Александр Полосин - Армагеддон был вчера

...Сквозь ресницы пробился свет. Темнота развеялась, и показалось небо, чистое, без единого облачка. С неба почему-то спускалась верёвочка. На ней слегка раскачивался тормозок, в котором нашлись большое красное яблоко, толстые рукавицы и записка: «Я наверху. Подожду, сколько потребуется. Выбирайся скорее, здесь здорово, здесь – жизнь. Спуститься за тобой не могу: кто-то должен тянуть. Съешь яблоко и соберись с силами. А потом крепко хватайся и дай мне знать. Вытащу. Но держаться будешь сама». Без подписи.

Прочитанное и обрадовало, и испугало. Кто это так заботился о ней? Неужто помешанный на своей короне гном? Не может быть! Или он опять превратился в солнце? Ерунда... Кто же тогда? Но раздумывать было некогда: её ждали. Яблоко оказалось вкусным и прибавило духу. Потихоньку приподнялась, медленно села, пошевелила мышцами, размяла ушибленную спину, истерзанные руки, израненные ноги. Крепко ухватившись за спущенный конец, встала. Обмотала себя веревкой, закрепив её надежным узлом. Спасительную записку обернула платком и прикрепила к обвязке. Несколько раз дёрнула, сигналя о готовности выбраться из пропасти. Сверху с силой потянули, и она, упираясь ступнями в камни отвесной стены, принялась упрямо карабкаться. Несколько раз споткнулась, даже сорвалась, повиснув над пропастью, раскачиваясь, словно маятник. Но страховка была надежной.

Вот и выбралась почти, ещё немножко – и можно достать до верхней кромки обрыва. К ней тянется широкая ладонь, кто-то смотрит тревожно. И уже крепко обхватывают сильные руки, вытаскивают наверх... Взору открывается широкое плато, много света, нет никакого карлика, а рядом большой человек счастливо улыбается и говорит: «Ты вернулась. Смогла, молодчина!»

Она вглядывается в знакомые черты словно в первый раз. Вспоминает: когда-то знала этого великана, и даже была с ним счастлива. Или не была? Шагает навстречу, и, прижавшись к нему, плачет навзрыд, словно ребёнок. И становится легко-легко, будто и не существовало того, кто разжал руку у края, не было страшного падения, острых камней и влюблённого в себя гнома.

«Я тебя помню», – скользнула по щеке спасителя мокрыми ресницами и, заглянув в глаза, рассмеялась. Взявшись за руки, они бодро зашагали прочь от обрыва. В небе таяло единственное облачко, похожее на маленького пузатого человечка с короткой бородкой.

реду по залитому солнечными лучами оживлённому… нет – суетливому городу. По его тесным улицам протекают нескончаемые потоки машин, сливающиеся в одну разноцветную полосу. Вокруг торопливо снуют люди. Серые, скучные, однотипные лица. Одинаковая одежда, одинаковая походка, одинаково натянутые улыбки. Идут, не оглядываясь друг на друга, не видя лиц, не поднимая глаза к небу и Солнцу…

Они не замечают меня, спешат куда-то по своим делам, жалко вдыхая на ходу пропахший бензином и гарью воздух. Суетливо переставляют нижние конечности, зажав в верхних дипломаты, сумки, барсетки… Иногда они смотрят на меня своими незрячими глазами и сосредоточено что-то ворчат себе под нос, сами не замечая, что их застывшие губы зашевелились.

И я не вижу людей. Куда бы не метнулся мой взгляд – он везде натыкается только на безликих животных. Мой взор скользит по их головам и туловищам, не находя себе опоры, и устремляется вдаль, сквозь них. Их фигуры призрачны, туманны, безлики, как и весь расписанный ярчайшими, но мёртвыми красками город. Они настолько похожи на свои автомобили, рекламные щиты и блёклые стены коробок-домов, что я порой не могу различить, что именно пронеслось у меня перед глазами. И только когда животное поворачивает свою тушу и устремляется дальше, в погоню за каким-то неведомым «надо», я понимаю, что это был зверь. Что творится в их головах? Есть ли там хотя бы какие-то проблески разума?

Я не могу смотреть на них без тёмных очков. Иначе я замечаю каждую задыхающуюся клеточку их сальных, отравленных городом тел… Я вижу пустоту за их застывшими глазницами… Я слышу жадное урчанье их желудков и ощущаю запах источаемой их разлагающимися тушами смерти…

Гул голосов. Слова, которые я должен знать… Но я не понимаю их. Они сливаются в сплошную бессмысленную какофонию звуков, одинаковых, ничего не значащих фраз, стандартных, словно запрограммированных… Я заранее знаю, что в следующий момент скажет очередное животное…

Животные… Загнанный в угол рассудок настойчиво пытается вырваться:

«Бред! Это тебе лишь кажется! Это такие же люди, обычные люди, спешащие по своим делам…».

Я зажмуриваюсь, не в силах более бороться с подкатывающим к горлу комом панического ужаса перед этим мёртвым городом… Но перед тем, как последний луч солнца исчезает за сомкнувшимися веками, успеваю заметить нечто живое… Стремительно открываю глаза, панически боясь, что это «нечто», мелькнувшее так быстро, может исчезнуть, уйти навсегда, так и не дав мне ответа, почему…

Почему я заметил это?

Но видение не уходит, не растворяется в текущей мимо серой туманной массе, а остаётся стоять там, где я его обнаружил. Это девушка. Обычная девушка, в обычной, по моде яркой одежде.

Но почему я заметил именно её?

Смотрю, не отрывая глаз, внимательно вглядываясь в каждую чёрточку её лица… Что-то в ней не то… Почему она так не похожа на прочих? Почему не растворяется в безликой массе? Почему не хочет исчезать, как мираж?

И я начинаю медленно осознавать, что вижу перед собой ЧЕЛОВЕКА! Настоящего, живого человека, с живым лицом, а не восковой маской, с живыми ищущими глазами, а не пустыми провалами глазниц… Она ЖИВАЯ! По-настоящему живая!!!

– Что ты здесь делаешь?! – кричу я на бегу. – Зачем? Зачем ты здесь?

– Не знаю, – растерянно шепчет Она. – Наверное, я искала тебя…

Я останавливаюсь, переводя дыхание и глядя в упор на её по-детски милое и слегка изумлённое личико.

– Да, – потерянно соглашаюсь. – Конечно, ты искала меня… Но тебе нельзя здесь находиться! Беги отсюда! Беги, быстрей, пока этот кошмарный город не проглотил тебя!

Мой голос срывается на крик. Текущие мимо животные поворачивают ко мне свои морды, что-то возмущённо рыкают – правда, лишь себе под нос. Но я не обращаю на них внимания. Я продолжаю кричать на слегка растерянную, но продолжающую растерянно и солнечно улыбаться девушку:

– Беги отсюда! Тебе нельзя здесь быть! Живым здесь не место!!!

Её глаза внимательно изучают меня, вглядываясь в самую душу, в самую глубину моего «я».

– Мы уйдём вместе, – затем просто говорит она, беря меня за руку, – Ведь ты тоже искал меня?

– Да, – но я не испытываю радости. Понуро опускаю голову:

– Мы уйдём… Но разве ты не видишь? Я уже почти мёртв!!!