Роберт Сильверберг - Стархэвен

— А теперь, мой дорогой, давай поговорим о Клуфмане, — спокойно произнес Дантон через минуту. — Пришло время…

Помрат очнулся. Во рту у него был вкус старых тряпок.

“Всегда так, — подумал он с грустью. — Действие наркотика кончается на самом интересном месте”. Не раз и не два он ради пробы платил за двойную дозу, чтобы подольше продлить удовольствие. Но несмотря на это, галлюцинации всякий раз прекращались в самый неподходящий момент. “Продолжение следует”, — как бы заявляла маска, опуская занавес. А чего другого он ожидал? Искусно отработанный эпизод, завязку, разворот действия, кульминацию, эпилог? С каких это пор мир подчиняется законам классической драмы? Он поднялся с кушетки и направился к столу служителя сдать маску.

— Ну как, Норм, приятно провел время?

— Ужасно, — сознался Помрат. — Меня понизили в разряде до двадцатого и подвергли тюремному заключению на максимальный срок. Затем нашли для меня работу в качестве помощника робота по ремонту канализационной сети. После этого у меня начался рак среднего уха…

— Э-э, меня не проведете! Разве у нас можно увидеть такой сон?

— Верно, — согласился Помрат. — Весьма забавный сон, и всего за полтора!

— У вас отличное чувство юмора, Норм. Не понимаю, откуда такие, как вы, берут свои забавные шутки? Неужели сами придумываете?

Помрат улыбнулся.

— Это дар божий. Никогда не задумывался над этим. Они берутся из ничего, как рак внутреннего уха. Ясно, Джерри?

Он вышел из дворца и поднялся на поверхность. Было поздно, скоро ужин. У него было настроение побродить пешком, но он знал, что Хелейн не по себе в четырех стенах одной, и поэтому он поспешил к ближайшей стоянке роботакси. Подходя к стоянке, Помрат увидел, что к нему спешит какой-то неприятный тип. Помрат весь напрягся, готовясь ко всему.

— Прочтите это, — сказал незнакомец и сунул в руку Помрата скомканную мини-карточку.

Помрат развернул желтоватый пластиковый прямоугольник, содержащий всего пять слов. Прямо в центре листка фиолетовые буквы гласили:

БЕЗ РАБОТЫ?

ЗАЙДИ К ЛАНОЮ!

“Интересно, — подумал Помрат. — Наверное, у меня теперь вид потерявшего всякую надежду безработного. Без работы? Конечно! Но кто же, черт побери, этот Ланой? Ланой… Л-а-н-о-й… Кто бы это мог быть?”

Мартин Колл разыграл целый спектакль, перебирая бумаги у себя на письменном столе, чтобы скрыть замешательство, которое, по его мнению, совершенно не положено было видеть Квеллену. Уголовный инспектор только что внес на рассмотрение Колла весьма необычное предложение, бьющее рикошетом по нему, Коллу, которое теперь придется передать Верховному Правлению для вынесения окончательного решения. Он с радостью пронзил бы Квеллена ржавым гвоздем за то, что тот причинил ему столько хлопот. Его предложение было на первый взгляд мудрым, но только на первый взгляд: мудрость не была присуща Квеллену. Он был рядовым, методичным, рассудительным экспертом. И дернуло же его вылезти со столь предательским предложением.

— Я хотел бы уловить суть его, — проговорил Колл, на самом деле уловивший его во всей полноте. — Ваши архивные изыскания вывели нас на подлинную личность, по фамилии Мортенсен, который зарегистрирован как прибывший в прошлое из следующего месяца. Вы предлагаете установить за ним слежку, выследить, с кем он контактировал и, в случае необходимости, помешать ему, пусть даже силой, совершить путешествие в прошлое, арестовав тех, кто согласился переправить его туда.

Квеллен кивнул.

— Именно так.

— Вы понимаете, что это будет прямым вмешательством в прошлое, вмешательством преднамеренным, попытки которого никогда, насколько мне известно, раньше не совершались?

— Я сознаю это, — кивнул Квеллен. — Потому я и пришел к вам за разрешением. Я зажат между двумя императивами: изловить этого ловкача, организующего прыжки во времени, и сохранить упорядоченную структуру истории. Очевидно, этот Мортенсен уже связался с ловкачом или скоро свяжется с ним, если только 4 мая — подлинная дата его убытия отсюда. Если мы используем прослеживающее устройство…

— Да, — сухо произнес Колл. — Здесь об этом сказано. Я понимаю возникшие трудности…

— Какие будут инструкции?

Колл снова стал бессистемно перебирать бумаги у себя на столе. Он подозревал, что Квеллен поступает так умышленно, чтобы поставить своего босса в такое положение, где ему придется в полную силу проявить свой темперамент. Колл был осведомлен о всех тонкостях создавшегося положения. В течение десяти последних лет он заставлял Квеллена плясать под свою дудку, принуждая его браться то за одно скользкое поручение, то за другое, а затем, следя не без тайного удовольствия, как Квеллен с его ограниченными способностями бьется, пытаясь решить проблему. Колл сознавал, что в его обращении с Квелленом был элемент садизма. Это казалось Коллу вполне естественным: он имел такое же право потакать своим личным недостаткам, как и любой другой. Агрессивность характера проявлялась в форме враждебности к никогда не жаловавшемуся Квеллену. И тем не менее теперь ему было досадно, что Квеллен заварил такую кашу из желания отомстить.

После длительного неловкого молчания Колл произнес:

— Я пока не могу снабдить вас инструкциями. Я должен буду посоветоваться со Спеннером и, возможно, еще кос с кем.

Колл явно намекал на Верховное Правление. Он не преминул заметить мимолетную улыбку торжества, промелькнувшую на подобострастном лице Квеллена. Квеллен наслаждался этим, в этом не было никакого сомнения.

— Я воздержусь от каких-либо решительных действий, пока не будет принято окончательное решение по этому вопросу, — заговорчески произнес инспектор.

— Так-то лучше, — улыбнулся Колл.

Когда Квеллен вышел из кабинета, Колл до боли вонзил ногти в ладони. Затем он стал быстро барабанить пальцами по столу, пока не включился автосекретарь. Через несколько секунд аппарат выбросил кассету с записью его разговора с Квелленом, сделанную для Спеннера.

Спеннера все еще не было. Колл хотел, чтобы Квеллен дождался той минуты, когда в кабинете появится Спеннер, и только тогда выложил эту ерунду, связанную с Мортенсеном. Вне всякого сомнения, Квеллен сделал это умышленно. Колл весь кипел от негодования, представляя себе лицо своего подчиненного: длинный прямой нос, светло-голубые глаза, подбородок с ямочкой. Обычное, ничем не примечательно лицо. Кое-кто мог бы даже сказать, что оно было привлекательным. А вот его, Колла, никто никогда не называл привлекательным. Но зато этот недотепа, он был умен. Гораздо умнее, чем Квеллен. Так, во всяком случае, Колл считал до этого злополучного дня.