Дмитрий Григорьев - Кровь или семьдесят два часа

Слово за слово, и он проболтался, что это первый случай со сбитым пешеходом в его практике. Тут-то Дича и понял, что их юрист-молокосос просто решил набить на них руку.

Все это время Вича сидела в зале вместе с любителями поглазеть на чужие дрязги и родственниками участников судебных разбирательств. Дела слушались один за другим, как на конвейере, и она терпеливо ждала, когда появится Дича. И вот наконец его вызвали. На место обвиняемой села шоколадная красавица. Она была представлена суду как секретарша одной известной фирмы, название которой, однако, Виче ни о чем не говорило. Первым выступал свидетель защиты. Это был низкорослый негр средних лет.

— Я вышел на перекур и видел все с начала до конца, — бодро начал свидетель. — Горел красный свет и потерпевший сам шагнул под машину.

Тут Дичин адвокат заметно оживился, в его глазах появился огонек: «Вы соблюдаете правила больницы и курите только в специально отведенном месте?» — Да, конечно.

— И где же находится это место? — поинтересовался адвокат, подходя к диаграмме происшествия.

Вокруг больницы там и сям были понатыканы застекленные автобусные остановки, где любители табака могли с удовольствием травить друг друга. Ближайший курительный колпак, на который указал свидетель, стоял за углом главного корпуса, из-за которого при всем желании, нельзя было увидеть перекресток.

— И как же вы смогли разглядеть светофор? — Ну, я видел, что машины ехали, — промямлил свидетель. — А раз ехали, значит, им был зеленый.

— Так вы видели сигнал светофора или нет? — Я же сказал! Машины ехали.

— Мне нужен простой ответ: да или нет.

«Плакали мои денежки», — грустно подумал свидетель, и виновато зыркнул в сторону защиты, неопределенно пожимая плечами.

Так и не дождавшись ответа, судья вызвал обвиняемую.

— Я ехала на зеленый, — бросилась она с места в карьер. — А этот недалекий гражданин прыгнул мне прямо под колеса. Да вы посмотрите на его толстенные очки. Он же дальше своего носа ничего не видит.

Судья с интересом разглядывал подсудимую. Облаченная в шикарное дизайнерское платье, она стояла рядом со своим адвокатом и не давала ему вставить слова. Когда ей были показаны фотографии травм потерпевшего, она театрально хмыкнула: — А какие ко мне могут быть претензии? Сам виноват! Меньше ворон считать надо! «Как ты, смазливая черномазая скотина, посмела сделать моему Диче больно? — беззвучно шептала Вича. — А теперь еще и стоять здесь, как на подиуме для показа мод!?» — клокотала нарастающая ненависть.

Темнокожая красотка откровенно любовалась собой. Мужчины в зале не сводили с нее глаз. Она с упоением купалась в их недвусмысленных взглядах.

«Неужели кто-то думает, что суд признает обоснованными притязания этого тупого иностранца, который и двух слов связать не может?» — всем своим видом показывала она.

Зал был побежден, и она потеряла к нему интерес. Вернувшись на место, обвиняемая далеко выдвинув из-за стола стул и уселась со скучающим видом. Теперь стол не закрывал ее ног от высоко сидящего судьи. Как бы невзначай, она так умело одернула платье, что оно не прикрыло, а наоборот еще больше обнажило ее точеные бедра. Сидевший рядом защитник покосился на поднятый до грани приличия подол и слабо улыбнулся. Его клиентка поняла это как одобрение и в довершение всего закинула ногу на ногу. Эта выходка не осталась без внимания судьи.

Его взгляд медленно скользил по вызывающе обнаженному бедру. В отличие от вершителя правосудия, зал не мог усладиться этим зрелищем. Защитник мулатки, как нарочно, тоже выдвинулся из-за стола и закрыл собой все самое интересное.

— Я бы не отказался потешиться танцем этих бедер на моих коленях, — позабыл о слушании судья.

Никто на свете не знал о его излюбленном времяпрепровождении. Он был отличным конспиратором. Ссылаясь на дела, он оставлял дома жену с детьми и отправлялся в один из стриптиз-баров на одноименной с городом улице. Прошедшие выходные не были исключением…

Поздним вечером он подъехал к знакомой стоянке. Перед тем как выйти из машины, он как обычно наклеил себе усы и надел кустистый парик с черными завитушками «а ля семидесятые».

Родной бар встретил его полумраком и привычной пустотой. Сердце учащенно забилось в предвкушении любимого развлечения. Он с легкой самоиронией вспомнил свое первое появление в этом злачном месте.

«А туда ли я попал?» — был он сначала неприятно удивлен.

Это мрачное заведение с одинокими посетителями, разбросанными по разным углам, совсем не походило на ожидаемое великолепие мужского рая. Его воображение рисовало яркий гламурный зал, до отказа набитый разудалыми подвыпившими парнями. Выкрики и одобрительный свист должны были взрывать атмосферу ночного клуба с каждым эффектным трюком полуголых девиц, вьющихся вокруг отполированного телами шеста. Все эти картины, почерпнутые из многочисленных фильмов, не шли ни в какое сравнение с тем, что он увидел. Шест был, спору нет. Даже не один, а целых два, и были они расположены по краям подиума, что тянулся узкой дорожкой вдоль стойки бара. Полуголые девицы тоже присутствовали. Они скучно, как карусельные лошадки, вышагивали перед редкими посетителями. Дойдя до конца дорожки-подиума, они брались за шест только для того, чтобы развернуться и с такой же кислой миной отправиться в обратный путь.

Разочарованный такой безрадостной картиной, судья направился к выходу. На полпути он вдруг почувствовал чье-то нежное прикосновение к своему рыхлому брюшку. Маленькая ладошка принадлежала пухленькой девушке с обворожительной улыбкой. Ее молочно-белое тело светилось в темноте и влекло своей полуприкрытой наготой. Непреодолимое желание его далеких африканских предков овладеть белой женщиной взяло верх над отвращением к этому мрачному месту. Он позволил ей отвести себя к бару, где они уселись поодаль от других посетителей. После третей бутылки пива он наконец оценил практичность окружающей обстановки. Он чувствовал бы себя неуютно, если бы сосед по барной стойке видел, как девушка невзначай положила свою руку ему на колено и принялась что-то жарко рассказывать. Возбужденный мужчина не вникал в ее болтовню, но очевидно история требовала того, чтобы ее рука поднималась все выше и выше. Когда ее ладошка уперлась ему в пах, девушка вдруг спросила: «Хочешь, я станцую танец живота на твоих коленях? Это совсем недорого».

С его положением и зарплатой судьи цена не имела значения. Они спустились в зал. Найдя место поукромней, она усадила его на мягкий стул со спинкой. Не успел он устроиться поудобней, как, несмотря на свою полноту, девушка проворно оседлала его. Их животы соприкоснулись и судья почувствовал жар ее молодого тела. Вскоре его рубаха пропиталась потом ерзающей на его бедрах танцовщицы. Его внушительная плоть надулась и застряла в одной из брючных штанин. Он непроизвольно поморщился.