Владимир Орлов - Шеврикука, или Любовь к привидению

Вопреки суждениям угрюмых граждан, часа через три приехал к бульварам и кое-кто из городских управителей. А за ними последовали и военные, и из служб порядка, и ученые, на вид, мужи. Явились люди с собаками, дозиметрами, щупами, миноискателями. Собаки тоже были на вид ученые, некоторые из них имели наружность специалистов, чующих наркотики. Принялся со вниманием облетывать приземлившееся тело известный в городе сине-белый воздушный корабль («Америка России подарила вертолет…»). Никаких обращений к жителям при этом не прозвучало, призывы «разойтись» также не произносились. А некоторых, естественно, ждали дела, хозяйственные и коммерческие заботы, глазеть на Пузырь и на его исследователей они более не могли. Потихоньку и без всяких призывов публика стала расходиться. К вечеру вернемся, полагали иные, а на боках Пузыря напишут белым: «Проверено. Мин нет».

Шеврикука еще немного потолкался среди наблюдателей. Но он чувствовал: ничего примечательного более не произойдет. Посадка совершена, и все на сегодня. Хватит. А там что-нибудь и случится. В толпе Шеврикука видел Дударева, Радлугина, бакалейщика Куропятова, Сергея Андреевича Подмолотова, Крейсера Грозного, его японского друга Сан Саныча, но вступать с кем-либо в беседы не стал. В получердачье отдыхал эксперт-полуфаб, специалист по катавасиям Пэрст-Капсула. Его Шеврикука спросил:

– Приземление наблюдал?

– Видел.

– Пузырь не от Отродий Башни?

– Не знаю. Не думаю. Вряд ли.

– Ну ладно. Не от Отродий так не от Отродий.

– Вы озабочены Пузырем?

– Пожалуй, озабочен, – сказал Шеврикука. – Так ты говоришь, ко мне может явиться Тысла?

– Скорее всего, Тысла. А с Тыслой и Мульду.

– Мульду?

– Да. Потомок Мульду. Тысла и Мульду – порождения гуманитариев.

– То есть?

– Материализованные. Или осуществленные. Тысла – Тыльная Сторона Ладони. А Мульду, или Потомок, – из кинематографа. Или из кинопроката.

Пэрст-Капсула рассказал Шеврикуке о Тысле и Мульду то, что знал, или то, что посчитал возможным рассказать. О тыльной стороне ладони и я кое-что могу добавить. И Шеврикуке, почитателю детективов и крутых романов, тыльная сторона ладони несомненно была известна. Тыльной стороны ладони нет. И быть не может. Однако она есть. Во множестве сочинений. В особенности в боевиках, украсивших лотки развалов на московских тротуарах. Какие только действия не производит в них тыльная сторона ладони. И сокрушает челюсти, и кромсает цепи, и пробивает кирпичные стены, и вытирает мокроты под носом страдающего простудой, и смахивает со щеки скупую слезу морского волка. Шеврикука мог представить, каким существом вышла материализованная Тысла. Относительно Мульду версия Пэрстом-Капсулой была выговорена такая. Мульду происходил из города Ачинска Красноярского края. Лет двадцать назад, а то и больше, люди ходили в кинотеатры и смотрели в них фильмы. В одном из них, в частности, наши разведчики во вражеском тылу боролись с матерым подлецом, фашистским шпионом Дункелем. Фильм назывался «По тонкому льду». Однажды из енисейского метрополя позвонили в город Ачинск местным кинофикаторам и сообщили, что скоро к ним прибудут коробки с лентой про Дункеля. То ли телефонный аппарат барахлил, то ли ачинский кинофикатор оказался романтиком, но через день город оклеили афишами с приглашением посмотреть фильм «Потомок Мульду». Этот Потомок Мульду был изображен таким свирепым и гнусным, что сам себя не вынес, испарился с картонных листов и унесся в таежные небеса. Но и его прибрали в хозяйство Отродья Башни. Из рассказа Пэрста-Капсулы следовало, что хотя большинство Отродий произошло от технарей и естественников, есть среди них или рядом с ними произведения гуманитариев – те же Тысла и Мульду, и канцеляристов – скажем, Коррожь (корректирующая жидкость), и пищевой индустрии – подруга как раз Коррожи Жразь (осуществилась из жевательной резинки), и, конечно, шоу-бизнеса.

Отчего-то эти Коррожи и Жрази разочаровали Шеврикуку. Будто бы он об Отродьях Башни был лучшего мнения. Хотя, конечно, взглянуть на Тыслу и на Потомка Мульду было интересно. Впрочем, как и на Коррожь с Жразью. Еще, возможно, наглядится.

Рассказывал и отвечал на расспросы Шеврикуки эксперт по катавасиям вяло, порой и зевая. Видно было, что он утомился. И похоже, приземление Пузыря и сам Пузырь Пэрста-Капсулу не слишком взволновали и озадачили. Пожелав Пэрсту сладких дремот, Шеврикука отправился в квартиру Уткиных.

В телевизионных новостях Пузырю уделили секунд двадцать, признав его разновидностью атмосферного явления, особо не ехидничали и сразу же перешли от Пузыря к пожарам в австралийском штате Новый Южный Уэльс, где в эвкалиптовых лесах, возможно, пострадают сумчатые медведи коала. Кстати, как выяснил вечером Шеврикука, к Пузырю пригнали десятка два пожарных машин с лестницами и водяными орудиями и расположили их на отдых, но в состоянии непременной готовности. Поговаривали, что будет выставлено оцепление, но Пузырь не оцепили, лишь выделили для наблюдения за ним специальные патрули, а в местах транспортных пересечений поставили людей в пятнистых куртках и штанах. Опять же поговаривали, что, несмотря на пожарных, патрули, пятнистые куртки, ночью или на рассвете Пузырь безусловно уворуют и завтра же, в особенности если в нем есть цветные металлы и редкоземельные элементы, он обнаружится в какой-нибудь прибалтийской супердержаве. И это мнение оказалось ошибочным. Ни ночью, ни на рассвете Пузырь не пропал. И в пятницу, и в субботу, и в воскресенье он лежал на Звездном и Ракетном бульварах.

Но лежал неживой.

Тем временем к нему привыкли. Ученые мужи и специалисты по чрезвычайным происшествиям объявили, что природа явления исследуется и, когда суть прояснится, обо всем будет доложено населению. Паниковать нет никакой нужды, но и беспечные позевывания вредны. И не надо возить к нему из дальних префектур и пригородов детей на просмотры, словно к белым медведям в зоопарк. Что же касается слухов относительно того, что Пузырь будут раздавать, то они беспочвенны. Лежит себе Пузырь и пусть пока лежит.

Так он и лежал до понедельника.

А в понедельник, в два часа дня, в нем случились шевеления. То там, то тут оболочка Пузыря вздрагивала, и под ней что-то перетекало. Можно было подумать, что Пузырь одолела почесуха и он старается облегчить свое состояние. Или какие-то невидимые оводы и слепни садились на него с невежливыми намерениями, а он за неимением хвостов не мог их отогнать и потому вынужден был нервно подрагивать оболочкой или шкурой. Во всяком случае, он опять привлек к себе внимание и показал, что жизненное наполнение, нам неведомое, в нем есть и останкинским гражданам следует ожидать новых его проявлений.