Нил Шустерман - Неизведанные земли

— Все изменилось, — сказала Элли после долгой паузы и умолкла, не желая давать подробных объяснений.

— Я знаю, что это случится, — заявил Мики. — Ты встретишься с семьей, а потом возьмешь монету и исчезнешь. Так и будет.

Элли вздохнула.

— Нет, можешь мне поверить. В конце концов, кто привез меня в Кэйп Мэй? Что я там должна была делать? Как раз с семьей встретиться. Разве не ты меня туда привез?

Она была права, но Мики все же возразил.

— И что? Я пытался сделать доброе дело. Только вот сейчас, наверное, желание поступать правильно пропало.

Сказав это, он отвернулся, полагая, что девочка рассердится на него за крамольные мысли. Он ожидал, что Элли ударится в нотации, разъясняя ему ценность сострадания и альтруизма. Но она лишь улыбнулась.

— Я хочу пообещать тебе кое-что, Мики. Обещаю, что останусь с тобой до самого конца… Обещаю не уходить… пока ты не уйдешь.

Элли наклонилась к мальчику и нежно поцеловала его в щеку.

Мики надеялся, что она не заметит, как его свечение на несколько секунд приобрело бледно-лиловый оттенок.

Элли конечно же не раз замечала изменение оттенка исходящего от Мики призрачного сияния, и, хотя она отличалась проницательностью, истинная причина явления на этот раз ускользнула от нее. Девочка решила, что легкие спектральные сдвиги в свечении свидетельствуют о борьбе человека и чудовища в душе друга. Он пробыл в образе чудовища так долго, думала Элли, что душа его покрыта чем-то вроде шрамов, если проводить аналогию с миром живых. Старые раны болят к переменам погоды, а переживания призрака выдают себя изменением цвета исходящего от него сияния, решила она. Она была очень привязана к Мики, но не как к любимому человеку, так как это понятие, по мнению Элли, осталось за гранью их нынешнего существования, ведь с любимым человеком в мире живых могут произойти перемены, а с призраком — нет. Рука живого человека, ласкающая тебя, завтра может нанести тебе удар. Но, с другой стороны, она не могла относиться к нему, как брату. Таковым она считала Ника, ведь они попали в Страну вместе, как призрачные близнецы, «родившиеся» одновременно.

Так кем же был для нее Мики? Задушевным другом? Может быть. Она не отрицала, находиться с ним рядом приятно. Они были прекрасными партнерами — подходили друг другу как нельзя лучше. Даже просто сидя с ним рядом, Элли чувствовала, что она на своем месте, и на душе воцарялось спокойствие, которому не хватало, как ни странно, лишь одного… волнения.

Конечно, время от времени, когда обстоятельства этого требовали, Элли целовала мальчика, но поцелуй в Стране затерянных душ совсем не таков, каким он был при жизни. В нем нет жара страсти, сердце не бьется загнанной птицей, адреналин не бурлит в крови сладким ядом. В земной жизни влюбленные, целуясь, замирают, не дыша, а призраки лишены и этого, ведь дышать им просто не нужно. Что остается на их долю? Партнерство, пожалуй, больше ничего.

И вот теперь появился Дмитрий.

Элли понимала, почему Мики видел в нем соперника. Она с удивлением поняла, что ей нравилось дразнить его — хотя на самом деле волноваться не было причин. У нее не было ни малейшего желания оставлять Мики ради кого-то еще, и уж точно не ради Дмитрия. Она приблизила его к себе на правах друга, будучи в полной уверенности, что ее сердце бьется ровно, а глаза трезво смотрят на мир.

Как же она ошибалась.

На следующее утро Дмитрий предложил зайти в придорожное кафе и вселиться в посетителей.

— Прости, дружище, — извинился он перед Мики. — Но нужда есть нужда, нравится ли нам это или нет.

Мики видел, как взбудоражила Элли перспектива прогулки по миру живых. Как она ни пыталась это скрывать, все было написано у девочки на лице.

— Да, отличная мысль, — удовлетворенно сказал Белка. — Нужда есть нужда. Чертовски приятно посидеть в теле какого-нибудь толстячка, когда он уплетает на завтрак булочку с беконом и сыром.

— Да мне-то какое дело? — сказал Мики. — Делайте что хотите.

Дмитрий повернулся к Элли.

— Присоединяйся, — сказал он. — Я вижу, тебе тоже хочется.

— Ничего ей не хочется, — отрезал Мики.

Элли рассердилась:

— Я могу сама за себя сказать, Мики. — Она повернулась к Дмитрию: — Спасибо за приглашение, но я не хочу.

Мики знал: она лжет. Ей очень хотелось пойти, но она решила все же остаться с ним.

Троица отправилась на прогулку.

Мики было приятно, что Элли осталась с ним, но была в бочке меда и своя ложка дегтя. Он понял: девушка страдает.

— Расскажи о Мэри, Небесной ведьме.

— Да, да, расскажи.

Дмитрий, Лось и Белка вернулись в хорошем настроении. Ужин, очевидно, удался. Стемнело, и компания устроилась на ночлег на мертвом месте у опасного поворота. Как и Элли, Дмитрий и его приятели имели привычку спать по ночам, хотя для призраков сон был делом совершенно ненужным. Мики нравилось бодрствовать круглые сутки, но он охотно сменил режим, так как Элли любила поспать ночью. Теперь ему пришло в голову, что это, возможно, характерная черта призраков, наделенных способностью вселяться в живых людей. Мысль была неприятной — Мики в очередной раз почувствовал себя аутсайдером.

— Правда, что Небесная ведьма красивая?

— Она что, правда на огромном воздушном шаре летает?

Наверное, подумал Мики, этим двоим мало сказок в детстве рассказывали.

Ребята сидели тесным кружком. Огня, естественно, не разводили, довольствуясь светом, исходившим от самих себя.

— Что, лучшей темы для беседы не нашлось? — спросил Мики.

— Можем о чем-нибудь еще поговорить, — охотно согласился Дмитрий. — Если тебе не нравится.

Он задумался, но, видимо, другой темы так и не нашел.

— Мне и самому интересно, впрочем. У меня с Небесной ведьмой никогда не было общих знакомых. Кстати, и о Шоколадном людоеде я почти ничего не знаю. А вы знакомы с обоими!

— Так вы дружите с ними или как? — спросил Белка.

— Шоколадный людоед, вернее, Ник — мой друг, — согласилась Элли.

Лось неодобрительно покачал головой в шлеме:

— Как это так, людоед — и друг.

— Да никакой он не людоед. По крайней мере, раньше он им точно не был. Давно его не видела, — сказала Элли. — Мы погибли в одной и той же автомобильной аварии.

Лось и Белка, не сговариваясь, посмотрели на Дмитрия. Мики заметил это и мысленно заинтересовался причиной. Интересно, подумал он, а Элли заметила?

— Так, а что насчет Небесной ведьмы? — спросил Лось.

— Ее зовут Мэри Хайтауэр, — пояснила Элли.

— Да, да, я слышал! — возбудился Белка. — Я видел ее книжки!

— На самом деле ее зовут Меган, — добавил Мики, которому все больше казалось, что остальные намеренно с ним не общаются. — Мэри ее второе имя.