Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА

Прежде чем Ясинь успел подумать о Тийде (которого можно ведь выпустить ненадолго, а потом как-нибудь загнать обратно), Гийола распахнула другой портал – вокруг себя и чудовища.

Ясинь остался один.

Опять один.

Без Гийолы.

Он не сразу понял, что стряслось. Сначала ждал её возвращения – терпеливо, запрещая себе думать, заставляя себя надеяться… Потом осмотрел окрестности – вдруг она смогла вернуться, но промазала с точкой выхода? Обойдя ближайшие кучи мусора, Ясинь вернулся к знакомой луже.

Гийолы нигде не было. И не будет.

Она не вернётся.

Никогда.

Следовало признать: Гийола умерла. По-настоящему.

Однажды он уже был в такой ситуации – оказалось, что это ложь, в которую его заставили поверить. И теперь Ясинь ощущал внутри себя холодную немую пустоту, как будто крайний Слой перебрался ему в душу.

Всё уже было – и слёзы, и гнев, и тоска. Зачем повторять прежние фальшивые реакции, да и какой в них смысл?

Задрав лицо к серому небу Гьершазы, он прошептал, обращаясь к тому, кто единственный мог всё исправить:

– Если ты вернулся – сделай что-нибудь!

Лоцман и впрямь вернулся. В истинном облике, как и положено: ничего человеческого снаружи, и уж тем более – внутри.

Этим долгожданное возвращение и ограничилось: Лоцман завис в одном из Слоёв Ближнего Пояса. Ни ответа, ни привета – только мощное, как органный аккорд, всепроникающее «Я здесь».

Конечно, от такого соседства кое-кто забеспокоился. Первой не выдержала Уи – за ней числилось изнасилование Гьершазы и убийство ученицы, а такого не прощают. Один раз она уже потеряла тело, и, пусть Норон дал ей новое, Ныряльщица не собиралась расплачиваться бессмертием! Бросив выполнение Норонова приказа, она покинула околоземное пространство. Были места, куда Лоцман не захочет соваться.

Вторым встревожился Траквештрерия. В последнее время он регулярно испытывал не свойственные ему эмоции: горечь поражения, обиду, слабость, растерянность, гнев. Чувство приближающейся смерти было самым неприятным. И хотя Зазеркалье позволяло укрыться от сурового взора потенциального мстителя, Траквештрерия продолжал трястись.

Но Лоцман ни на кого не смотрел. И не нападал. Как будто забыл про Отвратней, Держителей и Обходчика! Висел себе в одном из дальних Слоёв и ничего не делал – огромный, как море, безмятежный, словно рассвет. Наверное, такими должны быть боги – всесильными и глухими к просьбам смертных.

Дед попробовал до него докричаться – безрезультатно. Как будто не Лоцмана держал в плену Норон! Как будто не Лоцман влез в человеческое тело ради Держителей! Как будто не было дней, когда он называл Обходчика «другом»!

Бесполезно! Именно тогда, когда он был особенно нужен, Лоцман решил соблюсти нейтралитет.

Или специально выжидал, чтобы помучить мучителей перед актом возмездия? Но какая ему радость? Он же не человек, чтобы размениваться на мелочи!..

А может быть, Лоцман попросту забыл всё, что было с ним на Земле? Незначительные несколько месяцев – точка на шкале тысячелетнего бытия.

Месть, как и обида, удел смертных…

Норон постоял немного, готовясь к удару.

В комнате было тихо, лишь время от времени робко жужжал мобильник, который выпал из кармана квартирной хозяйки и отлетел куда-то в угол. От удара телефон утратил голос – и мог только вибрировать.

Бывшая владелица мобильника (заглянувшая, чтобы проконтролировать процесс освобождения жилплощади) ничего не могла. От неё мало что осталось – несколько окровавленных лоскутков и грязные пёрышки из пуховика.

Вылупившиеся Воины Света расправились с женщиной за несколько секунд. Они наверняка подрались бы за остатки, если бы создатель не велел им притихнуть. Теперь чудовища лежали, свернувшись клубками и постукивая кончиком хвоста по рваному линолеуму. Ждали приказа.

Прошло пять минут. Десять.

Телефон жужжал, требуя внимания. Где-то за стеной плакал ребёнок. С улицы доносился шум машин.

Всесильный Лоцман молчал.

Распрямив плечи, Отвратень гордо поднял голову и расхохотался! Никому – даже себе – Норон не признавался в возможности такого исхода. Бесполезно тешить себя надеждой, разумнее готовиться к худшему… Но вот она – победа в споре! Бессмертному и неуязвимому Лоцману и впрямь плевать на земные дела! Его не интересует проблемы вселенной! Ему скучно бороться с Большим Домом и неохота менять мир под себя!

Ему же хуже! И Норон перешёл к следующему этапу плана.

Перед тем, как сбежать от Лоцмана, Уи-Ныряльщица успела разрушить рельсовый путь в двух перегонах на Замоскворецкой линии. Ничего сложного: достаточно отправить в Гьершазу провода и рельсы со шпалами – и вот уже поезда стоят, люди в вагонах волнуются и никто ничего не понимает.

В предпраздничный день остановка движения даже на одной ветке грозила обернуться катастрофой. А если прибавить бесконечные пробки наверху, особенно в центре…

Но эта проблема вскоре отошла на второй план.

Под сводами многолюдных станций открылись порталы – по одному на каждый крупный пересадочный узел – и переродившиеся Воины Света проскользнули в метро.

Ни памяти, ни имён, ни своих мыслей – ничего у них не осталось, кроме абсолютной преданности создателю. Они были как ангелы. Они хотели сделать мир светлее и чище, освободить его от грязи, уничтожить всё, что было нечистым и лживым… Но, пока Отвратень не дал команду, псевдовражницы томились в мучительном ожидании и могли лишь наблюдать за суетой, слушать голоса и вдыхать запахи апельсинов, духов и пота.

Яркие твари медленно кружили под сводами центральных залов, словно рыбки в аквариуме. Умение летать было унаследовано ими от Вражниц, а вот облик подвергся изменению. У «ангелов» было гибкое тело, покрытое гладкой серебристой шкурой с фиолетовыми и жёлтыми полосками, пара мускулистых лап и сильный хвост. На длинной шее – изящная большеглазая голова с коралловой короной. Жёсткие полупрозрачные треугольные крылья по краям были украшены острыми шипами. Так рисуют дракончиков на обложках фэнтези. Не удивительно, что Нороновых «птенцов» сочли ненастоящими!

– Смотри, голограмма! – кричали друг другу подростки.

Ну, а чем ещё может быть красочное нечто, болтающееся под потолком станции метро?

– Чего только не придумают! – ворчали тётки с тяжёлыми сумками.

Они знали слово «голограмма», но подготовка к Новому Году была важнее любопытства.

Зеваки торопливо доставали телефоны, чтобы успеть поймать кадр, и одновременно прикидывали, кто такое придумал и сколько это могло стоить.

Маленькие дети, которых везли с Ёлки, упирались пятками в пол и ныли, упрашивая посмотреть. Дракончик был в тысячу раз интереснее Деда Мороза и Снегурочки: он махал крыльями, шевелил хвостом и открывал пасть! А там – зубы!