Роберт Сильверберг - Журнал Если 1999, номер 11

– С нашим миром творится что-то неладное, – сказал Крейн. – Улов уже не тот. Но грум все-таки наступает каждый год, и вместе с ним приходит рыба.

– Носс не пропадет, – согласился я.

– Говорят, по суше бродят шайки голодающих, нападая на деревни. Я об этом думаю иногда… Что случится с Носсом, если на нас нападут? Мы рыбаки и непривычны к лукам и копьям. Другое дело – охотники из Иама. – Он внимательно посмотрел на меня.

– Ты полагаешь, Иам может атаковать нас, если там как следует проголодаются?

– Нет, Харди. Я говорю, что в Носсе привыкли подсчитывать, сколько рыбы съел прожорливый Иам. Но ведь может настать время, когда нам потребуется помощь наших соседей. Защита, например.

– Ты имеешь в виду союз?

– Вот именно. И если дело дойдет до этого, вы с Чарой… Скажем так, вы обнаружите себя в самом центре событий.

Слова Крейна, как вскоре выяснилось, были пророческими.

Грум прошел, и с ним исчезли грумметы, наездники грума и все прочие хищники, падальщики и прихлебатели. Море снова стало беспокойным. Сушеную рыбу убрали в амбары, а рыбаки поставили на место кили, снятые с лодок в ожидании грума. Покончив с этим, мужчины перенесли внимание на двери, окна и крыши, и когда налетел первый из послегрумных штормов, Носс встретил его во всеоружии.

Когда отбушевал последний шторм, в свои права вступило ненастье. Дождь падал на землю беспрерывно, почти вертикально, и люди отсиживались по домам. Только лорины тихо бродили по деревне, понурив головы; пушистый мех намок и прилип к коже, и шаги их казались слишком крупными для маленьких телец. Локсов разместили в амбарах, а иногда и в домах, где их отделяла от хозяев канавка, прокопанная в земляном полу.

Носс готовился к стуже.

Стужи приходят и уходят, новый год начинается и кончается, а жизнь идет своим чередом и память остается навеки. И когда привычный порядок вещей был внезапно нарушен, люди Носса испытали невероятный шок.

Однажды утром шайка грабителей атаковала амбар, где хранилась рыба.

Мы с Чарой в это время навещали Лонессу; визит вежливости, если можно так выразиться. Она приняла нас любезно, но холодно, позволила Чаре чмокнуть ее в щечку и полностью проигнорировала меня. Содержимое традиционного кувшина стувы оказалось таким жидким, что с тем же успехом его можно было зачерпнуть из колодца. Чара без видимых результатов пыталась включить меня в общий разговор, пока Лонесса не переменила тактику, внезапно заговорив со мной так, словно я по-прежнему проживаю в Иаме.

– Ну и как там дела у Станса? – спросила она медовым голосом. – Я слышала, твой дядя чрезвычайно занят в храме. И эта твоя кузина… как ее там? Ферн! Такая миленькая штучка. Надеюсь, вы с ней прекрасно поладили?

– Мама. – сказала Чара. – Ты что, выжила из своего крошечного умишки? Ты же знаешь, что Харди не видел их почти два сезона.

– Вот именно! – рявкнула ее мать. – Ладно еще, что вся деревня в курсе вашего безобразия, ну и Ракс с ними со всеми. Гораздо хуже неестественная, извращенная природа…

И в этот момент – весьма своевременно – громко забарабанили в дверь.

– Лонесса! Лонесса!

– В чем дело?!

– Амбар! Мужчины грабят большой амбар!

– Скажи об этом Уэйли, не мне! Пусть разбирается сам!

– Это не его мужчины!

Я подумал, что переговоры пройдут намного успешнее, если встать и открыть дверь. Так я и сделал, и в комнату ввалилась насквозь промокшая женщина, судорожно втягивая воздух и хватаясь за объемистую грудь. То была разделочница Носс-Белла, толстая, пожилая и болтливая. На сей раз Белле и впрямь было что сказать, но она никак не могла отдышаться, привалившись к стене.

– Ну? – осведомилась Лонесса. – И чьи же это мужчины, ради Фа?

– Я… Я… Уффф! Я никогда их раньше не видела!

– Почему ты не велела им убраться?

– Я им говорила! И Мейв говорила, и Фаунтин, и другие! Но они не желали нас слушать и отогнали прочь, будто мы стадо локсов. Кошмар! Кошмар! Ты только взгляни, какой синяк у меня на руке.

– Надо рассказать Уэйли. – Я решительно встал со скамейки.

– Чара, ты пойдешь со мной, – резко приказала Лонесса. – Я разберусь с этими отморозками раз и навсегда.

Мы оставили мокрую от дождя и слез Беллу пыхтеть у стены и разбежались в разные стороны. В рекордный срок я сформировал отряд добровольцев и повел их к амбару в женской деревне, но совсем не так быстро, как хотелось бы, поскольку всем пришлось приноравливаться к ковылянию Уэйли.

Пока мы шли, Кафф забросал меня вопросами.

– Кто эти грабители? Откуда? Они пришли из Иама? Это меня не удивляет.

– Не имею представления, откуда они взялись.

– Ты должен был узнать их, если они из Иама.

– Я их в глаза не видел, понятно?

– Тогда откуда ты знаешь, что они не из Иама?

– Ты заткнешься когда-нибудь, Кафф?! Я уже сказал тебе, что ничего не знаю. И ничего не узнаю, если ты не заставишь своего отца поторопиться.

– Ты осмелился упрекнуть моего отца? Да что ты о себе вообразил?! Ну погоди, вот разберемся с этим делом, и я дам тебе…

– Я же сказал, заткнись!

Словом, нашу команду довольно трудно было назвать дружной, когда мы прибыли к большому амбару. Перед высоким деревянным строением уже стояли шесть женщин.

– Они все еще там, – сообщила Носс-Фаунтин, высокая и немолодая, с дрожащими от ярости и унижения губами. – Только Фа известно, что они там делают с Лонессой и Чарой!

Но Лонесса оказалась в полном порядке. Гневным голосом отчитывала она кучку грязноватых мужчин в рваной меховой одежде. Чара стояла рядом, готовясь в случае чего прийти на помощь. Я ощутил огромное облегчение, не увидев среди грабителей ни одного знакомого лица. Они принесли с собой ручную тележку, и в тусклом свете амбара я разглядел, что та доверху наполнена сушеной рыбой.

– Положите эту рыбу туда, откуда взяли! – рявкнула Лонесса и, заметив нас, раздраженно сказала: – Вы что-то не слишком торопились. Уэйли, прикажи этим типам немедленно вернуть украденное.

Но вместо отца заговорил Кафф.

– Вы слышали, что вам сказано? Выполняйте. Всю рыбу назад, на стеллажи!

– Нам очень нужна эта рыба, – сказал высокий бородатый мужчина. Видать, прежде он был могучей комплекции, но теперь меха болтались на его костлявых плечах. – Мы голодаем, разве вы не видите? И у нас голодные женщины и дети, они дожидаются нас в холмах.

– Очень плохо, – надменно изрек Кафф. – Вам следовало заранее позаботиться о себе. Вы могли наловить рыбы в Мясницкой бухте во время грума.

– Какие из нас рыбаки, мы живем в Тотни. Нынче совсем не было дичи и посевы не удались. – Он говорил невнятно, рот его был набит сушеной рыбой. Все остальные оборванцы поспешно жевали и глотали, словно опасаясь, что кто-то попытается вытащить добычу у них изо рта. – Лето выдалось слишком холодным. Мы не одни такие, многим не повезло.