарай с короткими, словно игрушечными, поленьями. Андрей рассмеялся:

– Ну, заколупаемся сейчас.

Эркин кивнул, подвигая козлы. Двор по-прежнему пуст. Ни детей, ни отдыхающих на верандах мужчин. Хорошо, когда над душой не стоят. Даже эта тягомотина с поленьями-недомерками не так раздражает. Андрей опять удивляется, что это за печка такая, и высказывает разные предположения о том, что же измеряла эта…

– Леди, – подсказывает Эркин.

– Точно, – хохочет Андрей. – Леди, она леди и есть.

Пошло обычное балагурство. И дождь не мешает работать. Даже лучше, чем в жару.

– Ну вот, – Андрей закрывает очередной сарай. – Ва-аще-то жрать пора. На твоих какое время?

Эркин хлопает себя по животу.

– Обеденное, – и смеётся: – Вон бежит уже.

Ага, – Андрей тоже увидел бегущего к ним мальчишку в пятнистом, явно перешитом из армейского плащике. – Ща мороженого поедим.

Но кухня была другая, и мороженого им не дали. И томатного сока. По тарелке густого супа, тарелке нарезанного кусочками тушёного с картошкой мяса, по стакану кофе со сладкой булочкой. И хлеб. Сытно и достаточно вкусно. Да и после королевского ужина удивить их уже трудно.

Эркин так и сказал Андрею, когда они шли через двор к очередному сараю.

– Оно так, – кивнул Андрей и мечтательно вздохнул.

– Перепёлок вспомнил? – засмеялся Эркин.

– И форель, – ответил, улыбаясь, Андрей. – Надо же. Всю ночь тогда просидели, пили, а ни в одном глазу.

– Хорошо было, – вздохнул Эркин. – Ну, давай, что ли.

– Давай. Пошёл?

– Пошёл.

И снова струя опилок из-под пилы на их ноги. Андрей сегодня опять в ботинках. Сапоги теперь только на станцию обувает. Да и в самом деле… А под таким дождём завтра на станции грязища будет. Пожалуй, тоже в сапогах лучше. Чего кроссовки рвать.

– А ничего у нас сегодня идёт.

– Ничего, – кивает Эркин. – Не жарко, и дождь несильный. Вот и легче, чем тогда.

– Может, и так. А ужином нас кормить не будут?

– Королевским? – улыбается Эркин.

– Можно и ковбойским, – смеётся Андрей. – Яичница здоровская была. На сорок-то яиц. Помнишь?

– Так на каждого всё равно по десятку пришлось.

– Всё-то ты рассчитал!

– И десяток за раз тоже… не хило. Только нам никакого не дадут. Ленч и обед по уговору.

– Сверх уговора – это уже перебор будет, – соглашается Андрей. – В следующий раз уговариваемся и на ужин.

– Может, и на ночлег? – фыркает Эркин.

– Точно! Тётенька, дай попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде.

Эркин так хохотал, что бросил пилу и заткнул себе рот кулаком, чтоб не накликать кого лишнего. Андрей со скромной улыбкой переждал этот взрыв и участливо спросил: