Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

– Знаете, – сказал Сомов задумчиво, – я на эти камешки полгода потратил, и теперь думаю, что впустую. После второй встречи с Асеевым, когда он меня обработал, я как-то подрастерялся, потом еще с годик, по инерции, мотался туда-сюда по Приземелью. Межзвездный корабль я больше не искал, но мне хотелось обнаружить хоть какие-то следы деятельности Асеева. Ведь что-то же он имел в виду, когда сунул мне этот меморандум! А что? Хотя бы примерно?.. Откровенно говоря, я и тогда не понимал, и сейчас продолжаю не понимать, зачем он мне его сунул? Он хотел быть со мной честным? Или провоцировал? Ведь Асеев уже тогда с большим размахом занялся вопросами утилизации и вполне мог придумать что-то нейтральное, чем я вполне был бы удовлетворен.

Сейчас я вам предложу квинтэссенцию фактов, добытых мной за четыре с половиной года каторжного труда. То, что я недоедал, недопивал, испытывал лишения и стрессы, можете в расчет не брать, но имейте это в виду. Квинтэссенция первая: мудрость в космосе не имеет практического применения. Вот простой пример: "баба с возу – кобыле легче". Попробуйте эту мудрость применить.

– Ну, при желании, можно, конечно, изобрести ситуацию.., – сказал Вася раздумчиво.

– А желание есть?.. Нет. Тогда квинтэссенция вторая. Понимаете ли вы, что расходы на утилизацию отходов в космосе сравнимы или даже превышают затраты на их производство. Не самих отходов, разумеется, а того, что в них превратилось. В связи с этим, я ответственно заявляю, что утилизацией отходов ГУК практически не занимается. Более того, он не выказывает особого желания этим заниматься, поскольку его возможности в этом плане довольно скудные. Судите сами: сбрасывать отходы на планеты Приземелья а также на Юпитер и Сатурн, запрещено решением Ассамблеи ООН. Их пока – я подчеркиваю, пока! – можно сбрасывать на Солнце, но для этого необходимо утилизируемые объекты перевести на соответствующую орбиту с гарантией, что они не прилетят обратно в виде, скажем, радиоактивного облака, если это, скажем, реактор. И потом, не будете же вы возиться с каждой отдельной железякой. Хлам надо как-то концентрировать в одном месте, пакетировать и уже после, отыскав подходящий центр масс, чем-то задавать соответствующий импульс… А, Василий? Ты возьмешься найти способ отыскания центра масс у произвольной кучи мусора? А ведь если элементы кучи жестко не связаны, этот центр постоянно перемещается, и попытка придать куче нужный импульс кончится плачевно. Она, мой друг, начнет крутиться, в ней все со всем начнет сталкиваться и хрустеть. А если внутри окажется ядерный реактор, и он начнет хрустеть? Вы меня понимаете? Нет, вы не понимаете…

Я благоразумно молчал. Вася открыл было рот, но Сомов жестом остановил его.

– Не надо, Василий!.. Все, что ты сейчас скажешь, я уже слышал, и не раз. Мы регулярно проводили конференции, там такие проекты рассматривались – пальчики оближешь! Да только цена им – копейка. Ньютона на хромой кобыле не объедешь – вот единственная мудрость, которую мне удалось применить в космосе без всяких исключений.

Нужен пример? Извольте. Радиоактивные материалы категорически запрещено возвращать с орбит на поверхности планет. Автоматически под этот запрет подпадают все двигательные установки КК. Повторяю: все без исключения. Это означает, что все они, сколько их ни понаделали за всю историю освоения космоса, – все они там и болтаются в том или ином виде. Сообщите этот факт любому начальнику в ГУКе. Он сделает круглые глаза и воспроизведет примерно следующее: "Как?! Не может этого быть!". Хотя отлично понимает, что иначе и быть не может. Вообще, когда речь идет об утилизации собственных отходов, ГУК воротит морду и отплевывается какими-то бумажками, которые снабжены красивой печатью Коллегии. Там значится: "принять меры", "обеспечить", "образовать комиссию" и прочее. Реально же, максимум, на что сподобился ГУК – организовал орбитальные свалки и стоянки для списанных судов возле орбитальных баз. Часть хлама втихаря выпихивается, поелику это возможно, на сильно вытянутые эллиптические солнечные орбиты. Хлам, конечно, улетит, но когда-то он начнет возвращаться. Да тех начальников, которые это санкционировали, уже не будет. Отчасти поэтому я и ратую за продление жизни – хотя бы под старость лет этих деятелей физиономией ткнуть в их же героические свершения! А теперь жди, пока наступит страшный суд, да толку-то с него задним числом…

Сомов в сердцах стукнул ладонью по столу, потом взял трубочку и начал остервенело ею хрустеть.

– Да, – сказал Вася, – Я и не думал, что это такая сложная проблема.

– Это потому, что ты не думал, – сказал я.

– Но ведь и ты не очень-то думал.

– Правильно, – сказал Сомов. – Никто ничего не думал. А вот Асеев подумал. И публично заявил, что берется за решение проблемы. И все вздохнули с облегчением: берется – пусть думает, а мы будем посмотреть, что он придумает. А лучше и не смотреть вовсе – голова не болит. Но Асеев – не дурак. Он потребовал, чтобы ГУК оказывал ему всяческое содействие. Он потребовал себе лично и иже с ним официальный статус. Ну, нечто вроде статуса внештатного сотрудника. Он также попросил, чтобы его не терроризировали в части безопасности и не трепали нервы его коллегам. Прошу заметить, о своих собственных он даже не заикнулся, и, при этом, попросил, а не потребовал. А вы ведь знаете, что всегда очень приятно выполнять просьбы и не выполнять требования. Эта мудрость действует безотказно везде, куда ни ткнись…

Уже через полтора года после начала своей деятельности Асеев сформировал первый пакет утиля, прицепил к нему несколько списанных ЯДУ и вывел на подходящую орбиту. А когда через три месяца этот пакет бесследно растаял в пучине Солнца, все заметили, что наше светило выбросило огромный радостный протуберанец. Примерно такой же протуберанец радости вырвался из недр ГУКа. Предшественник Шатилова на посту Председателя Коллегии выразил благодарность всем причастным и мне лично, и обещал в дальнейшем полное содействие. Все вздохнули с облегчением: дело пошло, нас не касается – можно забыть. А работы еще было – непочатый край. Асееву было где развернуться!

Я, кстати, только из благодарственного письма узнал, за что именно меня благодарят. Связался с Асеевым передал ему благодарность и поблагодарил за то, что он не счел возможным поставить меня в известность о своем успехе. Он ответил в том смысле, что все это делалось в плановом порядке и отражено в отчетах. Мне стало стыдно, ибо отчеты я подписывал не читая. У нас же общественная организация – что там может быть, в этих отчетах, кроме показухи…

Вот вам и третья мудрость специально для Василия: мелкие агенты всегда легализуются большими шишками, а вот резиденты – простыми дворниками. Почему? Да потому, что в куче мусора можно запросто спрятать что угодно. У дворника всегда под рукой большая куча, а у большого начальника только небольшая мусорная корзинка. На этом они и горят…