Джаферд Кин - Билоны

О предопределенности своего существования неожиданно задумался Грифон. Он почувствовал, в подступившей к нему чужой воле, прямую угрозу проникновения в его дьявольский разум неведомой ему доселе души. Зверь-птице сразу стало ясно, что она будет неотступно следовать за ним, пока не наделит, обретенный им от Дьявола разум, печальной судьбой, канувшего в бездну пространства-времени, рода Грифонов. Такая судьба ему была не нужна. Не для того в нем жил разум хозяина, чтобы антимир с презрением и брезгливостью смотрел, как он, увиваясь за добром, расстилает перед ним свое естество. Он обещал хозяину вернуться, сохранив в себе великую сущность разума, данного ему властителем антимира. Сущность, которая ни у кого в царстве истины зла не вызвала сомнений в его праве занять место «выбора всех».

Разум Фоша полностью парализовал стремление, толкающее его к движению курсом, который ему указывала, по-хозяйски властвующая в сфере СОБЫТИЯ, сила. Укрывшись под шлемом осторожности, он не позволил Грифону сразу нарваться на роковую ошибку, о которой лев-орел был самым серьезным образом предупрежден Дьяволом. Не позволил, потому что не захотел обрести, предопределенную добром, судьбу.

Фош не отказался от направления броска к месту, которое ему указывала враждебная чужая сила. Там, в этом месте, были люди, одухотворенно обсуждающие появление на Земле Спасителя. Ни видом, ни речью они не походили на всех остальных, с опасливым интересом наблюдающих из своих убогих лачуг за проявлением чужестранцами самых возвышенных человеческих чувств. Измученные жаждой, голодом и, прожигающим их тело, жаром песка эти люди беспрепятственно вошли в запретную для истины зла сферу СОБЫТИЯ. Откуда и зачем они пришли на эту часть Земли, ставшую местом столкновения главных сил Вселенной, Грифон не задумывался. Его интересовал лишь один вопрос: «Почему они находятся там, куда затягивает его сила, которую он уже возненавидел?» Ответить на него он должен был сам. Своим молчанием Дьявол дал ему понять, что сильный разум не привлекает советчиков, когда становится «выбором всех». Ему положено самостоятельно искать и находить решения, устраивающие, в первую очередь, его самого, а значит, и всех. Кроме одного существа. Единственного. Стоящего в антимире над всеми и превращающего одного из всех в «выбор всех».

Фош топтался на месте, периодически цепляясь за камни когтями, похожими на искусно выкованные наконечники багров. Подавая мощь своего тела то вперед, то назад, он был сходен монотонному маятнику, в котором силы, придавшие ему и первоначальное движение вперед и возвратившие его в исходное положение, были абсолютно равны. Это означало, что он ищет ответ, выбирает лучший из его возможных вариантов, но не находит в себе решительности окончательно остановиться на одном из них.

Дьявол знал, что так долго продолжаться не может. Он был уверен, что сила сломит волю Грифона и потащит его за собой к месту, где ему откроется смысл СОБЫТИЯ. Для того и дана была зверю частица великого разума, чтобы сразу, не колеблясь, вцепиться в эту силу. Неся в себе энергию мести, безжалостно разящую добро, разум Фоша был обязан вынудить САМОГО открыть СЕБЯ в НЕЧТО СОБЫТИЯ. Открыть или, другими словами, явить БОГА людям и злу, вступив в конфликт с антимиром. Дьявол сделал все от него зависящее, чтобы это произошло до того, как на Земле начнет воплощаться, задуманное Создателем.

Однако разум Фоша проявил самостоятельность. Ничего необычного в этом проявлении не было. Свобода воли и независимость мышления относились к неотъемлемым элементам генетического кода разума, переданного Грифону от Дьявола. Они беспрерывно синтезировались в более сложную форму — самостоятельность выбора действий — и, поэтому занимали центральное место в сущности Дьявола, надежно подпирая собой его гордыню. Оказавшись воплощенными вне своего собственного «Я», одни из главных слагаемых генетики Дьявола не изменили своих проявлений в новом объекте разума. Лев-орел, очутившись на Земле в качестве «выбора всех» антимира, проявил ту гордыню самостоятельности, которая была свойственна только сущности хозяина. В нем взыграло ретивое. Его разум, как когда-то и великий разум Дьявола, не подчинился чужой воле. Он сам поставил перед собой вопрос и сам же должен был найти на него ответ, чтобы самостоятельно выбрать тот единственный путь к цели, который сохранит его честь и доверие хозяина. Так надо было сделать, чтобы остаться живым. Случилось то, о чем хозяин антимира не захотел подумать: сущность разума, безгранично владеющего абсолютной истиной, остается неизменной даже при ее частичной передаче любому из объектов Вселенной. Не важно какому — материальному или духовному. Важно то, что она остается самостоятельной и независимой. Ни при каких обстоятельствах она не подчиниться чужой воле.

Наверное, по этой причине Создатель никогда не наделял своим разумом кого-либо из ангелов. Творец ВСЕГО и ВСЯКОГО не нуждается в существовании СВОЕГО подобия, так как обладает безграничными возможностями без чьей-либо помощи решать любые проблемы, созданной ИМ Вселенной. Тем более проблемы тех ее разумных существ, судьбу которых ОН предопределил изначально. Обладая единоличной и вечной властью над состоянием материи в пространстве-времени, ОН оставил за собой, лишь ЕМУ принадлежащее право нераздельной ответственности за все, что создал ЕГО РАЗУМ. О времени и месте реализации этой ответственности ОН никогда никого не оповещал. Только ЕГО ВОЛЯ догадался, что она готова распространиться на человечество, когда САМ упомянул в СВОИХ откровениях о СОБЫТИИ, что власти без ответственности не бывает.

Фош нашел ответ на поставленный перед собой вопрос в тот момент, когда осознал, что, пришедшая к нему с разумом Дьявола самостоятельность, является единственным способом сохранения им своей жизни. Он понял, что логика его мыслей и действий должна идти вразрез с предначертаниями разума властителя антимира. Внутренний голос подсказывал ему, что, подбираясь к сердцу СОБЫТИЯ иноходью, он поставит в тупик не только хозяина, но и того, кто назывался Дьяволом — «САМ». Пример восстания великого гордеца против этого «САМОГО» говорил, воскресшему из небытия в плоти и разуме зверю, что путь иноходца к достижению цели является наиболее реальным вариантом ухода от, замаячившего перед ним, бредня смерти. «Нет никакого резона, — окончательно решил для себя Грифон, — вручать заботу о своей жизни ни тому, кто мне ее дал, ни тому, кто ее сохранил, если Я в состоянии самостоятельно распоряжаться ею по собственному усмотрению. Да, самостоятельно и по собственному усмотрению! Но только в пределах возможностей, обеспечивающих обожаемому хозяину желаемый им результат».