Владимир Моисеев - Одинаково испорченные

— Тебя сегодня утром убили, — сказал отец.

— Кто? — спросил я, понимая, как глупо это звучит.

— Пермяков застрелил Игнатьева, а тебя — подруга Михалыча. Я не знаю, как ее зовут. Надеюсь, для тебя это не принципиально.

— Но я жив.

— Это потому что ты — энэн.

— Не понял.

— Энэны обладают способностью корректировать события во времени. В случае необходимости мы способны переигрывать отдельные, неудачно складывающиеся для нас эпизоды. Такова наша тайная природа. Сегодня утром нам пришлось вернуться на полчаса, мы посмотрели записи с места преступления, Настасья и Островский определили источники опасности и легко справились с противниками. Ты даже не заметил этого.

— Не верю.

— Я могу показать запись. Возвраты во времени крайне редки, поэтому мы каждый раз фиксируем видеоизображение события.

— Нет, спасибо.

— Понимаю. Не каждый готов видеть свою смерть.

— что-то в этом роде.

— Но ты увидишь не свою смерть, а только одну из ее возможных версий.

— Папа, мне сейчас не до теоретических споров.

— Если бы мы, энэны, не обладали способностью корректировать время, начальники давно бы нас уничтожили. Они оставили нас в покое, только когда смирились с тем, что не в состоянии одолеть нашу защиту. Пока наши интересы не пересекаются, до настоящей драки дело не доходит. У нас разные представления о смысле жизни.

Есть истории, в которые невозможно поверить, даже когда их рассказывают самые признанные и проверенные мудрецы. Вот и в очередную фантастическую сагу отца, вот так сразу, без лишних сомнений, я поверить не сумел. Это не имело значения: не поверил сейчас, поверю через неделю, в глубине души я ни на минуту не сомневался, что отец просто так сочинять не станет. Но хотелось, как же мне хотелось сказать: «нет»!

— Игнатьев не энэн!

— И все-таки ты спас его, совершив героический поступок. А сделал ты это только потому, что вы оказались одинаково испорчены.

— В смысле, один писатель не убьет другого писателя.

— Ага, что-то в этом роде.

2012