Юрий Леляков - Битва во времени

Однако никто ничего не ответил — и даже не тронулся с места, чтобы идти дальше. И вокруг — всё словно застыло, окаменело. Казалось, замер даже лёгкий ветерок, перестав шелестеть листвой — и свет поднимавшегося Эяна подёрнулся сероватой мглой, придавая ещё недавно ярким краскам утра какую-то мертвенность… «Неужели от того, о чём думаешь, может так меняться восприятие мира? — вдруг подумал Джантар. — Или…»

— Но — мы не имеем права отступить, — с трудом, преодолевая что-то в себе, заговорила Фиар. — Тем более — столько наговорили людям, которые надеются на нас. И противостоит нам всё-таки тупая сила зла. А с нами — наши знания и сила духа…

— Но вопрос — что мы реально можем противопоставить этой силе зла… — ответил Итагаро. — И как самим не сделать страшной ошибки…

— Да я понимаю, — согласилась Фиар. — И тоже думаю — кто это могут быть?.. Казалось бы, духам нашего астрала — ни к чему разрушать плотный мир, с которым они сами связаны. И значит… действительно — люди или духи каких-то дальних миров? Но и не тех, о которых мы знаем — а совсем других? И у них — действительно не то мироощущение, а возможно — и химические основы жизни? Обратные нашим стереоизомеры аминокислот, моносахаридов?.. Или даже — иной состав атмосферы?.. Хотя не знаю, реально ли вообще, чтобы дышали хлором или азотом… Нет, скорее там — в общем подобная нашей, кислородная жизнь… Но уж точно — совсем другие конкретные белки, углеводы, липиды… Другие микроорганизмы, съедобные и ядовитые животные, растения, грибы… А это — опять же другие ферменты, другой иммунитет… Помните, уже думали о таком в связи с Иорарой? А это значит… — Фиар умолкла, то ли задумавшись на мгновение, то ли удивившись чему-то. — Что — захватывать наш плотный мир им нет никакого смысла! О чём в фантастике о космических войнах почему-то никто никогда не думал…

— И совсем другое дело — массово воплотиться здесь! — вдруг понял Итагаро. — Так — вполне можно захватывать миры с иной органикой!

— Но к чему тогда разрушать нашу цивилизацию? — возразил Минакри. — Зачем вносить беспорядок в мир, который намерены занять — массово истребляя тех, среди кого хотят воплотиться? Разве, наоборот — им не нужно возможно больше и лучших пригодных к воплощению тел? Или… в самом деле собрались устроить убого-блаженный «рай» для немногих? И потому — истребляют и подавляют всё здоровое и энергичное в самом нашем человечестве?

— Но тут с самим принципом отбора не всё просто, — напомнил Лартаяу. — Хотя давайте думать, что тогда получается…

— А то и есть — кто-то веками внушает нашему человечеству идею греховности, ничтожности, порочности нашей логики, — продолжал Минакри. — Не предлагая взамен ничего, кроме тупого смирения… Будто в жизни человека нет смысла, кроме как — славить кого-то в качестве Создателя Всего. И всякое сомнение в сказанном свыше — пусть не в чьей-то искренности и порядочности, а лишь в конкретной информации — уже кощунство…

— Науку, с позиций которой можно в чём-то сомневаться — отвергают, — добавил Донот, — а взамен — нерассуждающее доверие. Чуть в чём-то усомнился — уже оскорбил святое…

— Правда, я не знаю, кто мы для них конкретно, — подняв взгляд к небу, продолжал Минакри. — Экспериментируют они на нас, или мы — нежелательный конкурент, которого надо подавить в зародыше, или — источник жизненной энергии, которую из нас качают через чувство вины, страха и несовершенства… Но в любом случае нам внушают, что кто-то — хозяин мира, а мы, люди — его паразиты. Ничтожные паразиты, которые ещё смеют настаивать на каких-то своих правах… Хотя — и ничего, превосходящего наши собственные представления о Вселенной в такую-то эпоху, как правило, не бывает нам открыто. А если и бывает — столь туманно, что можно понимать как угодно. А потом с каждым разом какие-то «посвящённые» — неизвестно кем и во что — заявляют: наше человечество на том уровне всё равно не могло это понять — и лишь им, достойным и избранным, была доверена высшая тайна…

— И как же тогда сама борьба Добра и Зла, Света и Тьмы… — начал Лартаяу — и умолк на мгновение. — То есть — где и чьи силы на самом деле?

