Владимир Фалеев - Третий глаз

…Совсем рассвело. Уже лежа в постели на полке, опять вспоминала шофера, и он показался Даше веселым, озорным и заботливым.

— Часто он приторговывает? — спросила устало Галину.

— А ты не бери в голову, — шепотом ответила та. «Как хорошо жить в нереальности», — успела подумать Даша и провалилась в сон.

Пучок света щекотал веки, Даша зарылась головой под подушку, но стало душно. Опершись на локоть, отпихнула оконную защелку, дернула скобу и приподняла верхнюю створку окна. Солнца нет, часы показывают два часа пополудни. Вот так поспала! В спертом воздухе отсека запах горячих, разметавшихся во сне молодых девичьих тел. И они спят! Славно вчера попели.

Даже не вчера — сегодня утром… Хватала ртом свежий, настоянный хвоей аромат; вместе со струями воздуха в щель устремились полчища комаров. Захлопнула фрамугу, оглянулась: комары уже рассредоточились, парили над спящими девушками.

Накинув на плечи халат, неслышно подобралась к Кате, цапнула комара за рубиновое брюшко, которое лопнуло и окрасило пальцы. Схватила другого разбойника, на лету поймала еще одного; снимала одного за другим за крылышки с плеч, с одеял, с рубашек девчат.

Покончив с безумными тварями, полезла в постель, но сна ни в одном глазу. В голове назойливо запрыгала мелодия: «С комариком плясала… Рубить буду комара… Покатилась голова на зеленые луга». Вспомнился Зот. Стало обидно, что он, настроив ее против Павла Николаевича, сам куда-то исчез, не поможет занять девчат спортивными играми. Ей одной придется разбираться с жалобой. Может, он о ней, Даше, и вовсе забыл?

Покинула полку, взяла мыло и полотенце, осторожно приоткрыла дверь, выбралась в тамбур. На проветриваемой площадке у крыльца комаров меньше. Огляделась. Белеет тесом опалубка на берегу реки. Оттуда доносится гул моторов: идет работа. Ага, догадалась Даша, если одна смена отдыхает, вторая занята. Взгляд запрыгнул на кончик стрелы автокрана, поднимавшей груз, скакнул на взлохмаченный, испаханный ножом бульдозера и истоптанный колесами самосвала берег, коснулся отраженной в воде ветки ивы, переместился на полянку, где на веревке, натянутой между сосен, пестрели выстиранные комбинации, комбинезоны, платьишки.

— Привет, разведчица! — окликнул Дашу задорный девичий голос. Оглянулась: обтянутая белым халатом фигуристая повариха разглядывала воспитательницу. — Жалобщиков пошла выискивать? Меня звать Женя, будем знакомы. Хочешь, научу варить жратву без мяса? — Ее дебелое лицо было недобрым и настороженным.

— Не болтай лишнего. — Подошла стройная девушка в красном платье, русые косы ее спускались по спине до талии. — Ванда, — протянула она руку Даше и опять обратилась к поварихе: — Иди, у тебя оладьи горят. Помечтай там о Кваше…

Даше не хотелось вникать в их перепалку. Она пошла по берегу, удаляясь от шума пневматических молотков, от рокота моторов. День стоял пасмурный, тяжелые клочковатые тучи, цепляясь за верхушки сосен и кедров, лениво переваливались над речкой, ползли над хутором мостостроителей. Но дождя не было.

За унылыми кустами тальника Даше открылась премилая палестинка, поросшая цветущей осокой, за высокими колосками которой ей почудилось нечто необычное. Любопытство взяло верх, и, разгребая траву, она выбралась на край поляны. Там в невообразимой позе — вверх ногами — стоял мужчина в плавках. Скрестив руки на груди, прижав ступню к ступне, он стоял на голове так уверенно, словно был пронзен невидимым стержнем, вбитым одним концом в землю; Даша смекнула: это мог быть только Зот Митрофанов; обрадованная, она заспешила к нему по мокрой траве.

— Ах, вот как стоят на пути знания! — приветливо пошутила она. — Но что за вид?!

— Поза сиршасана, — отрешенно и не сразу ответил Зот.

— Ты куда исчез? — В голосе Даши прозвучал искренний упрек. — Меня тут загрызть готовы, считают шпионкой, мне нужна твоя помощь. Если ты все знаешь, то скажи, кто жалобу написал? Я быстренько разберусь и буду свободна.

Мускулистое тело физинструктора оставалось неподвижным. Даша обошла молчащего Зота вокруг: спину его, живот и ноги густо облепили комары, одни уже отяжелели — рубиновые брюшки их чуть не лопались, другие методично буравили хоботками бледную кожу физинструктора, но Зот словно не ощущал их присутствия. Выждав какое-то время, он монотонно и бесстрастно напомнил Даше, что позволил ей убедиться в справедливости своего предвидения событий: Павел Николаевич обнаружил-таки холм песка.

— Хочешь ли ты следовать путем знания, или тебе приятнее оставаться на тропе незнания? — спросил он в заключение.

Даша с обидой передернула было плечами, но тут же успокоилась, расправила оборочки по мокрому подолу халатика и ответила добродушно:

— Все хотят знания. Кому охота быть слепым и глухим?!

— Если бы все, что говорят люди, было истиной, то не нужна была бы наука, но если бы и наука говорила только истины, то она давно бы изжила себя, — изрек Зот. — Редко кто осмеливается идти по пути знания…

Даша покорно кивнула. После некоторой паузы Зот снова заговорил. Он объяснил, что путь знания начинается для человека с прогнозирования срока своей жизни, изучения линии судьбы, которая ведет к конечной точке, и корректировки движения к ней. Только предвидя все ожидаемые события, затруднения, стрессы, болезни и несчастья, человек способен, сконцентрировав в себе энергию, вырваться из плена неблагоприятных событий.

— Я должна знать будущие несчастья? — с испугом уточнила Даша. — Нет, нет! Я не смогу тогда спокойно жить! Когда придут болезни, тогда и буду их лечить.

— Вынужден предупредить тебя, что твоя любовь к Павлу Николаевичу кончится тем, что ты превратишься в ворону, а он — в робота, — не меняя позы и не глядя на Дашу, бесстрастно напомнил Зот.

— Что мне делать? — Даша озадаченно покусывала травинку.

— Смотреть в свою совесть. Займись зарядкой.

Есть более восьмидесяти тысяч поз — все они для дисциплинирования функций организма. Человек, заблудившись в тайге, лихорадочно ищет дорогу, мечется, выбивается из сил и гибнет от изнеможения и страха. Так и в жизни: незнание, ужас, низменные инстинкты, ревность, зависть, фантастические желания принуждают людей ежедневно лукавить. Они постепенно загоняют себя в ловушки стрессов, становятся игрушкой обстоятельств, и когда спохватываются, то уже не могут изменить себя.

— Чего ты хочешь? Чтобы я голышом встала вверх ногами и меня грызли комары? — В сердцах Даша отшвырнула травинку. — Ухватов, хитрец, привез бочонок компоту забродившего, но он еще пожалеет! — запальчиво пообещала Даша и вдруг опять ощутила, что злость словно бы испаряется и на нее нисходит умиротворение. — Зотушка, любезный, покажи какой-нибудь фокус, позабавь меня, — неожиданно попросила она голосом капризной девочки.