Джаферд Кин - Билоны

Все, что происходило в последние дни старой эры человечества, стало неожиданным и для Дьявола. Хотя он и сделал верные заключения о возможных вариантах вмешательства САМОГО в жизнь человечества, реальность, впервые совершающегося на Земле, вызвала у него осознанный страх за свой разум. Этот страх исходил от Вселенской силы, уже завладевшей сознанием людей и земной стихией. Она властно притягивала к себе разум Дьявола, вдавливая в него, разъедающий волю, страх.

Этот страх заставил работать разум Дьявола с напряжением, которое сравнимо по своему накалу только с периодом принятия им окончательного решения о полном разрыве с Создателем. Тогда он тоже испытывал страх, но это было совершенно иное чувство: разум не был подавлен безнадежностью совершаемого поступка, желание обезопасить себя оказалось превзойденным волей к достижению поставленной цели — восстать, победить, освободиться от канонов и духовной власти Всевышнего. Тот страх был особый. Он пьянил, звал на борьбу, поднимал все возможности его разума на противостояние тому, кто владел его судьбой. Этот страх не подавлял Дьявола как личность. Наоборот, он толкал его на бескомпромиссную борьбу, в которой было только два варианта исхода: либо полное исчезновение, либо абсолютная от Бога независимость. Иного преодоление этого страха не предполагало!

Подобного рода страх впоследствии испытывали люди, посвятившие многие годы своей жизни боевым единоборствам. Сколько бы раз они ни оказывались в круге гладиаторской арены, квадрате ринга или борцовского ковра, каким бы искусством боя и опытом его проведения они ни обладали, какого бы уровня и класса боец ни стоял перед ними — все равно, до нанесения ему первого удара, откуда-то из глубин души выползал страх как за себя, так и перед неизвестностью. Но именно этот страх и порождал мужество. Он заставлял человека переступать черту боязни физической боли или морального унижения от предполагаемого превосходства противника и толкал его вперед, к победе, прежде всего над собой, к осознанию себя как личности, победившей, позорящий человеческое достоинство, страх.

Такой же страх охватывал и людей, которые, не желая окунать свой разум в бесчестье, шли наперекор, удушающему мысль, общественному мнению. Тем, кто выбирал путь сохранения себя как личности, всегда было что терять. Расплатой за самостоятельные мышление и действия могло стать любое из худшего. Над такими людьми сразу же нависала угроза потери материального благосостояния. Гонители отлично осознавали деяния своего ожесточившегося разума. Для нормальных и ответственных за судьбу своих семей людей, достаток благ — одна из самых главных жизненных целей. Их ожидало резкое падение социального статуса и отлучение от занятий любимым делом. Нередко, за ними кралась преждевременная, насильственная смерть.

Но они вставали на подобный путь. Им, чей разум вот-вот мог быть полностью поглощен низменным страхом за свое благополучное будущее, удавалось перемалывать этот страх совершенно иной его формой. Это был страх превратиться в подневольное, хорошо вымуштрованное человеческое подобие, прекрасно исполняющее команды дрессировщика, но абсолютно жалкое в отстаивании своего права на личное «Я». А без этого «Я», о каком выборе собственного, не говоря уже о поиске истинного пути в жизни, можно серьезно говорить? По этому пути скопом не ходят. На него вступают и идут по нему самостоятельно. Только у тех, кто сохранял в себе лучшие черты человеческого «Я», страх потери честипорождал мужество последовательности, с которой они следовали по всем превратностям, выбранных ими жизненных дорог. Это был страх победителей всего низменного, что затащил в душу человека Дьявол.

Сегодня же все было по-другому. Дьявол метался между Землей и Вселенной. Он искал источник, давящей на его разум силы.И чем интенсивнее шли поиски, тем все больше в нем укоренялся страх их тщетности. Ничего не получалось. Ему не удавалось переключить свой разум на анализ ее происхождения и причину столь мощного воздействия на человечество. Да ладно бы было только на человечество. Черт с ними, с людьми! Она давила на него, на самого Дьявола!!! Его бесило, эмоционально взрывало, что ему не удавалось приблизиться к этой силе, ощутить ее своим разумом, проникнуть в нее до самого основания своим интеллектом. Никогда прежде он не испытывал столь отчетливо охватившего его чувства, как страх безнадежности познания ощущаемого, превращенного чьей-то волей в непознаваемое. Кто-то властно ему показывал, что его разум ограничен, а значит — конечен.

Дьявол впервые отступил. И, как оказалось, правильно сделал. Продолжение попыток познания, завладевшей всем разумным на Земле силы, не сулило ему ничего хорошего. Разум Дьявола уже начинал заболевать привязанностью к ней. Она постепенно подчиняла себе его волю, подавляла все иные мысли, кроме одной: «Что это, откуда пришло, зачем, кому это нужно, чем все происходящее грозит моей власти над людьми, над моим антимиром?» Дьявол чувствовал, как его разум расползается, становится аморфным, теряет, присущую ему концентрацию на противостояние Создателю. Всем своим существом он втягивался в бесконечную спираль познания этой враждебной силы, которая может поглотить его навечно, беспрестанно, а главное, безрезультативно гоняя от одного витка спирали к другому. Фактически он уже был на грани ситуации амока — вечной погони за несбыточным и недосягаемым.

Дьявол не был бы тем, кем стал, не осознай он необходимости срочной остановки этой, стремительно разгоняющейся, погони. Такая возможность еще оставалась, потому что разум Дьявола не успел перескочить тот барьер, за которым, притягивающая к себе всех и всякого на Земле сила, навсегда привязала бы его к своему очарованию непознаваемого. Реализовать эту возможность он мог, только отключив на время собственный разум от всех дел на Земле и во Вселенной. Пройдет время, и он не сможет даже самому себе более или менее точно описать то усилие воли, благодаря которому ему удалось это сделать. Оно было неимоверно значительнее, чем титаническое, так как вобрало в себя всю энергию, принадлежащего Дьяволу антимира. В результате ему удалось преодолеть притяжение силы, влекущей к себе его разум. Он смог оторваться от нее, сфокусировав разболтавшийся разум исключительно на себе, временно превратившись в отчужденного созерцателя собственного «Я».

И соратники, и ненавидящие его небожители Божьего дома, с удивлением взирали, как Дьявол самоустранился от реалии бытия. Другого рецепта спасения своего разума, а следовательно, и самого себя, от поглощения силой, неожиданно воцарившейся на Земле, у хозяина антимира не было. Впервые за все время своего существования Дьяволу предстояло успокоиться. В добровольном отрешении от реальности земного мира и Вселенной он надеялся разобраться в происходящем вокруг. Лишь поняв смысл, властвующего над человеческим сознанием явления (о раскрытии его сущности речь уже не шла), Дьявол мог обезопасить свой разум от втягивания в орбиту неведомого и непонятого.