Игорь Поляков - Таричетай

Невидимая глазом дуэль.

Обе женщины были вооружены: одна – пистолетом, другая – сыном. И только поэтому они остались живы.

Потом они искали живых. Или убеждались, что все убиты.

Когда мать убийцы подошла к лежащему на спине Полковнику и увидела, что тот необратимо мертв, она сказала о том, что они зря убили этого человека. Она молчала, когда парень оправдывался тем, что Полковник стрелял в него и показывал на своё забинтованное плечо. Она даже не глянула на девушку, когда та сказала, что выбора у них не было – или Полковник Яков, или её сын.

– Что мы теперь будем делать с этими трупами?

Мать парня спросила спокойным негромким голосом. Вопрос повис в воздухе. Фраза, которая была понятна всем – и убийцам, и пожилой женщине, и мне. Вопрос, ответ на который был только у меня.

Видения приходят наяву. Они прячутся в темных углах моего отсека и освещенных частях бункера. Я их вижу так же часто, как и сны.

Чаще всего, да можно сказать, почти постоянно, Полковник Яков, мрачно улыбающийся и довольно потирающий руки в предвкушении любимого дела. Когда я работаю, он всегда рядом. Чуть в стороне или сзади заглядывает через плечо. Иногда он дает мне советы, часто молчит, и почти всегда – хлюпает носом, словно его мучает вечный насморк. Я не пытаюсь с ним говорить, потому что знаю, что Полковник Яков – видение. Он исчезает от звука моего голоса, а во время работы его присутствие помогает мне.

Иногда я вижу генерала Коробова. Он с оттяжкой бьет кожаным ремнем по голым ягодицам женщины и на его лице написано неподдельное удовольствие. Иногда оборачиваясь ко мне, он подмигивает, будто хочет сказать что-то, но растянутые в улыбке губы безмолвны. И он снова возвращается к прерванному занятию, не замечая гримасу ненависти на лице унижаемой жены Марты.

Когда иду на продуктовый склад, в котором сейчас пустые стеллажи, я вижу майора со спущенными штанами и на столе Кэт, которая раздвигает ноги, обнажая белизну внутренних поверхностей бедер. И она подносит палец к губам, словно говоря мне, чтобы я молчал. Она хочет жить, я могу это понять, поэтому молчу и прохожу мимо. Наливаю из канистры жидкость в ведро и ухожу, старательно отводя глаза от её прекрасного тела. Мне так хочется смотреть на него, что я сжимаю зубы до боли в челюстях. И она это чувствует, провожая меня заливистым смехом. Она знает, что я хочу её тело.

Я вижу многих, и они видят меня.

Я знаю про всех, и они знают про меня всё.

Жизнь и смерть – это реальность, в которой я сейчас живу.

Мясо. Жилистое, трудно жующееся, но – свежее вареное мясо, о вкусе которого он уже почти забыл. Экватор с удовольствием отрывал куски зубами и медленно жевал, наслаждаясь вкусом. Продлевая наслаждение, не торопился глотать, – в какой-то степени, он уже не был сильно голоден, поэтому растягивал удовольствие, как мог.

Женщина, сидящая напротив, сумрачно смотрела на него. Когда в очередной раз Экватор поймал её взгляд, он на мгновение перестал жевать, чувствуя, что она хочет что-то сказать. И подумал о том, что именно сейчас совсем не хочет услышать её слова.

Марта, поймав его взгляд, открыла рот и начала говорить:

– Раньше он был совсем другой. Хороший добрый мальчуган. Он ненавидел отца, который издевался надо мной и, в какой-то степени, над ним. Особенно, когда он был маленьким мальчиком. Мой сын пытался защищать меня от издевательств мужа. А теперь я смотрю на моего мальчика и вижу – точная копия отца. Он всё делает точно так же, как его отец. И почему так происходит? Почему хорошие милые мальчики с ямочками на щеках, добрыми глазами и способность жалеть, вырастают в тупых и беспощадных мужчин?

Женщина задала вопрос, но явно не ждала на него ответ. Экватор, тем не менее, пожал плечами и стал обсасывать кость.

– Понимаешь, Экватор, я его мать. Я не могу не любить своего сына, но сейчас очень часто я проклинаю его. Естественно, молча, – и, чуть наклонившись вперед и понизив голос, она продолжила, – вообще-то, я его боюсь. Кэт что-то наговаривает на меня, и порой мой сын смотрит на меня странными глазами, словно не верит мне. И тогда мне становится страшно. Он легко убивает, словно человеческая жизнь для него ничего не стоит. Я пытаюсь не ненавидеть его, я оправдываю его, говоря, что жизнь в этом проклятом бункере сделала его таким, но – я все чаще думаю, что он способен и меня убить.

Экватор, забыв о том, что у него кость во рту, смотрел в глаза матери. Там было так мало разумного, что он испугался. Но совсем чуть-чуть. Все-таки Марта показалась ему не настолько безжалостной. Но безумие в глазах настолько явное, что не испугаться невозможно.

Вытащив кость изо рта, он сказал:

– Я тоже его боюсь. Он сначала бьет, а потом говорит. И в его глазах нет ни капли доброты. Там на поверхности, когда я первый раз увидел его, мне показалось, что это герой, спаситель, посланный Богом. Сейчас я уверен, что глубоко ошибся. Он – ужаснейший монстр из ада.

Женщина кивнула. И, сжав губы, насупилась.

– А худой мужик? Он кто? – спросил Экватор.

– Консерватор, – ответила Марта, – по-моему, у него с головой совсем плохо, но он нужен нам, потому что делает то, что никто из нас не может сделать. Хотя, если подумать, у нас у всех с головой плохо.

– Что он делает?

– Консервирует мясо, – объяснила Марта, – это же понятно из его имени.

– Какое мясо? – поднял брови Экватор, с удивлением подумав, что, возможно, добыча мяса здесь поставлена на поток. Или Генерал регулярно выходит на поверхность Земли, и приносит вниз свежую дичь, или кто-то им постоянно поставляет мясо.

В оба варианта верилось с трудом.

– Любое, – односложно сказала Марта.

Экватор с молчаливым вопросом в глазах смотрел на неё, но, увидев, что ответа не будет, снова спросил:

– А почему здесь всегда светло и тепло?

– Атомная электростанция, – равнодушно пожала плечами Марта и, заметив непонимание в глазах собеседника, пояснила, – это такая большая штука, которая постоянно дает нам энергию, чтобы горели лампы и обогревались помещения.

Экватор так и не понял, что это за большая штука, но кивнул головой, словно он уже слышал о подобных вещах.

Женщина вздохнула, неожиданно встала со стула и ушла, больше ничего не сказав.

Экватор, проводив её взглядом, быстро осмотрел оставленные тарелки. Пищи больше не было. Пять тарелок, в четырех из которых лежали кости гиен, и одна пустая, из которой ел он. Задумчиво созерцая свою тарелку, Экватор подумал о том, что в его тарелке было консервированное мясо, в то время как все остальные жители этого бункера, наслаждались вареным мясом гиены.

Тут было о чем подумать. Особенно в свете того, что говорила Марта. Почему все ели свежее мясо, а ему дали консервированное? Скорее всего, им уже надоели консервы, а он новичок здесь, ему можно скормить их. По прошествии некоторого времени, Экватор, отмахнувшись от неприятных мыслей, встал и решил осмотреть его новое место жительства. Сейчас, когда он мог сделать это спокойно, грех было не воспользоваться моментом.