Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

Эта речь произвела на Шатилова впечатление. Он заявил, что должен подумать и все взвесить. Он сказал, что, строго говоря, полученная информация уже заставляет его многое переосмыслить, и это вроде бы как разрушает первоначальный замысел. "Посредник" согласился, что, в какой-то мере, да. Но пока эта информация о вещах гипотетических, не подтвержденных никакими фактами, а запретить строить догадки и фантазировать вообще невозможно. Он – "посредник" – понимает, что должен как-то склонить чашу в свою пользу, а в отношении Шатилова сделать это при помощи гипотетических рассуждений просто невозможно. Поэтому он вынужден сделать следующий ход.

"Предположим, – сказал "посредник", в этом кресле сижу не я, а Василий Васильевич Спиридонов. Допускаете ли вы, что он смог бы вас убедить принять наше предложение?".

Шатилов, по его признанию, чуть из кресла не выпал.

"Спиридонов? – воскликнул он. – Спиридонов и лошадь мог бы убедить, что она – верблюд мужского пола!"

"Увы, Василий Васильевич сидеть в этом кресле уже не может. Но, предположим, Спиридонов предвидел, что наша беседа когда-то состоится, и хотел, чтобы я выступал сейчас от его имени. В подтверждение этого, он мог бы сообщить что-то, известное только вам двоим, и никому более, причем, и вы и он – тогда, а вы и теперь, уверены, что эти сведения могли бы оказаться в распоряжении третьего лица только при обстоятельствах сверхординарных. Допустим, что эти обстоятельства имеют место сейчас. Если я теперь дам понять, что мне упомянутые сведения известны, увеличит ли это вашу степень доверия ко мне?"

Вот такой пассаж, голуби вы мои, пинкертоны зачуханные, – сказал Сюняев. – Что вы на это скажете?

"Пассаж" был действительно первоклассный. Мы с Васей были заинтригованы до упора.

– И что же дед? – нетерпеливо воскликнула Валентина.

– А ты откуда тут взялась? – изумился Валерий Алексеевич.

– Сидела.

– А почему чаю не наливаешь?

– Но папочка…

– Сначала налей, а потом – "папочка"!.. Ну, так как, Холмсы-Ватсоны?.. Хе-хе… Должен вас осведомить, что Василий Васильевич Спиридонов был лучшим другом Шатилова, более того, оба они в молодости подвизались в отряде космодесантников на Марсе, оба участвовали в первой высадке в северную приполярную область, причем из всей штурмовой группы в живых остались только эти двое. Они, проторчали там около двух недель и выжили только чудом. По словам Олега Олеговича, если бы не Спиридонов, мы бы в данный момент не имели чести с ним беседовать.

– Судя по всему, визави Олега Олеговича был хорошо осведомлен, – заметил Куропаткин. – Вообще говоря, развитие событий должно теперь зависеть от того, насколько занимательны те факты, владельцем которых стал "посредник".

– М-мда, – Сюняев задумчиво покивал. – Все это нуждается в тщательном осмыслении…

– Но что-то было предъявлено?

– Да.

– Что именно?

– Об этом Шатилов умолчал. Он сказал только, что когда люди находятся на грани жизни и смерти, они способны на многое. На героизм и самопожертвование, например. И на такую подлость, на которую в обычной жизни не решатся. Он сказал также, что "посредник" знал, что происходило между ним и Спиридоновым в течение двух недель, пока они сидели без связи в разгерметизированном десантном драккаре под слоем снега, потеряв всякую надежду, что их отыщут. И не были уверены, что их вообще ищут. По словам Олега Олеговича, он тогда сначала совершил два паскудства, а потом один героизм с элементами самопожертвования. Героизм "посредник" отметил, а на паскудства – намекнул, причем очень прозрачно, только лишь давая понять, что ему и это известно. Кроме того, он текстуально воспроизвел несколько фраз, которые бросил Спиридонов при разных обстоятельствах. Олег Олегович поручился, что "посредник" знал такие вещи, о которых не мог знать никто, кроме него и Спиридонова. Если Спиридонов открыл рот, значит на это у него были особые причины, например те, о которых говорил "посредник". В противном случае он, Шатилов, перестает верить, что в этом мире есть хоть что-то святое, а тогда ему плевать, и пусть с его личностью делают все, что хотят. Но Спиридонов уже пятнадцать лет, как покойник, а о покойниках вообще, и о Спиридонове в особенности, он плохо думать не желает. Кроме того, после Марса был очень длинный кусок времени, где они со Спиридоновым функционировали совместно, и тот не дал ни одного повода усомниться в своей порядочности, а вот он, Шатилов, себе это позволил раза два-три, и всякий раз этот Спиридонов, как выразился Олег Олегович, возвращал его со стези порока, на путь истинный.

Сюняев опять покивал и помолчал.

– Со своей стороны могу добавить, – наконец продолжил он, – что мы с Гирей тоже знали Спиридонова не один год. Я могу вам дать гарантии, что он – человек святой, причем, без всяких изъятий. Сейчас таких людей нет, и секрет их изготовления утрачен. Впрочем, мое мнение для меня не столь весомо, но Гиря с ним солидарен, а в людях он разбирается много лучше… Между прочим, Валентина, когда ты была маленькая – года примерно четыре – Василий Васильевич однажды держал тебя на коленях и заявил, что поражен.

– Чем? – удивилась Валентина.

– Твоей очевидной гениальностью. Ты сказала ему, что хоботы растут из слонов, а хвосты – из всех других "зверюшков" и "птичков". Мне теперь остается только скорбеть, что тень его святости не пала на твою голову, а пророчество о том, твое будущее светло и прекрасно, – не сбылось. И я скорблю, скорблю безмерно!

– Но, папа, я просто еще не раскрылась полностью и не расправила крылья ангела, – заметила Валентина.

– Упаси тебя Господь! – совершенно искренне воскликнул Валерий Алексеевич. – Умоляю, не делай этого. Зачем рисковать? Давай перенесем упор на следующее поколение.

После этого Сюняев на некоторое время рассеялся, балуясь чайком и ухмыляясь самому себе. Мы с Васей пытались многозначительно переглядываться, но это не произвело на него должного впечатления. Тогда я, не желая оставаться заинтригованным в течение неопределенного срока, таки решился и спросил:

– Что же дальше?

– В каком смысле? – удивился Сюняев.

– Ну.., что предпринял Олег Олегович?

– Да ничего.

– Значит "посредник" сразу ушел?

– Нет. С чего ты взял?

– Как?! И что же… таинство было совершено?

– Да. Разве это не стало понятно из моего доклада? Осведомленность "посредника" произвела на Шатилова очень сильное впечатление. Он признался нам с Гирей, что принял решение исходя из следующего. Он, Шатилов, не считает себя особенно выдающейся личностью, но в его голове не содержится ничего такого, что может принести вред как человечеству в целом, так и любому из ее представителей. Вместе с тем, в его голове содержатся некоторые мысли, которые, если и не принесут пользы, могут подтолкнуть кого-нибудь на поиски, скажем, истины, или смысла бытия, либо чего-нибудь такого, что принесет полезные плоды впоследствии.