Алексей Грушевский - Игра в Тарот

Воодушевлённый первым успехом, Николай бросился к стеллажам, освобождая от старого содержимого огромные банки, чтобы организовать производства этой чудесной субстанции в массовом объёме.

Через некоторое время, уже целый ряд сосудов, в которых вызревала, материализуясь, казалось, сама энергия, стоял на специально отведённой для этого полке, ожидая, когда в их чреве родится чудесная субстанция, выпав причудливыми белыми хлопьями в осадок.

Кислоты и ацетона оказалось даже больше, чем Николай первоначально предполагал. Небольшие трудности были только с перекисью, даже не столько с ней как таковой, а с нужным для него объёмом. Тёткина подруга могла её достать без труда, но не всё сразу, и потому ему приходилось время от времени вылезать из сарая, который к этому моменту стал для него столь же любимым местом, как и в далёком детстве, и под моросью дождя, скользя по полностью размокшим поселковым дорогам идти пополнять запасы.

Скоро Николай уже изготовил две первые пробные бомбы. В качестве корпуса он взял пол-литровые жестяные банки из под колы. Расплавив на паровой ванне достаточное количество вещества, он залил его внутрь через питьевое отверстие, предварительно вставив в неё тонкую медную трубку, с таким расчётом, чтобы она немного не доходила до дна. Внутри этой трубки должен был располагаться запал. Когда банка была заполнена взрывчаткой, в, оставшуюся полой, трубку Николай вставил огнепроводный шнур (рецепт которого, как и рецепт взрывчатки, он вычитал в сети), так, чтобы его небольшой, тщательно разлохмаченный, кончик торчал наружу. На точащую из банки металлическую трубку Николай надел обычную пластиковую коктельную трубочку, которая была её длинней, на пару сантиметров. Между дыркой для питья в банке и выходящей из неё трубкой остался небольшой зазор, его Николай тщательно замазал обыкновенной замазкой. После чего в оставшиеся пару пустых сантиметров пластиковой трубки насыпал марганцовки, и вставил ампулу с серной кислотой. Пустые ампулы он набрал у тёти, они оставались после уколов, которые ей через день делала местная фельдшерица, кислоту в них накачал шприцем. Конец трубки Николай залепил обычным клеем.

С виду получилась обыкновенная банка для колы, из которой торчит пластиковая трубочка для питья. Если источники в сети не врали, то достаточно было раздавить ампулу и огонь пошёл бы по металлической трубки вниз, там где через некоторое время он встретился бы со взрывчаткой.

Опытным путём Николай так сумел подобрать состав шнура, что он должен был бы гореть около минуты. Конечно, это было очень мало. Николай упорно думал о том, как бы сделать так, чтобы бомба могла взрываться через несколько минут, а лучше и часов, чтобы можно было её заложить, активизировать и успеть уйти. Конечно, обычно это добиваются, применяя электронные взрыватели, но для их изготовления у Николая просто не было необходимых запчастей, и поэтому все усилия, он сосредоточил на экспериментах по удлинению времени горения фитиля.

Он снова и снова добавлял в исходный состав всё новые и новые ингредиенты, и сжигал и сжигал полученные запалы, пытаясь найти достаточно эффективный замедлитель, пока в огромных банках созревала энергия, которая должна была дать ему силу позволяющую начать свою борьбу.

Наконец в какой-то момент он понял, что белого порошка на данный момент наделано достаточно. Запасы занимали уже почти десяток старых килограммовых жестяных банок из-под чая, которые он от греха подальше убрал в самый дальний и тёмный угол и задвинул, для верности, толстым куском оргалита, ожидать времени пластификации, да ещё почти целая большая суповая тарелка была занята сохнущей порцией недавно изготовленного вещества.

Опыты по созданию замедлителя, пожалуй, можно было считать относительно успешными. Последние шнуры уже горели от трёх до пяти минут, так что Николай надеялся, что через некоторое время он сможет довести время до, хотя бы получаса.

Осталось, проверить будет ли работать сама конструкция бомбы. А для этого надо было произвести подрыв двух уже изготовленных образцов. Николай не видел в этом никаких проблем. На многие километры вокруг тянулись бескрайние брошенные аэродромы. Сводящие с ума многодневные дожди, наверняка, их уже превратили в некое подобие бесконечных мелких болот, над которыми клубилась плотная морось тумана, и тем обеспечили их полную пустоту. Достаточно было отойти подальше, и никто бы не обратил внимание на взрывы, посчитав их за раскаты грома.

Надев плащ, и положив во внутренние карманы по бомбе, Николай уже направился к лестнице ведущей из подвала, как сверху раздалось недовольное сопение, как всегда появившейся в самое неудачное время, тёти.

Видно бесконечные дожди изрядно помотали её психику. Она явно пришла ругаться.

— Мне зачем тебя прислали? Чтобы ты был под присмотром. Потому что без присмотра, ты тут же в какую-нибудь драку влезешь. Между прочем, уголовное дело ещё не закрыто, только приостановлено. Хоть тебя и порезали эти чёрные, но одному-то ты железякой пол черепа снёс? Снёс. А ты что делаешь? Сидишь в сарае и даже ко мне не заходишь. Разве это правильно?

— Так я же машиной занимаюсь.

— Не ври. Машина как стояла грязная, так и стоит. Ацетон есть, кислота есть, перекись уже несколько бидонов, наверное, набрал. И где же спрашивается результат?

— Так ведь подготовиться же надо. В порядок помещение привести. Инструменты найти, почистить их, наладить.

Тётка уже спустилась с лестницы и бродила по подвалу в тусклом свете единственной электрической лапы, хлюпая старыми ботам и оставляя за собой мокрые следы. Видно было, что ей нравится относительный порядок, который навел Николай в процессе своих химических опытов.

— Ну да, ну да, немного прибрался — была она вынуждено согласиться. — А что это, соль?

Тётка остановилась перед тарелкой, на которой сохла недавно изготовленная взрывчатка, опустила в неё палец и попробовала на вкус.

— Фу, дрянь! Это не соль. Мне соль нужна. Тут нету?

Николай в оцепенении пожал плечами, с ужасом наблюдая, как тетя остановилась прямо напротив злополучной тарелки.

— Фу как тут темно, Ничего не разглядишь — тетя чиркнула спичку.

Николая инстинктивно попятился подальше от опасного места, медленно, как ему показалось, приседая за массивный стоящий в центре подвала стол. Догорающая спичка обожгла тетины пальцы, и она небрежным движением бросила её в самый центр тарелки наполненной белым порошком, как, наверное, с её точки зрения, в самое пожаробезопасное место. Ну не на деревянные же пол, стол или полки бросать догорающую спичку?

Николаю показалось, что спичка падала целую вечность. Он в мельчайших подробностях видел все её кувырки и нервные предсмертные всполохи уже гаснущего огонька, и думал только об одном: