Алексей Грушевский - Игра в Тарот

Николая заполнили новые чувственные ощущения единения с соратниками, которые, быть может и за тысячи километров, в это мгновение вмести с ним, совершали этот обряд. Ему зримо виделся образ их братства — связавшее их воедино светящиеся кольцо циркулирующей энергии. Ему пришло понимание, что именно это, запущенное и разбуженное ими кольцо энергии, является символом, знаком того, что даёт им силу, нашёптывает магические формулы, позволяющие управлять стихиями, и порождает, поднимающий его ввысь, ветер. Что это, сейчас, одно на всех, и для умудрённых опытом магов, и таких, как он, случайно присоединившихся к ним неофитов. И что это, что они разбудили, призвали и впустили в себя, а через себя в Мир, настолько выше каждого из них, что уже нет никакой разницы, между утомлённым долгим путём волшебником и только вступившим на этот путь новичком. Все они стали сейчас частью настолько их большего, что все их различия ничтожны перед тем, что в них вошло, и потому они все равные братья в этой битве.

И он понял, что их цель — пробить нависшие между ним и Небом марево вихря, и взять Небо штурмом, и тем обрушить Мир созданный узурпатором и впустить в порабощённое им пространство ждущие своего часа стихии обновления и сотворения нового Мира. Их Мира, его Мира. Но для этого их воля, их жажда, их вера… должны были пробить пробку из материи созданную безумствующим вихрем, зависшим между ними и Небом. Преодолеть того, который сейчас в образе иссиня-фиолетого циклона, узурпировал власть над этим эоном пространства, и, неиствуя, пытается им помешать, закрывая тучами грязи и пыли путь к небу, путь к обновлению и свободе.

Николай, слившись с потоком несущей его вверх энергии, поднял навстречу Небу руки, отдав ему всего себя. Он собрал всю свою волю и, глядя в самый центр, бешено вращающегося и спазматически пульсирующего, серо-синего, с каждым мгновением все более и более отливающего фиолетовыми сполохами, вихря проклинал его и утверждал — что он не признаёт власти его узурпации над собой и Миром, и звал всех свободных: людей, стихии, демонов, богов, все жаждущие освобождения сущности… присоединиться к ним и положить конец тирании.

Вскоре пространство под Николаем уже полностью очистилось. Весь хлам и мусор был уже всосан фиолетовым вихрем, зависшим над ним. И теперь он в ярости и злобе выдирал доски пола, конструкции стеллажей, полки, гигантским пылесосом затягивая в себя последние остатки материи.

Вокруг Николая бушевал, мощнейший торнадо, порождённый зависшим над ним злобствующим врагом. Но как он не старался, как он не крутил и не швырял потоки обломков, он ничего не мог сделать Николаю, они обтекали его, не в силах пробить поток голубоватого света, окружившего его и несущего вверх.

Разгораясь всё ярче, этот свет теснил сплетенье грязные струй, и они, дёргаясь и извиваясь, словно обрубленные щупальцы, уползали всё выше и выше к порождающему их вихрю. Скоро внизу остался лишь свет, всё материальное сгрудилось в грязных облаках наверху. Когда свет достиг достаточной яркости, внутри его конуса, то там то здесь, засверкали красноватые вспышки. Их становилось всё больше, и скоро они слились в стремительно разгоняющуюся в своём вращении огненную спираль.

Навстречу вихрю, стремительно поднималась, вращаясь против его бега, рождающиеся откуда-то из пустоты, ослепительно сверкающие пульсирующие огненные кольца.

Николая захлестнул восторг, так как у него было полное ощущение, что это он, своей волей, своим желанием, вращает и гонит ввысь эту блистающую силу. Что стихии безропотно, с восторгом и радостью, что их призвали, легко покоряются ему, наполняя его невиданной силой. Силой, которая так истомилась, ожидая своего освобождения, что, казалось, даже бесконечности будет мало, чтобы насытить её жажду распространения.

Погружённый в эту чудовищную энергию, о существование которой он ничего не знал ещё несколько минут назад, Николай потрясённо осознавал, что её источником, является нечто изначальное, коренное, то, что лежит в самой первооснове бытия, то, что существовало ещё до сотворения мира, до появления материи, порождённой тем, и потому находящейся во власти того, с кем и была эта битва.

В какой-то момент в центре спирали вспыхнул луч света. Он пронзил Николая, наполнив невиданным восторгом и чувственным удовольствием. Свет ласкал и согревал его, проникая глубоко внутрь, до самой последней клеточки, да самого крошечного нервного окончания, и они возбуждаясь открывались ему, как утренние цветки, навстречу солнцу. По нему, накатываясь волной за волной, проходили всё более мощные и глубокие волны чувственных ощущений, порождающие восторг, в предчувствии неизбежной кульминации. И она пришла, как вспышка, как взрыв. Николая настиг оргазм. Он взорвался от переполнившей его энергии, словно не выдержав напряжения, разом, между всеми атомами его тела заискрились бесчисленными молниями пробои электрических разрядов, превращая их из материи в свет.

Он перестал существовать как сгусток материи. Теперь он был не связанный больше никакими путами и ограничениями потоком света, самим воплощением энергии, высшим олицетворением воли, легко и стремительно рвущимся в высь.

Но полностью освобождённый внутри, увы, он не был свободен извне. Разгораясь всё ярче и ярче, выплеснувшийся из него свет, упёрся в самый центр бушующей над ним тьмы. Казалось ещё чуть-чуть и его яркость станет настолько невыносимой, что она прожжёт густую и плотную тьму вихря. Но в какой-то момент Николай почувствовал, что движение вверх замедляется. Сила мятежного света всё с большим и большим трудом теснила усиливающуюся густоту тьмы. Выше он уже не мог проникнуть.

Облака дыма и пыли, собранные вихрем, и выставленные им перед собой как щит, поглощали и рассеивали его. Как Николай не старался, как не напрягался он и другие участники действа, которых он чувствовал так же как себя, наступил момент равновесия. Высшая точка была достигнута. Действо совершено. Энергия, видно, достигнув высшей силы, которая была возможна на данный момент, уже не прирастала, лишь струясь по кругу, пульсируя между участниками этой магической битвы, замкнув их в одно кольцо, объединив в один соткнутый из света организм, с единым разумом.

Николай понял, что битва дана, узурпирующей силе продемонстрирована неполнота её власти. То, что у неё есть несломленные враги, готовые продолжать войну, и потому война не закончена, а значит, власть узурпатора неполная. Николай ясно и отчётливо понимал, что главное, что принёс этот штурм неба, было демонстрацией того, что есть те, которые готовы впустить в мироздание хаос обновления и сотворения нового Мира. Их Мира. Еще он с кристальной ясностью осознал, что отныне он, как и другие участники битвы, вышел из под власти узурпатора, сотворившего и затворившего этот Мир своей тиранией в тюрьму материи. И потому он теперь для властвующего над Миром, не раб, а враг. А, значит, его необходимо сначала победить, прежде чем, уничтожить. А победить его можно, только соблазнив.