Эльвира Вашкевич - Метро

Зачастил Леха в архив. Уютно ему там было. Вот только обидно, что чай пить нельзя, а так бы совсем хорошо. Со стариком долгие разговоры заводил, интересовался: как и что в подземном городе происходит.

- Я ж в делах этих вовсе человек темный, - признавался. - А понять очень бы хотелось. Мне же тут жить...

- Ну да, ну да, - кивал Сергей Александрович и смотрел на Леху жалостно. Блеклые глаза его заплывали влагой. - Жить тебе тут до самой смерти.

- А вот скажите, вы же, наверное, и революцию видели? - любопытствовал Леха, откладывая в сторону пачки чертежей, что рассматривал постоянно. - Интересно, наверное, было?

- Чего там интересного! - отмахивался дед, подсовывая Лехе очередной стакан воды. - Бежали, стреляли... Я, знаешь, тоже бегал и стрелял. Молодой совсем был, дурной. Не соображал ничего. А так - вроде как романтика! Приключения даже.

- Сейчас жалеете, что ли? - поражался Леха. - Нет, ну вы посмотрите, какие достижения! Чего понастроили! - и обводил рукою вокруг, указывая на Сталинград. - Я вон таблицу Менделеева как увидал, так до сих пор шерсть дыбом стоит. Наверху такого и не видели, и не слышали, и неведомо, когда еще увидят и сделают.

- Правильно, - соглашался Сергей Александрович, а в глазах его таилась тоска. - Не видывали такого наверху, как в нашем Сталинграде понаделали.

Как-то Леха рассказал старику о чудном поезде, виденном им в метрошных тоннелях.

- Драпал я от этого поезда, Сергей Александрович, - признавался Леха. - Ног не чуял, так драпал. Собственно, кабы не поезд, так я, может, к вам бы и не попал. Из-за беготни суматошной и заблудился, а потом и вовсе провалился в вентиляцию вашу.

- Поезд, говоришь? - заинтересовался старик, поскреб подбородок, гладко выбритый, пошевелил желтоватыми усами. Достал папку ветхую, пыльную. - Вот, Алексей, тут про твой поезд написано.

Леха читал и глаза его расширялись все больше. Он-то последнее время уж думал, что привиделся ему поезд, да и пассажиры его странные. Ан нет. В 1911 году с римского железнодорожного вокзала вышел прогулочный поезд, в круиз отправился. И было в нем сто шесть пассажиров, итальянцы богатые, собиравшиеся развлечься. Да только дошел поезд до тоннеля и наплыл невесть откуда молочно-белый туман. Все заволокло этим туманом, а как поезд начал в тоннель входить, туман загустел, стал почти что жидкостью, засветился голубовато, и - пропал в нем поезд. В тоннель, вроде, вошел, а вот обратно не вышел. И пассажиры исчезли вместе с ним. С тех пор призрачный поезд гуляет по железным дорогам. То там объявится, то сям. Где рельсы есть или были - выныривает из временного небытия.

- У нас тут тоже бегает, - сказал Сергей Александрович. - Особо там, где металлы добывают. Рельсы, вагонетки всякие, а нет-нет, да и появится итальянский поезд. Весь праздничный, как с картинки. Итальянцы с подножек свешиваются, хохочут, шары воздушные, разноцветные, пускают. Приглашают с собой в путешествие отправиться. Наши поезд недолюбливают. Говорят - от работы отвлекает, да еще и чистую идею коммунистическую обгаживает всякими буржуазностями, вроде шаров. Тебе еще повезло, Алексей, что ты в этот поезд не сел. А то остался бы там, прыгал бы по времени, к нам бы проездом только заглядывал.

- А ловить не пробовали? Вон технологии какие! Могли б и призрак поймать.

- Так ведь не совсем призрак, - пожал плечами старик. - Ты сам рассказывал, что крысу задавил. Призрак же - создание нематериальное, невесомое. Сквозь призрак крыса б пробежала, даже не чихнула бы. Ну, может, перепугалась, да и только.

