Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

«Да, вот так первая встреча двух разумов… Хотя конечно: встреча не с высшей, не с более развитой цивилизацией…»

— … И хорошо ещё, — продолжал диктор на фоне того же кадра, — что эти существа не догадались отобрать у них телекамеру, скорее всего, просто не поняв её назначения — и таким образом оказалось возможным передать на борт дирижабля этот репортаж о случившемся… (Наверно, в готовом фильме — как вдруг понял Джантар — перед этим эпизодом должны были идти кадры, изображающие сам момент захвата.) …И только на следующий день, — продолжал диктор уже на фоне кадра, снятого там же, и в общем похожего, с той разницей, что участники экспедиции специально не позировали перед камерой, — обитатели Западного континента предприняли попытку объясниться со взятыми в плен людьми. И в последующие дни участники экспедиции, поневоле знакомясь с системой их голосовой коммуникации и наблюдая явную сложность и осмысленность их жестов, всё более приходили к выводу, что мышление и речь этих существ вовсе не так примитивны, как им показалось вначале…

Но вместо кадров, которые иллюстрировали бы это — появился уже знакомый эллиптический стол с военными и гражданскими чинами за ним (теперь будто перечёркнутый словом «вырезать», пришедшимся как раз на фигуры сидящих за столом — так что Джантару не удалось разобрать, был ли и здесь тот единственный чхаинец, которого он видел в предыдущем кадре подобного заседания)…

— … После того, как со стороны Международной комиссии по изучению Западного континента, рассмотревшей доклад командира экспедиции на своём чрезвычайном заседаний 24 радана, было получено разрешение начать взаимное изучение языков с целью установления двустороннего контакта — руководство штаба экспедиции стало разрабатывать программу первоначального ознакомления людей Западного континента с нашим человечеством… («Значит, уже «людей», — подумал Джантар.) …С помощью жестов участникам экспедиции… (на экране появились почему-то лишь они сами, делающие как бы в никуда непонятно к кому обращённые жесты) …удалось дать понять людям Западного континента, что для дальнейшего взаимного объяснения им необходим свободный доступ на борт дирижабля, вокруг которого сразу же после установления его на якорь поблизости от места их содержания была выставлена охрана из числа местных жителей… (На экране появился заглублённый в грунт массивный якорь, от которого вертикально вверх тянулся толстый трос, а вокруг не то стояли, не то медленно двигались ярко-коричневые фигуры, перекрытые всё тем же словом «вырезать».) …После того, как запас листов бумаги и письменных принадлежностей был перенесён с борта дирижабля в дом, где содержались участники экспедиции — было начато взаимное ознакомление с системами письменной передачи информации, развившимися независимо одна от другой у двух разных человечеств одной планеты. И тут обеим сторонам сразу пришлось столкнуться с серьёзными трудностями. Ведь такой системы письменности, какая сформировалась у людей Западного континента, никогда не существовало ни у одного из народов нашего человечества…

На экране появился большой диск из какого-то жёлто-оранжевого материала, удерживаемый за края коричневыми членистыми руками жителя Западного континента. С каждого края диска были видны лишь по два трёхсуставчатых пальца, и, как показалось Джантару, ещё по два были скрыты за диском. По всей поверхности диска, от самого края к круглому отверстию в центре (или наоборот), спиралью тянулся сплошной ряд сложных петельчатых знаков, непохожих ни на все известные Джантару древнефархелемские иероглифические системы письменности (состоявшие в основном из штрихов и дуг); ни на возникшие позже округлые, составляемые из отдельных букв, слоговые знаки его родной чхаино-каймирской письменности; ни на современные лоруанские и шемрунтско-северные системы буквенного письма с простыми чёткими, в основном угловато-линейными формами; и разве что, возможно — просматривалось некоторое сходство со слитно-буквенной письменностью народов экваториальной расы (где буквы одного слова как бы составляли целый знак или рисунок, «нанизанный» на одну линию, из-за чего и само начертание одной и той же буквы не было чётко определённым, а в немалой степени зависело от окружения)… Здесь же такую целостную связку представляло не слово, а весь текст: насколько можно было различить при таком качестве изображения, отдельные знаки-слова (возможно, сами состоящие из отдельных знаков-букв, но скорее всё же иероглифические, для передачи смысла слов, а не составляющих их звуков) плавно перетекали один в другой, и казались нанесёнными одной непрерывной линией, проходящей спиралью по всей поверхности диска. Впрочем, когда диск немного сместился в кадре (при этом витки спирали как бы прерывались слабо контрастирующими с фоном диска жёлтыми буквами слова «вырезать»), Джантар увидел в некоторых местах соединительные линии, что, протянувшись через несколько витков текста, связывали сравнительно далеко расположенные знаки и группы знаков (некоторые знаки были разделены более широкими пробелами, получались ясно различимые отдельные группы). И ещё по крайней мере одна из линий — через несколько десятков знаков возвращалась к тому же витку спирали, делая петлю на фоне этого текста…

Затем на экране появился житель Западного континента (возможно, тот же, чьи руки держали диск в предыдущем кадре — голову мешало рассмотреть слово «вырезать»), который нанизывал один за другим такие диски разного размера на деревянный (или из какого-то минерала с прожилками, имитирующими трещины старой древесины) довольно толстый круглый серый стержень, причём последовательность явно не зависела от их размера: маленький диск оказался вставлен между двумя большими, а самый большой (кажется, именно тот, что в предыдущем кадре) — на самом верху, после чего всё сооружение было заключено в такого же серого цвета цилиндрический футляр с двумя витками текста по периметру верхнего обода, обрывавшегося вертикально вниз прямым отрезком длиной в два знака; и этот цилиндр — завинчен крышкой из того же серого материала, похожего на древесину. Джантару показалось: какие-то знаки были и на крышке — но слово «вырезать» скрыло их. Правда, теперь оно не скрывало огромную круглую голову жителя Западного континента, которую действительно сразу можно было принять за шлем скафандра; и тут уже по туманному блику света (который, всё же падая в комнату, где велась съёмка, через отверстие в потолке или стене под самым потолком, отразился от его глаза прямо в камеру) Джантар понял: глаз его состоял из множества ячеек-фасеток — как, впрочем, у абсолютного большинства членистых…