Дмитрий Лычковский - Когда был Ленин мумией

— Готово, Эхнатон, — гулко обронил египтянин повыше и постарше. — Веди его. Пора начинать.

Тот, кого назвали Эхнатоном, подошел к неандертальцу и настойчиво потянул его за галстук. Не тут-то было. Неандерталец зарычал и попытался тяпнуть коротышку за руку. Получив в ответ увесистую затрещину, он обиженно залопотал и смирился.

Египтянин подвел его к столу, усадил на край и сунул в рот какие-то сухие и тонкие желтые ломтики. Испустив довольное звериное «Вау!», неандерталец громко захрустел, заталкивая ломтики подальше в рот и с чавканьем обсасывая пальцы. А Эхнатон взял со стола отполированное медное зеркальце на цепочке и принялся ритмично раскачивать из стороны в сторону перед самой физиономией сидящего. Неандерталец еще немного подвигал мощными челюстями и замер, завороженный зеркальными бликами.

— Твои веки тяжелеют. Тело наливается усталостью, — забубнил Эхнатон. — Тебе хочется спать…

Гипноз, — сообразил Ильич и подавил зевок, так как загробный голос Эхнатона действительно навевал дрему. На неандертальца гипнотические заклинания подействовали еще сильней: он сначала лег на стол, нелепо раскидав неуклюжие руки и ноги, затем и вовсе повернулся на бок, свернувшись калачиком.

— Давай, Шери! Он спит.

Высокий египтянин торопливо извлек из кармана фартука здоровенные щипцы и шагнул к уснувшему. Вдруг неандерталец встрепенулся, рывком уселся на столе и отчетливо произнес, обращаясь к стенке: «Май нэйм ис Джордж. Ай вос борн ин Тэксас».

— Тьфу, — сплюнул в сердцах Эхнатон. — Придется по старинке.

Не спуская глаз с подопечного, он нащупал под столом гигантский, обмотанный тряпками деревянный молот на длинной ручке, обошел неандертальца со спины и с силой обрушил снаряд ему на макушку. Бедняга крякнул и обмяк. Шери тут же подскочил, ловко надавил неандертальцу за ушами — и черепная коробка откинулась с мелодичным щелчком. К немалому удивлению Ильича внутри оказались не мозги и даже не абсолютная пустота, а золоченые пружинки, диски и шестеренки: ни дать ни взять музыкальная шкатулка его детства.

Шери принялся деловито копаться в распахнутой голове, то и дело хмыкая.

— Ну, конечно! — воскликнул он удовлетворенно и извлек из черепной коробки нечто, похожее на вилку. — Опять закоротило. Отсюда и накладка.

— Что он брякнул на этот раз? — поинтересовался Эхнатон, подавая напарнику пинцет. — Снова перепутал инфляцию с девальвацией?

Шери раздраженно махнул рукой.

— Если бы!

— АТЭС с ОПЕК?

— Хуже! Австралию с Австрией. А потом стал у всех на глазах ломиться в закрытые двери. Главное, никто бы ничего не узнал, если бы не эти гиены папируса и свиньи говорящего ящика, которых подкармливает наш фараон, да продлится его правление еще тысячу тысяч лет!

— И что же Божественноликий?

— Сказал, что еще раз такое повторится — и нас с тобой скормят крокодилам. А мы-то чем виноваты? Ведь этого сорок второго жрецы собрали, когда мы с тобой еще лежали в колыбели. Неудивительно, что теперь он такое выдает, будто с колесницы свалился. Иблис! — вдруг выругался Шери. При попытке установить пружинку на место он, видимо, случайно разжал пальцы, и она с характерным «бзиньк» улетела в темноту.

— Дерьмо гипопотама, — в сердцах сплюнул на пол и Эхнатон. — Теперь придется до утра ползать. Кажется, вон там, у входа…

Взяв со стола зеленый светильник, он направился к занавеске. Ильич весь сжался. Отступать было поздно. Египтянин стоял так близко, что услышал бы любое движение. К счастью, он быстро обнаружил пружину и вернулся к столу со словами:

— Ты прав, брат, сорок второго-младшего давно пора менять. Он намного глупее старшего. Вот только на кого?

— Да хотя бы на того эфиопа, что пылится у нас без дела в хранилище. Очень качественно сработан. И выглядит хорошо: черный, блестящий, с харизмой.

— Он не эфиоп, — возразил Эхнатон. — Он из Кении.

— Да какая разница? Лишь бы повиновался указаниям и выполнял четко то, что нужно Великому и Светозарному.

— Возможно, это мысль, — задумчиво сказал Эхнатон, помогая Шери закрыть черепную коробку. — Надо хорошо подумать и все просчитать. Но сорок второму все равно придется еще какое-то время поработать. Попробуем?

— Давай.

Шери щелкнул неандертальца по носу. Тот открыл глаза и сел.

— Здравствуйте, мистер президент! — громко и отчетливо, как глухому, сказал ему Шери.

Неандерталец вытянул губы трубочкой на манер удивленной макаки и обиженно залопотал.

— Так, ясно. Открывай.

Парочка в кожаных фартуках начала все свои манипуляции с черепной коробкой заново, даже не потрудившись погрузить ее обладателя в сон. Ильич с двойственным чувством наблюдал, как бедолага сидит, глядя немигающим взглядом в пол, а из головы у него торчат проводки и винты с пружинками. Ведь когда-то он сам был таким же покорным манекеном в руках Збарского и Воробьева.

— Вот здесь подкрути. Видишь? И здесь, — командовал Шери. — А сюда вставим в качестве проводника полоску золота. Затянул? Ладно, сейчас проверим его по ключевым словам.

Не захлопывая крышку, парочка опять подступилась к неандертальцу с разговорами.

— Ирак, — произнес Шери.

В голове у испытуемого что-то зажужжало.

— Подожди, нагреется, — шепнул Эхнатон.

— Ничего, если готов, то готов, — отмахнулся Шери. И повторил громче. — Ирак!

Неандерталец выпятил подбородок, расправил плечи и, сильно сглатывая окончания, произнес по-английски:

— Я с гордостью хочу пожать руку этого храброго иракца, чью руку отрезали во времена Саддама Хусейна!

— Ладно — сойдет, — буркнул под нос Шери. И отчетливо, чуть ли не по слогам, произнес. — Сво-бо-да и де-мо-кра-тия!

— Ирак испытывает сильную нужду в харизматичном народном лидере, каким был для ЮАР Нельсон Мандела. Я слышал, кто-то спросил: а где Мандела? Я отвечаю: Мандела мертв, потому что Саддам убил всех Мандел, — с готовностью отозвался сидящий.

— Ага! — Шери ткнул неандертальцу в голову отверткой и что-то подкрутил. — Идем дальше. Исламский терроризм!

— Наши враги изобретательны и имеют большие возможности — и мы тоже. Они ищут способы навредить нашей стране и нашему народу — и мы тоже, — загундосил сорок второй.

— Во имя Амона да заткни этого идиота, — с досадой процедил Эхнатон. — Механизм вышел из строя, его уже не починить.

— Я только хочу… — начал было Шери.

— Я хочу, чтобы вы поприветствовали Кэрен, она такая же простая техасская девушка, как и я, — энергично встрял неандерталец.

Взяв молоток, Эхнатон вторично обрушил его бедолаге на голову. Тот рухнул. Оба египтянина забегали вокруг стола, громко ругаясь, и Ленин воспользовался этим шумом, чтобы на цыпочках удалиться.