Мэри Расселл - Дети Бога

При виде его спины Пуска заголосила, но София прикрикнула:

— Не мешай ему!

И смотрела, как Супаари уходит, а единственный ее глаз затуманивала лишь близорукость.

Это был первый поединок государственного уровня за четыре поколения, и дабы организовать его, потребовалось соединить воспоминания всех оставшихся в Инброкаре знатоков протокола. Руна превзошли себя и чувствовали, что это достойный способ завершить жизнь.

Такие женщины с детства ощущали удовольствие оттого, что видели своих хозяев должным образом одетыми, правильно украшенными, что крошечные складки лежат аккуратно на широком плече, а драгоценные камни искрятся в надлежащих оправах. Для специалистки по протоколам было радостно сознавать, что она подготовила своего господина к любой новой встрече и поэтому ни одно оскорбление не будет нанесено или получено без умысла. Живые хранилища джана'атской генеалогии, они знали все исторические деяния, сознавали нынешнюю значимость каждого клана и были искусны в советах, как погасить ненужный конфликт иди завязать диспут, который можно повернуть к выгоде их хозяев. Нередко такие знатоки жили дольше рунской нормы, поскольку на воспитание преемников требовались многие годы, но они с готовностью подвергали себя горестям и немощи старости, хотя понимали, что, когда время все же наступит, их жесткое, жилистое мясо будет съедено представителями более низких слоев. Их работа была фундаментом, на который опиралась цивилизация Ракхати.

И теперь — на запруженных улицах и в битком набитых резиденциях последних городов их советы были важнее, чем когда-либо: тут было столько незнакомцев, столько людей, собранных в тесном пространстве! Голодные, растерянные, обуреваемые гневом и страхом, джана'ата набрасывались без предупреждения, разрывая горло любому рунскому привратнику, отказывавшемуся их впустить. У ворот становились специалистки по протоколам, вслушиваясь в рассказы о древних альянсах и решая, кому поверить. Для обороны Инброкара они выбирали лишь лучших из джана'ата: наиболее знатных, представителей древнейших кланов, — а остальных посылали дальше на север, предоставляя выживать, как сумеют.

Сейчас, глядя на огромное войско своих сородичей, они занимали себя зрелищем развевающихся вымпелов и сверкающих доспехов, систематизируя джана'атских воинов по речным рангам, и вместе со своими хозяевами готовились стать свидетелями поединка. Но когда наступил момент для ответной партии бросивших вызов, мятежники не запели — их далекие тонкие голоса, выкрикивающие насмешки, испортили гармонии высоких господ диссонирующим, монотонным единообразием.

На колкости, коими их осыпали соплеменники, собравшиеся на холме, руна-протоколистки не обращали внимания. Свои жизни они посвятили утонченному танцу государственного чинопочитания. Их профессия находилась на грани исчезновения, но царство света и движения эти женщины покинут, сознавая, что выполнили свой долг до конца.

Более прагматичные люди готовились к этому дню по-иному, причем подготовка заняла годы и продолжалась даже сейчас. Некоторые руна прониклись преданностью до самого нутра, и когда она вознаграждалась добротой или хотя бы простой порядочностью, то руна не видели причин покидать своих хозяев.

Поэтому они смотрели на север, гадая, растаял ли уже снег на высоких горах, паковали припасенную еду и делились слухами:

— В горах есть безопасное место.

— С ними живет чужеземец.

— Они никого не прогоняют.

Отставив мускулистые руки, Хлавин Китери ощущал тяжесть верхней одежды — золотая вышивка, сверкающие драгоценные камни, — снимаемой с его плеч. Он не был крупным и не был юным, но часто охотился ради добычи или боролся ради забавы, а сейчас дышал легко и уверенно, пока его доспехи расстегивали, аккуратно складывая на землю. На своих секундантов Хлавин не обращал внимания. Вместо этого он сосредоточился на походке, сложении, запахе противника, приближавшегося к нему с юга и вооруженного лишь тем, чем их обоих снабдила природа: хватательные ступни и массивные руки с рассекающими когтями; тяжелый, мощный хвост; челюсти, способные разорвать горло.

Они не виделись много лет, но он его легко узнал. У него преимущество в росте и длине рук, но он сильно постарел, заметил Китери. Морда усыпана серыми пятнами, щеки впали — наверняка недостает зубов. И худой: ребра проступают, хвост сделался тоньше. Правое колено плохо сгибается. Грудные мускулы ослаблены глубокими длинными шрамами, исполосовавшими левое плечо.

«Это будет не состязание, а тренировка, — подумал Хлавин Китери. — Жаль, ибо мы схожи. Мы оба пытались изменить мир — от скал до облаков — и свою жизнь — от костей до шкуры. Я сражаюсь за будущее, за жизнь нерожденных детей. Он тоже сражается за детей, но он бьется за прошлое: отомстить за несправедливость, стереть воспоминания о старых обидах. Никто из нас не доживет до времен, когда можно будет оценить, что мы совершили, но элемент трагедии способствует созданию хороших песен, — подумал Китери, улыбаясь. И спросил себя: — Кто же их споет?»

«Скоро дождь», — подумал он, глядя на грозовые тучи, сгущавшиеся на западе, пока боевые гимны подходили к кульминации. В этот миг ветер сменил направление, принеся с собой рунские насмешки и негромкий близкий звук шагов его противника. «Заговорит ли он?» — с интересом ждал Китери, когда Супаари остановился невдалеке. Что скажет противник в такой момент?

По-видимому, ничего: практичный джана'ата, не поэт. Безмолвно Супаари присел в низкую боевую стойку — с легкой заминкой, красноречиво говорившей о боли в правой ноге. Поэтому Хлавин Китери столь же молча и с умышленной грацией шагнул вперед, готовый вступить в единоборство. Как только Верховный оказался рядом, Супаари, бросив вес на левую ногу и хвост, ухватил Китери за лодыжку, рванул противника на себя и притянул к земле поразительным движением, сделавшим досягаемым горло Верховного. Крутнувшись, Китери высвободился, единым махом взметнулся с земли и, уводя голову назад, с разворота саданул хвостом. Супаари рванулся прочь, но недостаточно проворно, и получил сильный удар чуть ниже уха — недостаточный, чтобы сбить с ног, но потрясший его, — и отпрянул на несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Став теперь более осторожными, двое мужчин кружились, расставив согнутые руки и за своим шумным дыханием не слыша криков и отдаленного рева. Без предупреждения Супаари крутнулся на здоровой ноге, но вместо того, чтобы врезать хвостом по груди Верховного, сбивая ему дыхание, правой пяткой сильно ударил Китери под колено. Превосходный прием, и он вполне мог бы сработать, удержи Супаари равновесие. Но когда оба упали, он потерял полученное было преимущество.