— Правда, — согласился Ратона. — Что получается с этой борьбой… Ничего от тебя не зависит, кто-то всеведущий бесстрастно взирает сверху, потому что знает всё наперёд — а ты барахтайся в кровавой каше? И все твои усилия, правые и неправые — в любом случае породят неизбежное, о чём тебе знать не дано? И вообще — если одна сторона уже заранее права, всё в конечном итоге идёт к признанию её правоты… Так опять же, что получается? Что и твой враг — фактически тень или орудие твоего покровителя — но ты сражайся всерьёз?

И снова все застыли в оцепенении — и как-то стремительно, в мгновения, рушилось то, что привычно казалось ясным и определённым…

— Ну точно — всё строится на том, что в итоге кто-то стоит над всем… — наконец потрясённо произнёс Минакри. — И чья-то правота, чья-то победа — уже предрешена заранее. И связь человека с кем-то высшим — односторонняя, он ничего не вправе изменить, его дело — выполнять… И сам — лишь чья-то тень, чьё-то подобие… Но подумайте — против кого или чего борется властный над всем? Чему противостоит тот, кто как бы предрешённо победил уже от начала мира? Куда и против какого противника может вести нас тот, кто и так — Высшая Полнота Всего? И… кем вообще созданы эти силы, противостоящие ему — кто был с самого начала Высшей Правдой Вселенной? Хотя это — уже вопросы самой природы и происхождения Добра и Зла, в которых мы так и не разобрались…

«И об этом мы думаем сейчас, — подумал Джантар. — Не идём куда-то, не решаем практические вопросы — разбираемся, что вообще есть Добро и Зло…»

— И как всё представлено… — добавил Донот. — Зло — сильное и уверенное, а Добро… до поры до времени смиренно сидит у кого-то на поводке, жалобно оглядываясь назад — и лишь потом, по соизволению, бpocaется в бой, яростно круша всё напролом во имя высоких целей? И, сокрушив — покорно возвращается на поводок…

«Вот именно… — понял Джантар. — И мы лишь тут признаёмся в этом себе…»

— То есть… вера в Добро — это прежде всего неспособность защитить себя от Зла? — уточнил Минакри. — А мы читали — и будто не видели…

— Точно… — согласился Ратона. — И опять — всё как в мире людей… Пока ты жертва — ты хороший, но только посмел защитить себя сам…

И вновь, в который раз, все умолкли… А надо было срочно что-то решить, в чём-то разобраться для себя — но мысли будто разбегались, клубились в какой-то оглушённости тем, что вдруг открылось здесь, сейчас, в разговоре на лесной дороге…

— А если всё-таки — энтропийная тень разума? — глухо и хрипло произнёс Минакри. — Но — с разницей, что эта тень имеет и свою цель? Вернее — какую-то антицель, обратную всякой нашей цели? Провокация веры во что-то как в добро — во имя конечного торжества зла, образ сокрушителя целого Мироздания — полагается воспринимать как смиренно-благостного страдальца от человеческой злобы, образ избавителя или искупителя — кто, тут же говорится, способен обречь кого-то на адские муки… И люди, не задумываясь — или просто ломаясь от страха — принимают идеи энтропийного квазиразума как свои… Хотя казалось бы, человеческий разум вообще не в состоянии вообразить такое — ведь тут уже все человеческие понятия стали своей противоположностью…