Владимир Моисеев - Вонючий рассвет

Махов пожал плечами и углубился в чтение. Среди явного мусора ему удалось обнаружить три книжки, ознакомление с которыми могло ему помочь в борьбе с вызывальщиками: "Энциклопедия сатаниста для начинающих", брошюра некоего Михалькова "Чертовщина и образ жизни выпускников престижных университетов Европейской части России" и реферат диссертации на соискание звания доктора оккультных наук Корнелия Иванауса "Методы самозащиты от невидимых, но вредных существ".

- Нашли что-нибудь интересное для работы? - спросила милая библиотекарь и улыбнулась.

- Да, - ответил Махов. - Возьму, если можно, вот эти три книги.

- Очень хорошо. С вашего разрешения, я оформлю вашу карточку читателя и зарегистрирую книги. А вот еще... Хочу предложить вам сборник стихов. Не исключено, что он поможет разобраться с интересующей вас темой, - она протянула папку с отпечатанными на принтере стихами.

- Спасибо.

Девушка тщательно и разборчиво заполнила формуляр, переписав из паспорта Махова адрес и необходимые биографические данные. Затем, так же аккуратно, выписала сведения о книгах и попросила Махова расписаться. Когда формальности были выполнены, Махов уложил книги в полителеновый пакет и отправился домой.

Нужно было быть круглым дураком, чтобы не понимать простейшей вещи - он далеко не первый в истории человек, который однажды столкнулся с тем, что его душа - арена борьбы с враждебными дьявольскими силами. А следовательно, должны быть книги, где его предшественники попытались обобщить возможные способы противодействия злу. Нет, он был не один, за его спиной стояли полки защитников человеческого духа. И на их помощь он теперь уповал в первую очередь. Неожиданно он вспомнил, что забыл узнать, на какой срок ему выдали книги. Вряд ли больше, чем на две недели. За это время разобраться во всей этой белиберде невозможно. Проще всего было заказать ксерокопии книг и потом спокойно работать с текстами столько, сколько понадобится, подобную услугу в библиотеке оказывали, он сам видел рекламу.

"Придется еще раз наведаться к милой библиотекарше", - подумал он с раздражением и тяжело вздохнул. Он не любил возвращаться, но... как известно, дурная голова ногам покоя не дает...

Он быстро взбежал по лестнице и на полной скорости проскочил в библиотечное помещение, притормозив у стола библиотекарши. Его не ждали. Прямо на столе сидел молодой человек и, рассматривая какой-то листок, покатывался со смеху. Девушка и сама похихикивала, довольно прикрывая ротик ладошкой.

- Прошу прощения, - произнес Махов. - Вот какое дело... Не могли бы вы...

И в этот момент его взгляд совершенно случайно упал на листок бумаги, который с таким интересом изучал молодой человек. К своему ужасу, Махов понял, что этот листок ни что иное, как его библиотечный формуляр! Боже ты мой! Да что же это такое! Неужели вызывальщики открыто следят за ним среди белого дня?

- Что здесь происходит? - спросил он твердо. - Почему этот человек изучает мой формуляр? По какому праву?

- Ошибочка вышла, Петруха, прости уж, - съехидничал молодой человек.

- Кто ты такой? Сейчас ты мне все расскажешь. До конца.

- Звучит глупо, не находишь? - парень спрыгнул со стола и направился к двери.

Махов схватил его за рукав и потянул на себя. В ответ парень со всех сил ударил его по руке. От неожиданности пальцы разжались, парень немедленно воспользовался свободой и с неимоверной быстротой бросился к двери. Махов сжал зубы, и последовал за ним.

Парень бежал очень быстро, но Махов не отставал. Страх и придуманные ужасы уступили место вполне понятному действию - враг бежит, его следует преследовать и, догнав, победить и допросить. Махова переполнял азарт погони, вот он перед ним реальный враг. Перед ним был живой вызывальщик - а кто еще?

Надо было обязательно запомнить его лицо. Махов сосредоточился, ему показалось, что отныне не сможет забыть этого человека до конца дней своих - коротко подстриженные светлые волосы, слегка оттопыренные уши, злые, близко посаженные глаза, тонкие губы, сами собой складывающиеся в презрительную наглую ухмылку... Такую противную рожу забыть невозможно!

Махов почти догнал своего врага, бежал он быстрее, сказалось участие в юношеских забегах на районных соревнованиях, с той поры прошло немало времени, но навыки остались. Неожиданно проклятый вызывальщик резко остановился и, выкрикнув что-то непонятное, что есть силы ударил Махова в грудь. Тот не удержался на ногах и упал на мраморный пол, больно ударившись затылком. Секунд пять было потеряно, воспользовавшись этим обстоятельством, парень беспрепятственно выбрался из здания.

"Не уйдешь, - прошептал Махов, поднимаясь на ноги. - Все равно я тебя достану".

Он продолжил преследование. Оказалось, что вызывальщик успел уже благополучно перебраться через Невский проспект, его спина маячила метрах в пятидесяти от Махова.

Не раздумывая, Махов бросился следом, не разбирая дороги, только так он мог сократить отставание. Раздался жуткий скрежет, водитель "Жигулей" попытался затормозить, но это ему не удалось. Махов ощутил удар и, пролетев метра три по воздуху, всем своим немалым весом грохнулся на мостовую... Последнее, что он помнил - неумолимо приближающийся черный асфальт...

Утром он очнулся дома на своей собственной кровати...

История, рассказанная Маховым, произвела самое нехорошее впечатление. Макаров не сомневался, что все это безобразие каким-то непонятным пока образом касается и его самого. Неприятно было узнать, что приключения в комнате Виктора могут приводить к столь неприятным последствиям. Но, как известно, дурное имеет свойство исполняться.

- Печально, но можно сделать вывод - чудеса в кабинете Виктора происходили и раньше, - сказал он грустно.

- Чушь! - возмутился Махов.

- А что случилось с тобой дальше? После того, как ты попал под машину и потерял сознание? Ты провел несколько месяцев в больнице?

- Не-ет, - признался Махов. Было видно, что он никогда не задумывался об этом. - Утром я проснулся в своей квартире. Руки - ноги побаливали, но через пару дней все прошло. Мне повезло.

- Сомневаюсь, - сказал Макаров мрачно. - Легче поверить в то, что за порогом кабинета Виктора Кларкова есть проход в чужой мир, реальность которого отличается от привычной, чем в то, что ты способен безболезненно бодаться с легковой автомашиной.

- Никогда раньше не думал, что писатели такие доверчивые люди.

- Мы не доверчивые, мы - гибкие, - Макаров с удовольствием вступил в спор, он любил словесные перепалки. - Наша работа не требует строгой логики. Мы довольствуемся здравым смыслом. Знаешь, как в известной притче - если существо выглядит, как собака, лает, как собака, кусается, как собака, для нас, писателей, это собака и есть.