Алексей Грушевский - Игра в Тарот

Собственно Толик и хотел попросить в своё распоряжение парочку свободных банкозавров, для организации очередной либеральной реформы, в результате которой он планировал приструнить металлозавров, поднять цену на свою электру, и с лихвой расплатится с нефтезаврами, которые уже столько жирка насосали, что и не знали куда его и девать.

Но только Толик вступил на нефтяные поля, как он понял, что лучше бы он на них не совался. Там правили пир тиранозавры. Самый крупный нефтезавр — Ходор, был безжалостно растерзан. На месте, где совсем недавно триумфально раздувался самый большой нефтегазовый пузырь, валялась куча кровавых ошмёток, и многочисленные плотоядные ящеры быстро дожирали последние остатки олигазавра. Толик, увидев такою картину, дёрнулся, было, бежать, но уже было поздно. Его заметили, и к нему тут же направилась группа хищников. Толиковы охранозавры стушевались, и мгновенно растворились куда-то в небытиё.

— Вот так всегда, охрана только от лохов защитить способна, а как серьёзное дело, так их и нет! И на что я столько выделений истратил? — пронеслось у него в головке, и тут же перед ним возникла хищная пасть тиранозавря по имени Пал Палыч.

Толик несколько приободрился. Этого Пал Палыча он знал уже долго, с древних времён, ещё до трансгенетической революции.

— Не даст съесть по старой дружбе. Так получает немного для порядка, и отпустит — утешал он себя, понимая, однако, что сколь долго с тиранозавром не дружи, он всё равно на тебя как на обед смотрит.

Вообще то тиранозавры были нужны, чтобы освобождать Эйкумену от ящеров — неудачников, тех, которые в силу каких-то непонятных науке причин проигрывали конкурентную борьбу и упускались на самое дно, и уже были не в состоянии выполнять функции газонокосильщиков, а также для охраны Либерастоя от посягательств людей. Последние люди, отвергнувшие путь свободы и отказавшиеся трансформироваться в идеальные рыночные существа, были вытеснены в холодные приполярные области, где и влачили своё жалкое существование. Но, однако, расслабляться было нельзя, ведь невозможно было предугадать, что может взбрести в голову этим иррациональным расистам. Именно расистам! Так как единственная причина, по которой они отказались от облагораживающих их облик мутаций, было желание, любым путём сохранить в чистоте свою расу! А потому и нужно было содержать целую армию хищных плотоядных тиранозавров. Платя им немалую дань всеми своими выделениями.

— Что припёрся, рыжий, на место Ходора хочешь? — грозно прорычал Пал Палыч.

— Здравствуйте Пал Палыч, а я вас искал — притворно переливаясь огнями радости начал, было, Толик, — Вот у меня чудные экземпляры различных редких эликсиров накопились. Один из них из-за Китайского бугра. Так вот, он содержит мутагенты, которые способствуют резкому росту и ветвлению репродуктивных органов. То есть там, где был один маленький хоботок, будет пять крупных. Представляете, как повышается конкурентоспособность! Вот хотел с вами поделиться, а то давно вас не видел. Беспокоится даже начал.

— Ну, тогда, рыжий, ложись. Сейчас мы тобой займёмся, девочка — прорычал Пал Палыч.

Тяжко вздохнув, Толик покорно лёг на спину, подставив, как полагается по ритуалу, своё мягкое и такое уязвимое, нежное брюшко. Надо признаться, что сделать это такому огромному ящеру было крайне нелегко. Ещё труднее будет потом вставать, знал Толик. Но что делать? Сам по недомыслию попал в поле зрения возбуждённых от крови тиранозавров. Придётся терпеть.

Пал Палыч в три прыжка оказался на самом верху беззащитного и колтыхающегося, жирного от обильных запасов, толикого брюха, открыл пасть, показав несколько рядов острейших зубов, и призывно завыл:

— Братва, айда рыжего пососём! Сам брюхо подставил! Сам дань принёс! Отымеем, жирного, по полной программе!

Тот час же на Толика набросилась целая свора голодных тиранозавров. Конечно, они Толика не ели, а лишь безжалостно высасывали электру, жирок и запасы других элексиров, накопленных Толиком за долгие годы упорного труда. При этом делали они это грубо. Даже жестоко. Всячески показывали своё неуважение. Демонстрировали брутальность. И как казалось Толику, специально причиняли ему боль.

Но ничего сделать было нельзя. Наоборот надо было всячески показывать, что ему это нравится, очень нравится. Нельзя было даже малейшим намёком разозлить тиранозавров. А то ещё и сожрут, как Ходора. Эта публика была явно неуравновешенная, из-за любого пустяка могла без предупреждения пустить в ход свои страшные клыки.

Толик лишь стонал, тяжело и жалостливо, стоически терпя грубые издевательства и несправедливые поношения.

Наверное, его всего бы высосали, если бы не правозащитозавры. Эта вымирающие ящеры были откровенными паразитами, и толку от них в счастливом Либерастое не было никакого, но Толик их из жалости подкармливал, так совсем чуть-чуть, помня их заслуги в тёмные столетия перед трансгенетической революцией.

Однако сейчас эти никчёмные и слабосильные паразиты пригодились. Увидев, что единственный источник их скудного пропитания безжалостно высасывают, и, поняв, что перед ними замаячила реальная перспектива полной бескормицы, правозащитозавры подняли дикий гвалт. Они прыгали, пищали, угрожающе раздували свои немощные морщинистые зобы, наскакивали, изображая крайнюю степень решимости на пирующих тиранозавров. В общем, мешали, как могли.

Конечно, реально помешать Пал Палычу и его сатрапам высасывать из Толика все его последние соки, эта публика никак не могла, но старалась, суетилась из последних сил, отвлекая внимание на себя. То один то другой тиранозавр раздражённый назойливым писком этот камарильи, мешающей наслаждаться получением дани, отрывался от толиковых сосков и грозно рычал, демонстрируя зубы. Тот час же вся стая правозащитозавров мигом отскакивала прочь. Правозащитозавры стремительно пускались в бегство, сбивая с ног и давя друг друга. При этом они все разом громко пищали: что их репрессируют, что уничтожают свободу, что их безжалостно убивают, что пришёл новый 37-ой год и т. д. Но стоило тиранозавру отвернуться и вновь припасть к соску, как эта вся компания быстро возвращалась обратно.

Наверное, Толика полностью высосали бы, если бы сверху не раздался резкий пронзительный крик. Пал Палыч и другие тиранозавры, вздрогнув, мгновенно прекратили свой наглый разбой и подняли свои свирепые морды к небу, внимательно смотря на источник звука.

Привлечённый гвалтом правозащитозавров, над ними парил америказавр. Он ясно и недвусмысленно требовал прекратить это безобразие и вернуться в рамки конституции и законности. Америказавры были высшие существа этого мира. Хранители либерального завета. Смотрители за порядком и справедливостью на всём пригодном для либеральной жизни пространстве Либерастоя. Собственно именно они (вернее не они, а те существа, кем они были до мутаций) и организовали трансгенетическую революцию, и они же и следили, чтобы ничто не омрачало безбрежное счастье жизни в Либерастое.