Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)

Отужинав, Дуля вновь закурил и стал жадно смотреть на Рыманова.

— Помнишь, как на Сходню бегали? — спросил он.

Рыманов поморщился. Встреча, похоже, могла обратиться вечером детских воспоминаний.

— Не помню! — сказал он. — Хватает и других забот!

— Да, — сказал Дуля. — Было святое дело, была мечта человечества — загнали ее!..

Рыманов презрительно фыркнул.

— Для этого ты меня и позвал? — спросил он. — Все это мы уже слышали и не раз!.. Много вас кругом, радетелей мечты, только работать некому. Из-за таких, как ты, все и пошло вкривь и вкось..

— Ну-у? — Дуля картинно удивился. — Неужели из-за таких, как я?

— Конечно, — сказал Рыманов. — Ты же знаешь, что ЮНДО в основе своей состоит из кригеров. Почему же ты вместо того, чтобы работать, в запой ударился?

Лицо Дули внезапно побелело.

— Почему, спрашиваешь?! — Дуля перешел на хриплый шепот. — А почему вы все наскоком берете?.. Кригеры, говоришь? Кригеры, да не те!.. Почему вы все за нашей спиной делаете? Разве не мы самые заинтересованные лица в этой истории?

— Самые заинтересованные лица, — сказал Рыманов, — это человечество! Я думаю, это тебе понятно.

— Да уж, дилемма. Человечество и мы. И дураку ясно, кому отдает приоритет ваша организация!.. Только человечество-то что-то не больно вам аплодирует. Даже подголоски ваши и те мямлить начали о свободе выбора, о безнравственности всякого принуждения… — Дуля замолк, закурил еще одну сигарету и продолжил тихим голосом: — Ты помнишь, что нам говорили, когда мы в училище поступали?.. “Защита Отечества — святой долг советского гражданина!..” А потом заключили Договор, и пошла демобилизация… Ты можешь себе представить, что чувствует человек, у которого отняли работу? Но и это еще не главное… Разоружение, “мечты человечества” — это мы все понимаем, люди ведь тоже… — Он поперхнулся дымом и с полминуты кашлял, отрывисто и звонко. Откашлявшись, вытер глаза носовым платком и спросил: — А вот скажи мне, как понять, когда те, кто еще вчера называл тебя защитником и преподносил в День Победы букет цветов, сегодня начинают обзывать нахлебником и говорить, что тебе всю оставшуюся жизнь надо рассчитываться за то, что столько лет просидел на шее у народа? Как это понять, а?

Рыманов поморщился. Тут Дуля прав: увы, все это было, и никуда от этого не денешься.

— Да, — сказал он, — ты прав! Но ведь должен же ты соображать, что все это перегибы дураков, которые сидят на местах!.. Высосанные из пальца уровни демилитаризации, дутые проценты разоружения, извечные ударные темпы… Но ведь начиналось-то все не так!

— Кто вспомнит, как начиналось, когда увидят, чем кончилось? — сказал Дуля задумчиво.

— И потом, — перебил его Рыманов. — Вы тоже хороши! Работать надо, а не заливать дискомфорт водкой!

— Работать, говоришь… А что я умею? Чему меня научили? Штурвал самолета держать?.. Так столько штурвалов не наберется, чтобы на всех хватило!

— Но должен же ты понимать…

“Стоп, — сказал себе Рыманов. — А почему, собственно говоря, я должен оправдываться перед этим кретином? Если ему не понять, что все это объективный процесс развития общества, что прогресс в том и состоит, что исчезают старые профессии и появляются новые, то я — то в чем виноват?.. Ведь каждый по-своему понимает! Вот учились мы с ним в одном классе, жили в одном городе, служили в одной армии, а какие разные люди получились. А если взять весь мир? Сколько стран, сколько армий?.. Не может же ЮНДО подходить индивидуально к каждому кригеру, это же просто невозможно! И даже если бы было возможно, то процесс затянулся бы на десятки лет. А разоружение людям сейчас нужно, а не через полвека! Через полвека я буду лежать на кладбище, и мне будет глубоко наплевать, стреляют над моей могилой или занимаются любовью! Но сейчас, пока я жив, душу положу на то, чтобы была любовь и не было смерти!..”

— Скажи, Михаил, ты давно в Ассоциации? — спросил он.

Дуля смотрел на него удивленно.

— А с чего ты взял, что я член Ассоциации?

Рыманов рассмеялся.

— Догадался… Так вот скажи мне, Михаил: чего вы добиваетесь?

Дуля быстро взглянул на него, и было в этом взгляде что-то от затравленного насмерть зверя, безысходность какая-то и покорность судьбе.

— Ничего мы не добиваемся, — сказал он устало. — Хотим, чтобы оставили в покое и дали дожить остаток жизни. Неужели это так много? Это же единственное условие Ультиматума!

— А Ультиматум-то ваш, Дуля, блеф! — произнес вкрадчиво Рыманов.

— Что ты, Рыма! — сказал Фигнер. — Тебе мало “Мэджик стар”?

— Э-э, нет! — Рыманов пригрозил пальцем. — “Мэджик стар” — это прошлое, мы вам подобного больше не позволим. Да и где вы сил столько наберете, чтобы произвести десятки, таких акций, на которые указываете в Ультиматуме?

Дуля вздохнул и встал из-за стола.

— Дурак ты, Рыманов! — сказал он. — Это тебе не детские игры в тайное общество смелых и отважных!.. Такие, как ты, все-таки угробят мир. А потом будут прыгать на его останках и орать, что они были правы. Только убеждать в этом будет некого!.. Ты извини: мне пора.

— И это все, для чего ты искал со мной встречи?

— Да… Я просто хотел посмотреть на тебя. Вряд ли мы увидимся еще раз, во всяком случае, при таких обстоятельствах.

Он показал глазами на стол и выключил экран. Бледный туман вокруг них исчез.

— Ведь когда-то мы были друзьями… — проговорил Дуля.

— Это было слишком давно! — сказал Рыманов. — Забудь!

Подошел гарсон. Расплатились молча, от предложенной гарсоном возможности загримироваться отказались настолько решительно, что тот сразу отстал. На первом этаже надели плащи и нырнули в серую морось.

— Я тебя провожу, — сказал Фигнер.

— Хочешь убедиться, что я за тобой не слежу? — спросил Рыманов. — На это у меня есть спецы.

Говорить — во всяком случае на равных — было больше не о чем, и до машины шли молча, аккуратно обходили с разных сторон лужи на тротуаре. Открывая дверцу машины, Рыманов сказал:

— Может, тебя подвезти?

— В застенки ЮНДО, что ли? — спросил Фигнер. — Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам доберусь.

— Ну, тогда будь здоров! До встречи!.. И подыскивай себе адвоката, потому что вы обречены.

— Чему быть, того не миновать! — сказал Фигнер. — Только когда начнешь нас обкладывать, учти, что это не так просто.

Он резко повернулся, перешел на другую сторону улицы и быстрым шагом удалился в сторону площади де Голля. Рыманов некоторое время смотрел ему вслед, последняя фраза Дули ему не понравилась. Рыманов сел в машину, захлопнул дверцу и вызвал дежурного.

— Здесь Рыманов.

— Слушаю, господин начальник!

— Немедленно кэтчера! Район — по пеленгу. Ориентир — моя машина. Объект — мужчина лет пятидесяти, среднего роста, одет в серый плащ, на голове серое кепи… Никаких активных действий, только наблюдение!