- Значит, ловили, да не поймали, - сделал вывод Леха.

- Не поймали, - кивнул Сергей Александрович. - Видно, такая тонкая субстанция, как время, нашим технологиям еще не подвластна. Вагончики эти, судя по всему, через время бегают. Потому и выныривают, где ни попадя. Ты о поезде лучше никому не рассказывай. Не любят у нас о нем говорить. Сейчас считается - суеверие.

- Ну да, ну да. Все, что нельзя руками потрогать - суеверие... - нахмурился Леха.

Старик только хмыкнул, да глянул остро, оценивающе.

- Слушайте, Сергей Александрович, а у немцев в Антарктиде не появлялся ли поезд этот?

- Ну, об этом мне ничего неизвестно. Мне ж допросные листы шпионов не приносят. У Дзержинского спросить надо бы. Но я б тебе не советовал. Нет, никак бы не советовал, - и вновь остро, по-птичьи голову к плечу склонив, на Леху глянул.

Леха задумался, но к Феликсу Эдмундовичу с вопросами не пошел. Свербило что-то внутри, блохою мелкой кусалось. Вот и не пошел.

- Ведь не боюсь я его? - спрашивал сам себя Леха, вымеряя в очередной раз свою комнатенку шагами. Три да четыре, ничего не изменилось. - Нет, не боюсь. Отчего ж тогда не спрошу? А не хочу просто! - и, придя к такому мнению, в согласии сам с собою, пил очередной стакан чаю.

Странное дело, но после визитов к архивариусу, рафинад казался слишком приторным, а чай имел какой-то привкус, напоминающий почему-то о высохшей крови. А раньше ведь нравилось.

Чаю Леха стал пить меньше, а настроение его ухудшилось непонятным образом. Квартирка, столь привлекательная вначале, представлялась убожеством.

- Да у нас коммуналки паршивые и то лучше! - ворчал Леха, стуча кулаком по каменной стене. И тут же спохватывался: - Коммуналки, правда, под землей не строят. А здесь сколько труда вложено! - и на какое-то время возвращалась былая восторженность. Но уже не так, как раньше. На ясном Лехином солнце обнаружились пятна.

- Что-то скучаю я, Сергей Александрович, - говорил он архивариусу, уныло опустив голову. - То ли по дневному свету стосковался, то ли еще что. Может, мне тут бабу какую завести? Я в столовой видел - некоторые очень даже из себя. Кабы наверх их, так сей же момент - на подиум можно. Фигурки, личики... Бледноваты только малость. Ну да на это косметика есть.

Старик смеялся, шевеля желтоватыми бровями. И сказал как-то, оглянувшись опасливо через плечо:

- Ты бы, Алексей, не о бабах думал, а о чайке.

- А что такое? - не понял Леха. - Чай как чай. Ну и потом, я ж к вам в архив со стаканом не прихожу. Что ж вы смотрите на меня, будто не чай я пью, а спирт неразведенный?

- Лучше бы спирт, - все так же оглядываясь, почти что прошептал старик. - Ты б полюбопытствовал как-нибудь, из чего рафинадик делают. Да что в чаек добавляют. Так, за ради собственного душевного спокойствия.

- Да что ж вы загадками говорите? - озлился Леха. В последнее время стал он раздражителен без причины, сердит и хмур. - Хотите что сказать, так внятно изложите! А то - полюбопытствовал бы... Ну и полюбопытствую!

И ушел от архивариуса, гулко хлопнув тяжелой дверью. Старик только головой покачал.

Интересоваться рафинадом Леха не стал. Постарался смутную мысль из головы выбросить. "Это завидует дед просто, - говорил себе Леха, прищелкивая пальцами. На щелчки эти отзывался манипулятор, тащил уже вазочку с очередной рафинадной порцией. Леха отворачивался, делал вид, что не замечает. - Завидует... Точно. У него-то неограниченной выдачи нет, вот и мутит, крутит что-то". Придя к такому выводу, брал рафинад, вертел в пальцах прозрачно-льдистый кусочек, да и клал обратно в вазочку.