Кэтрин Фишер - Инкарцерон

Гигантская железная стена. Стена На Краю Мира.

Вырастая из неведомых глубин, она закрывала собой небо.

Корабль несло прямо на неё.

***

Было уже поздно, часы на Эбеновой Башне пробили десять. В летних сумерках над лужайками вилась мошкара, откуда-то издалека доносился крик павлина. Клодия бежала по галерее, навстречу ей то и дело попадались слуги, тащившие стулья, здоровенные оленьи ноги, гобелены, но, тем не менее, умудрявшиеся кланяться. Сумятица праздничных приготовлений была в полном разгаре. Клодия раздражённо нахмурилась, не осмеливаясь спрашивать у слуг, где находится комната Джареда.

Но, как оказалось, он уже ждал её.

Повернув за угол у фонтана из четырёх каменных лебедей, она почувствовала, как в её локоть вцепилась рука учителя. Она нырнула вслед за ним в проём и остановилась, учащённо дыша. Он прикрыл дубовую дверь, оставив небольшую щель.

Мимо двери промчалась тёмная фигура. Клодия узнала отцовского секретаря.

– Медликоут следит за мной?

Джаред, бледный и осунувшийся, как никогда прежде, приложил палец к губам. Излучая какую-то нервную энергию, встревожившую Клодию, учитель повёл её вниз по каменным ступенькам, через заброшенный дворик, по тропинке под аркой, увитой жёлтым ракитником. В какой-то момент он остановился и прошептал:

– Я тут нашёл развалюху, где можно поговорить. Моя комната напичкана жучками.

Обезображенная шрамами, оставшимися после Лет Гнева, огромная луна заливала серебряным сиянием фруктовый сад и оранжереи, свет её отражался бриллиантовыми искорками от распахнутых из-за жары дворцовых окон. Из дворца доносилась тихая музыка, голоса и взрывы смеха, перезвон посуды. Тёмная фигура Джареда проскользнула между двумя колоннами, на вершинах которых танцевали каменные медведи, потом мимо кустарников, пахнущих лавандой и мелиссой, к маленькому строению в самом отдалённом и заброшенном уголке огороженного каменной стеной сада. Клодия увидела увитую плющом башенку и разрушенную балюстраду.

Учитель отпер дверь и ввёл ученицу внутрь.

Здесь было темно и пахло влажной землёй. Джаред зажёг маленький факел и указал им на внутреннюю дверь.

– Скорее.

Древесина покрытой плесенью двери крошилась от старости. Окна в помещении заросли плющом. Когда Джаред зажёг лампы, Клодия огляделась и прокомментировала:

– Почти как дома.

Джаред уже успел здесь расположиться – распаковал несколько коробок с инструментами и книгами и установил электронный микроскоп на колченогий столик.

Он повернул к ученице измождённое лицо.

– Клодия, ты должна на это взглянуть. Это меняет всё. Всё.

– Успокойся, – попросила она, испуганная страданием, прозвучавшем в его голосе. – Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо. – Он наклонился над микроскопом, сноровисто настроил его и сделал шаг назад. – Помнишь тот металлический обломок, который я подобрал в кабинете? Взгляни на него.

Озадаченная, она приникла к окуляру. Картинка слегка расплывалась. Клодия навела резкость и застыла при виде того, что открыл ей микроскоп.

Джаред прошёл к стене, волоча по грязи подол мантии, и обессилено опустился на пол посреди крапивы и побегов плюща. Он не отрывал глаз от Клодии.

***

Это была Стена На краю Мира.

Если Сапфик действительно падал вдоль неё от вершины до самого низа, на это должны были уйти годы. Ветер бился о бескрайнюю стену и, отражаясь от неё, закручивался в гигантскую воронку. Обломки металла из сердца Инкарцерона взлетали вверх и опадали в бесконечном вихре. Ничто не могло бы вырваться из этой ловушки.

– Разворачиваемся! – заорал Гильдас и рванулся к штурвалу, Финн поспешил за ним. Они сгрудились вокруг Кейро, налегли все вместе и попытались заложить вираж прежде, чем судно попадёт в восходящий воздушный поток.

С громовым звуком выключился день.

В наступившей темноте Финн услышал ругань Кейро и почувствовал, как рядом сражается со штурвалом Гильдас.

– Финн, потяни за рычаг! Внизу.

Он нащупал рычаг и с усилием дёрнул.

На носу корабля вспыхнули и заморгали два огонька, и стало видно, как близко к Стене находится судно. Круги света заплясали на огромных заклёпках и громадных, величиной с дом, плитах, исцарапанных, покрытых трещинами, и искорёженных ржавчиной.

– Мы сможем вырваться? – прокричал Кейро.

Гильдас лишь одарил его мрачным взглядом. И тут они начали падать. Корабль полетел вниз вдоль Стены, роняя доски и обрывки тросов, словно огромный серебристый ангел, бьющий парусами, как крыльями. Его обитатели уже приготовились к смерти, но тут вихрь подхватил судно. Треснула мачта, посудина снова взлетела вверх, бешено вращаясь. Носовые огни мелькали на стене – темнота, пятно света, темнота. Финн запутался в канатах и повис, хватаясь за чью-то руку, должно быть, Кейро. Неистовый восходящий поток толкал их всё выше, словно струя мощного фонтана; воздух становился всё более разреженным, облака и гроза остались далеко внизу, а кошмарная Стена притягивала их к себе всё ближе. Так близко, что Финн уже мог разглядеть мелкую паутину трещин на её поверхности и крохотные отверстия, из которых вырывались летучие мыши, с лёгкостью парившие в порывах ветра. Отполированный в результате миллиардов столкновений металл матово блестел в свете носовых огней судна.

Корабль накренился. Уверенный, что он вот-вот перевернётся, Финн вцепился в Кейро и смежил веки, но через мгновение, открыв глаза, обнаружил, что посудина выровнялась. Об него ударился сражавшийся с тросами Кейро.

Корабль развернулся ещё раз, и вдруг, содрогнувшись, резко нырнул вниз.

- Аттия отдала якорь! – проревел Гильдас.

Должно быть, Аттия как-то пробралась вниз и отпустила кабестан. Взлёт замедлился, повисли изорванные паруса. Гильдас с трудом поднялся, притянул к себе Финна и сказал:

– Мы должны подобраться как можно ближе к стене и прыгнуть.

Финн непонимающе уставился на него.

– Это единственная возможность! – рявкнул сапиент. – Корабль может взлетать и падать целую вечность. Мы должны подойти вон туда.

Финн посмотрел в направлении, указываемом сапиентом, и увидел куб, выступающий из Стены. Внутри него зияло чернотой отверстие, казавшееся слишком маленьким, чтобы в него можно было протиснуться.

– Сапфик приземлился на куб, – напомнил Гильдас. – Должно быть, этот самый.

Финн с сомнением переглянулся с Кейро. Вернулась Аттия, а названые братья вели между собой безмолвный спор: «Старик совсем спятил на почве сказок о Сапфике!» – «Да, но разве у нас есть другой выбор?»