Игорь Подколзин - Когда засмеется сфинкс

— Так что вас интересует? Садитесь пожалуйста, — не обратив внимания на иронию, бросил Фокс.

— Я бы хотел знать, что произошло и какова официальная версия полиции? — ответил Фрэнк, усаживаясь в указанное кресло слева от стола.

— Ну что ж, я смогу проинформировать вас, хотя не думаю, чтобы вы ухитрились откопать что-то новое, кроме уже известного нам. И, обратите внимание, делаю это как любезность усопшему, а не по долгу службы.

Сегодня утром, точнее в пять часов, слуга мистера Бартлета негр Мартин обнаружил хозяина мертвым в постели и сразу сообщил об этом в полицию и больницу.

Прибывший на место происшествия сержант Горин нашел вашего шефа в спальне мертвым. Тело было направлено в госпиталь, где после вскрытия дано заключение: смерть наступила внезапно от сердечного приступа, вызванного скорее всего сильным волнением, каким-то нервным переживанием или потрясением. Следов насилия или яда в крови не обнаружено, что, по заключению экспертов, исключает убийство или самоубийство.

Осмотрев дом, сержант увидел: кабинет хозяина, его бумаги находятся в беспорядке, будто там что-то искали. Если вас интересуют подробности, ознакомьтесь с протоколом осмотра места происшествия. Сейф открыт, но ничего не тронуто, да и брать там почти нечего. Так, разные пустяки.

Слуга показал: за сутки до случившегося хозяин переложил ценные денежные бумаги в ящик, находящийся в мансарде, где они и были обнаружены в полной сохранности сержантом Горином. Кстати, как показал тот же негр, сейфом его шеф пользовался для хранения рукописи, над которой вроде бы трудился в последнее время. Вот ее-то найти не удалось. Не оказалось также ни черновиков, ни набросков, ни других заметок или выписок.

После тщательного осмотра на сейфе нашли отпечатки пальцев Бартлета и Мартина, других нет или они очень тщательно стерты. В ящике — это почти второй сейф, но меньших размеров — обнаружили копию завещания: согласно последней воле покойного его состояние, как оказалось, немалое, передается детским приютам. Участок и дом переходят во владение слуги. Вот и все. Вы удовлетворены?

— Не совсем, — ответил Грег. — Я не вижу причин, почему арестован садовник. В чем его подозревают?

— Ну, я хоть опять же и не обязан отчитываться перед вами, но отвечу: он арестован по подозрению в ограблении хозяина.

— Но это абсурд! — Фрэнк вскочил. — Вы же сказали, что ничего не взято! А раз нет кражи — нет и преступника. Не так ли?

— Это не я сказал, а тот же Мартин. С его слов записано, будто бы вся наличность на месте. Мы как раз и выясняем это, а кроме того, исчезла рукопись, не исключено, что на нее-то и покушался злоумышленник, а им мог в первую очередь оказаться слуга.

— Полноте, господин комиссар, — протянул удивленно Грег, — зачем почти неграмотному старому негру писанина Бартлета? Что он в ней смыслит? Какую сможет извлечь для себя пользу, заполучив ее?

— Вот этого я не знаю, но хотел бы знать. Предполагаю, что Мартин связан с кем-то весьма заинтересованным пресловутой рукописью. Тем более мы нашли в письменном столе вашего бывшего шефа письмо, адресованное издателю с предложением. Я процитирую отрывок из него: «Опубликовать рукопись-рассуждение, в которой имеются материалы, проливающие свет на некоторые темные махинации». Что имел в виду Бартлет под этой фразой, мне неизвестно. Не ведает и издатель — письмо не отправлено. Что вас еще интересует?

— Благодарю, господин Фокс. Не разрешите ли вы мне повидаться со слугой Мартином?

— Пока нет, но, думаю, дня через два это можно будет устроить. Сейчас мы сняли с него, можно сказать, первоначальные, поверхностные показания. Когда же все будет оформлено в законном порядке — милости прошу.

— И еще, господин комиссар, сегодня же я пришлю к вам адвоката, который будет представлять сторону обвиняемого.

— Это ваше право, — ехидно прищурился Фокс. — Правда, мне не совсем ясно, почему вы так ревностно печетесь об этом чернокожем. Извините, но ваша настойчивость наводит на нехорошие мысли и может принести вам вред. Я тоже предполагаю, что рукопись не нужна негру, но он мог похитить ее, чтобы передать или продать кому-то, более образованному и заинтересованному в том, чтобы она увидела свет и стала объектом каких-то таинственных сенсационных разоблачений под другой фамилией. Если мне не изменяет память, вы, мистер Грег, имеете страсть к подобным публикациям?

— Это смешно, господин Фокс. А судьба Мартина интересует меня, ибо, я уверен, зная честность и преданность, в полной его невиновности и непричастности к этой скверной истории. Мне думается, похитителя нужно искать в другом месте, именно в том, где находятся те люди, которым нежелательно обнародование рукописи ни под какой фамилией.

— Не знаю, не знаю. — Фокс встал и прошелся по кабинету. Он был небольшого росточка, а когда ходил, смешно выпячивал, словно пыжился, грудь и, как оловянный солдатик из мультфильмов, переставлял прямые, не гнущиеся в коленях ноги. — Все это мы выясним, — продолжал он, — и если совершено преступление, го найдем и виновного. Я же, откровенно говоря, не уверен вообще в существовании загадочной рукописи, вокруг которой теперь начинается мышиная возня.

— А письмо к издателю? — вставил Грег. — Для того чтобы предлагать, надо что-то иметь. Шеф не легкомысленный прожектер.

— Письмо можно написать заранее. Как говорят журналисты, когда еще работа находилась в чернильнице, то есть была не только не завершена, но и не начата, — ответил Фокс.

— Да, но я неоднократно слышал от самого Бартлета, что он вот уже два года скрупулезно работает над каким-то исследованием в области правонарушений в стране, — ответил Грег.

— К сожалению, разумеется для вас, мы не верим слухам. А то, что вы слышали, именно слух, а не факт. Вы же не видели рукопись? Не держали ее в руках? Не читали?

— Нет, не видел и не держал, — согласился Фрэнк.

— И никто не видел, — назидательно продолжил комиссар. — Так почему же она должна существовать? Какие, кроме слухов, для этого предпосылки?

— Тогда ловлю вас на слове, — засмеялся Грег. — Почему же ее, несуществующую рукопись, ухитрился похитить слуга?

— Не знаю, не знаю. — Фокс небрежно мотнул головой. — Я же говорил вам — мы разберемся досконально. Я лишь подчеркнул: если Мартин скажет, что и он не видел никакой рукописи, то тогда, я думаю, дело примет другой оборот. Он же, наперекор логике, утверждает — она была и лежала в сейфе, а теперь ее нет, сам собой возникает вопрос — где она?

— То есть, получается, Мартин показывает против себя?

— Да, разумеется, по своей неразвитости и серости. Кроме того, мы не знаем точно, украдено ли что-либо еще. У Бартлета не обнаружено наличности или каких-либо драгоценностей. Не думаю, что он все хранил в банке. Ему нужны были наличные деньги, а их почти нет — всего каких-то три сотни долларов. Не исключено, что эту не обнаруженную нами наличность и украл слуга, а для отвода глаз и запутывает следствие, выдумывая историю с какой-то мифической рукописью.