Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга вторая.

— Вот именно, не калечить. Дай пару дней отлежаться и передавай Кони. Все кандалы надевать не нужно, вполне достаточно ножных, а то привел обвешанного цепями, аки привидение… В средствах воспитания я ее не стесняю, но предупреди, пусть повнимательней будет. Никаких мелких железок чтоб к нему в руки не попадало. Чего доброго из ложки отмычку смастерит. Да. И перед тем, как на ночь запирать, пусть хорошо обыскивают.

— Все понял, — кивнул Ром, — еще указания будут?

— Кажется все, — пожал плечами Влад, одним глотком допивая болтавшийся на дне коньяк…

Я глубоко затянулась наблюдая за Заком, с интересом изучающим книжные полки. На душе было пакостно. Нужно рассказать ему об отстранении. Толку тянуть.

— Я диспетчеру звонила, — безразлично сообщила я.

— Когда вылетаем? — оживился он.

— Ты знаешь… короче, тут такое дело, — я откашлялась и коротко вздохнув решилась, — меня отстранили.

— На сколько?

— На долго. Пока на месяц.

— Вот черт, — Зак присел рядом и ободряюще взял за руку, — мне жаль.

— Да ладно, — отмахнулась я, — может и уладится еще. Я с Ивоной не говорила. Но, если придется здесь остаться… я понимаю, тебе будет сложнее, чем мне. Хочешь, я позвоню Низе, и она тебя заберет?

— Еще чего! — возмутился он. — Сбежать и бросить тебя наедине с пауками в банке?

— Потише, — усмехнулась я, — это все-таки мои родственники.

— Родственники? — не скрывая злой иронии переспросил парень. — Мне они напоминают кучу надоедливых пиявок!

— Зак, — я укоризненно глянула на мальчишку, и с чего это я хочу убедить его, что эта, как он правильно подметил, куча надоедливых пиявок хорошие люди?

— А что Зак? Что Зак? — возмутился он. — Ах, я не слепой и не глухой! Меня слабо волнует, что между вами произошло, но я совершенно точно знаю — от хорошей семьи не бегут сломя голову в никуда, не давая о себе знать! За время, что я тебя знаю, это первое появление их в твоей жизни. И весьма неудачное! Так что давай не будем!

— Давай не будем, — покладисто согласилась я, тем более возразить нечего, чертенок прав.

Наш увлекательный разговор прервал мелодичный перезвон дверного звонка. Я усмехнулась про себя — вот еще один признак произошедших изменений. Раньше ко мне вваливались без стука и предупреждения. Даже тот год, когда в моей каюте проживал мужчина.

— О, а вот и твоя хваленая семейка, — скорчил Зак унылую рожу, — гони ты их, а? Надоели.

— Ты, конечно, прав, но придется потерпеть. Через пару дней они успокоятся, и перестанут таскаться, — не очень уверенно проговорила я, поднимаясь.

— А Низе ты все-таки позвони, волнуется, наверное.

Я, вздохнув, распахнула дверь, ожидая увидеть папаню, явившегося продолжать выяснять отношения. К моему облегчению это оказалась всего лишь Наташка. От нее избавиться будет намного проще, не такая приставучая, как родственник.

— Привет, — улыбнулась она самой счастливой из своих улыбок, — ты как себя чувствуешь?

— Для очнувшейся менее суток назад, вполне нормально.

Я пропустила подругу в каюту, вяло гадая, что ей нужно. О здоровье вполне можно справиться по внутренней связи.

Мы прошли в кухню. Похоже, Наташка и сама не знала, зачем явилась. Что ж, не будем торопить события. Зак, увидав гостью, за ее спиной закатил глаза и пару раз ткнул в рот двумя пальцами, изображая приступ рвоты, давая понять, что мои родственники слишком докучливый народ. Я с мальчишкой была полностью согласна и только пожала плечами.

Пока варился кофе мы молчали, а я остро жалела жителей станции. Как им, беднягам, тяжело — погоды и той нет, и поговорить-то не о чем с незнакомым человеком. Я разлила кофе по чашкам и, усевшись напротив гостьи, закурила, приготовившись выслушать очередной поток сожалений о несправедливости отношения окружающего мира ко мне любимой.

Наташка долго рассматривала меня, я тоже держала паузу, уж чему-чему, а этому я научилась общаясь с инспекторами. Но тут другое дело, это моя бывшая подруга. Это кем же она мне приходится? Мачехой, что ли? Ну да, что-то в этом роде. Тьфу, черт, гадость какая! Извращение натуральное, на инцест смахивает.

— А ты изменилась, — наконец открыла она рот. Да уж, нервы не выдержали. Тренироваться надо.

— Не исключено, — равнодушно пожала я плечами, наблюдая, как за опущенной кухонной перегородкой Зак всеми силами изображает, что не подслушивает наш разговор. Он поковырялся на полках и извлек забытые кем-то краски и лист скрученной плотной бумаги. Мальчишка вопросительно оглянулся на меня, я чуть прикрыла глаза, разрешая воспользоваться трофеем.

— Так и не простила? — долетел до меня следующий вопрос.

— Давно уже.

— А если простила, то почему…

— Наташа, я работала. Понимаешь? Много и долго. Без отпусков и выходных. У меня времени не было разговоры разговаривать. И сейчас бы работала, если бы генерал не влез.

— Но Аня, так же нельзя! — ее отеческий бесил, но я предпочла скрыть это.

— Так нельзя, — согласилась я, — а как можно? И зачем нужно?

— Ань, но ты посмотри, на кого ты стала похожа! Тебе же отдых нужен и я считаю, что Дима поступил правильно, когда вывез тебя из того болота.

— Наташ, у вас своя жизнь, у меня своя. И моя мне очень нравится. Вы хотели меня видеть — увидели. Хотели узнать, что я на вас не обижаюсь — я не обижаюсь. Дальше что? Неужели нельзя было прилететь ко мне на пару дней, и получить все ответы на месте, не выдергивая меня без моего согласия? У меня три очень сложных участка и прикрыть их сейчас некем! Вы хоть понимаете что наделали? — к горлу подкатил комок. Месяц без работы. Я глубоко затянулась. Может все еще утрясется. — Ладно, давай закроем эту тему.

Но Наташка на этот счет имела собственное мнение, в корне отличное от моего.

— Аня, ты пойми, мы за тебя очень переживали, особенно Дима, он места себе не находил…

— Вот только этого не надо! — скривилась я.

— Но, Аня, как ты не понимаешь! — Наташка сделала движение, вроде собираясь взять меня за руку, но удержалась. — Ему очень трудно пришлось! Он весь последний год искал тебя! Ты понимаешь, он даже был готов уйти со службы, чтоб иметь достаточно времени для погони за тобой? Неужели это тебя не трогает и ты можешь думать только о своей ненормальной работе!?

— Нет. Да.

— Ч-что — нет, да? — Наташка удивленно моргнула.

— Нет, меня это не трогает. Да, я могу думать только о своей ненормальной работе и еще немного о Заке. Все, что не касается этих двух вещей, меня не волнует. То есть, абсолютно. Так устраивает? И не надо делать из меня не по годам капризную девчонку. Мы это уже один раз проходили со всем вытекающим. Понимаешь, больше меня это не интересует.

Конечно, я лукавила. Немалое место в моих мыслях занимала Низа, с ее головоломными проектами, которые я должна была испытывать, и что производство с моим отстранением лишилось высококлассного полигона, но Наташке знать это необязательно.