Роберт Сильверберг - Стархэвен

Внутри было многолюдно. Помрат прошел по мраморному полу в самый центр здания и в течение нескольких минут с наслаждением вслушивался в гул и жужжание машины. Слева от него были красные дисплеи, показывающие перемещения по работе. Помрату до них не было дела, ибо для того, чтобы просить о переводе, нужно сперва получить работу. Прямо перед ним были зеленые экраны, для таких, как он, забывших, что такое работа. Справа от него — голубые дисплеи заливали своим светом лица молодого трудоспособного населения страны, заполняющих карточки о своей квалификации, У каждого из трех терминалов стояла длинная очередь. Молодежь — справа, кучка энергичных трудяг первых десяти разрядов, домогавшихся повышения, — слева. Прямо впереди — неисчислимые легионы безработных. Помрат влился в эту очередь.

Она двигалась быстро. Никто не разговаривал друг с другом. Замкнувшись в кокон отчуждения прямо посреди толпы, Помрат размышлял, что он делал частенько, о том, в какой же именно точке своего жизненного пути он сошел с рельсов. У него был высокий индекс интеллектуальности, прекрасные рефлексы, решительность, честолюбие и приспособленность. Он мог бы сейчас иметь второй разряд, если бы правильно орудовал тормозами.

Он с самого начала делал одни ошибки. Он учился на техника по обслуживанию медицинской аппаратуры, считая, что болезни — вещь неизменная даже в самом упорядоченном мире, и поэтому для него всегда будет работа. К несчастью, очень многие молодые люди его поколения пришли точно к такому же выводу. “Как-будто мы были насекомыми, — думал Помрат. — Все несчастье было в том, что очень многие были такими же умниками, как и ты”. Поставив, как и все, на фаворита, он не мог рассчитывать на крупный выигрыш, а потому и вознаграждение было соответственно ничтожным — несколько недель работы и многие месяцы безработицы.

Помрат был хорошим специалистом. Его знания были не меньше, чем у хорошего врача несколько веков тому назад. Сейчас подлинные врачи — их было немного — имели третий разряд, только на одну ступеньку ниже членов Верховного Правления. Помрат же, поскольку был простым техником, засел в болоте четырнадцатого разряда со всеми вытекающими из этого неудобствами. Единственным способом подняться выше было накопление опыта по своей специальности, но для этого нужно было иметь работу. А ее-то как раз и не было. А если и была, то очень недолго.

“Какая ирония судьбы! — думал он. — Джо Квеллен, не обладая никаким мастерством, крупная шишка седьмого разряда. А я вдвое ниже его на социальной лестнице. Но Квеллен принадлежит к руководству. Разумеется, не является членом Верховного Правления, не входит в число тех, кто делает политику. Просто у Квеллена высокий статус. Им пришлось присвоить Квеллену один из высших разрядов только для того, чтобы поднять его авторитет в качестве представителя власти”. Помрат грыз ноготь и со злостью думал: почему у него самого в свое время не хватило здравого смысла поступить на государственную службу?

На ото он ответил себе так: тогда его шансы были бы еще хуже. Квеллену просто повезло. Может быть, ему немного помогли способности, вынужден был угрюмо признать Помрат. Если бы я пошел на государственную службу вместо того, чтобы стать медиком, я сегодня, скорее всего, был бы клерком четырнадцатого разряда. Имел бы постоянную работу, но не располагал бы по сравнению с нынешним моим положением никакими дополнительными преимуществами. Нельзя сказать, что в мире царит несправедливость. Просто временами он может быть чудовищно суровым.

К этому времени Помрат очутился во главе очереди.

Перед ним возникла ровная и блестящая поверхность алюминиевой плиты размером 30x30 сантиметров, в центре которой было смонтировано круглое сканирующее окно, закрытое матовым стеклом. Окно светилось зеленым светом, и Помрат привычно приложил к нему свою ладонь.

Говорить с машиной было совсем необязательно. Машина знала, почему Помрат пришел сюда, и кто он такой, и какая участь ему уготована. Тем не менее Помрат произнес хрипло и проникновенно:

— Как там насчет работы, хоть ненадолго?

Затем нажал на кнопку включения.

За алюминиевой панелькой раздались какие-то щелкающие звуки. “Наверное, просто для эффекта, — подумал Помрат. — Чтобы заставить пролетариев поверить в то, что машина в самом деле что-то для них делает”. В панели открылась узкая прорезь, и из нее начала разматываться узкая полоска бумаги. Помрат оторвал ее и стал без особого интереса изучать.

На ней была его фамилия, разряд, специальность, вся остальная муть, которая сопровождала его в течение всего жизненного пути. Под всем этим был отпечатан узкими заглавными буквами вердикт:

“Текущий прогноз получения работы неблагоприятен. При первой же возможности получения работы мы вас известим Мы рекомендуем проявить терпение и понимание.

Временные трудности не дают Верховному Правлению обеспечить полную занятость”.

— Плохо дело, — пробормотал Помрат. — Передай мои симпатии Верховному Правлению.

Он просунул полоску в щель для мусора и повернулся, проталкиваясь сквозь толпу людей, с бесстрастным выражением лица дожидавшихся своей очереди проглотить неприятное известие. Вот и весь визит в Центр Трудоустройства.

— Который час? — спросил он.

— Половина пятого, — прозвучало у него в ушах.

— Неплохо бы по привычке заглянуть во дворец грез. Как ты думаешь, хорошая мысль?

Часы в ухе не были запрограммированы отвечать на такие вопросы. Если заплатить вдвое дороже, то можно приобрести такие часы, которые на самом деле будут разговаривать, а не только сообщать, который час. Помрат не считал возможным позволить себе такую роскошь в такое время. Кроме того, он не настолько страдал от одиночества, чтобы вести беседы с умными часами. Однако он знал, что есть и такие, которые находят в этом утешение.

Выйдя на улицу, он остановился.

Дворец грез, который ему особенно полюбился, был в четырех кварталах отсюда. Их было множество, десятки на расстоянии десяти кварталов от здания Центра Трудоустройства, но Помрат всегда заглядывал в один и тот же. А как же иначе? Во всех них подавали одну и ту же отраву. Единственное, чем они отличались друг от друга, было личное обслуживание. Даже безработному четырнадцатого разряда приятно думать, что он высоко ценимый постоянный клиент, пусть даже если это всего лишь дворец грез.

Помрат шел быстро. Улицы были запружены народом. Нынче снова стала модной ходьба пешком. Невысокий коренастый Помрат был нетерпелив в достижении цели. Через пятнадцать минут он был уже во дворце грез. Он размещался на сороковом подземном этаже коммерческого приземистого здания. По закону все такие места, где продавались иллюзии, должны были находиться под землей, чтобы легковосприимчивые дети на улице не портились бы раньше времени. Помрат вошел в здание и прошел в кабину лифта, который опустил его на сто пятьдесят метров вниз, Здание имело 80 ярусов, самые нижние из которых были связаны переходами с соседними зданиями. Однако Помрат никогда не опускался так глубоко. Такие подземные приключения он оставлял членам Верховного Правления и не имел желания столкнуться лицом к лицу с Дантоном где-то в земных глубинах. Дворец грез спереди был освещен ярко-безвкусными, кое-где неисправными аргоновыми лампами. Большинство подобных заведений было полностью автоматизировано, однако этот обслуживали люди. Именно поэтому он так нравился Помрату. Он вошел внутрь, где за дверью старый добрый Джерри поднял на него настоящие человеческие, налитые кровью глаза.