Федор Березин - Голован

Представим картинку. Мультяшную такую, из передачи «Узоры», не слишком замысловатую. Змеюка длиной с километр может запросто окружить город. В буквальном смысле окружить. Взять в кольцо. Или, пожалуй, тысячи метров будет для этого маловато, да? Но если мы уже отменили законы физики, принятые на Сфере Мира, то чего же до сей поры за них цепляемся? Нет, летать мы данной теоретической змеюке все же не позволим. Это уж будет чрезмерно, пожалуй. Пусть уж по-прежнему ползает, как и положено змеиным. Только если законы физики в сторону, то кто мешает позволить и даже заставить это гигантское творение ползать с достаточной быстротой? Говорите, в обычном мире то, что тяжелее, и движется медленнее? Ну, так то в обычном мире, не в джунглях Топожвари-Мэш.

Короче, змеюка способна окружить город. И нарезать вокруг него круги, пока не надоест и имеется надобность. Вряд ли кто-то сумеет покинуть территорию, если по периметру носится что-то в виде железнодорожного локомотива, только без рельс и живое. Если это конечно же еще получается называть живым. Ну, живым-то получается, только непривычным — это да.

Пожалуй, за счет массы такое земноводное — если какая-либо классификация обыденной зоологии до сей поры применима — способно своим телодвижением прокопать вокруг города ров. Город-то, понятное дело, не современный мегаполис. Времена у нас в рассмотрении древние, мифические, и населенные пункты в соответствии с ними. Скромный такой городишко, тысяч так на десять — пятнадцать жителей. Змеюке таких размеров он, то бишь его живая, человеческая протоплазма, на один зуб. Она бы рада и современный, а лучше — недавнего прошлого, до БМАД, мегаполис схрупать. Большой такой, не тронутый не только химическими бомбардировками, но даже эвакуацией. Только вот подобные циклопические творения рук человеческих в сельве родиться не могут. Ну мы почему-то в этом уверены. Если уж на то пошло, в ней не могут родиться, и даже родившись, существовать города куда меньшей масштабности. Но вот их останки мы уверенно наблюдаем, так что пошлем-ка мы цивилизационную теорию великого академика Пилкада Дио куда подальше. Уверенно так пошлем, вслед за физикой, биохимией и общей биологией.

В общем, у нас наличествует волшебный город в джунглях и волшебная же змеюка. Змеюка, которая периодически таранит в лесу просеки в двадцать пять — сто метров шириной, давит по пути совсем не рассохшиеся, а только что ею же опрокинутые деревья. Такая змеюка способна играючи смахнуть хвосточком этот самый город. По крайней мере обычный, на несколько тысяч населения поселочек с глинобитными стенами и лиственными крышами. У нас тут, правда, несколько другое. Тут каменные строения такой долговечности, что некие разнесенные вдрызг постройки можно структурировать даже сейчас. Но, собственно, что это меняет в главном?

Размеры и возможности человека как отдельного биологического объекта остались прежними. Так что жуть в тысячу метров не перестает быть жутью. Ну разве что у нее появятся некие сложности с выколупыванием протоплазмы из каменных строений. Подумаешь? В отсутствие перочинного ножа, тушенка вполне лихо вскрывается гвардейской бляхой. И потому, раз уж мы допустили существование живого Гиргого, то почему бы не оставить в его распоряжении и длинный, раздвоенный змеиный язык?

Гений организационных процессов Жуж Шоймар собрал уникальную команду. А помимо того мы, видимо, вошли в некую фазу откровений. Пока Эри Мро демонстрировал нам фрески, на месте которых все остальные видели только пятна плесени, даже не различимые по цвету, другие тоже не спали. Имре Моль, наш штатный переводчик с цивилизованных языков, — трудил голову над чем-то своим. Останки древней культуры, разбросанные среди деревьев там и тут, все-таки не были его страстью, так что он колотился над чем-то более современным. Иногда посиживал с наушником возле похрапывающего первого радиста Риши Элеме, подкручивал верньеры, кривясь от завываний спрятавшихся в окрестностях Мирового Света радиационных поясов. И затем, однажды, он тоже выдал откровение.

Откровение не относилось к присыпанным столетиями древностям и потому не обладало анестезией отрешенности от настоящего. Оно могло запросто взорвать благость последних дней, когда мы все сосредоточились на археологии и мозоли с потертостями от ботинок начали постепенно заживать. И потому откровение было доведено исключительно избранным. Как ни странно, я, врач и ветеринар, оказался в их числе. Правда, не в первых рядах.

— Доктор Гаал, можно вас задействовать по прямым обязанностям? — обратился ко мне Шоймар. — Давленьице не смеряете?

А когда мы отошли в сторонку и присели на вросшую в землю поваленную колонну (теперь мы все стали несколько Эри Муго и могли кое-чего различать), Шоймар добавил:

— С давлением у меня все в норме, док. Но подсоедините свою технику и делайте вид, что заняты делом, а сами слушайте. Есть информация, которую не стоит доводить ни марайя, ни нашим рабам-носильщикам. Я не хочу, чтобы первые разбежались по лесу, а вторые попробовали устроить переворот.

— Я весь внимание, профессор, — кивнул я, тиская грушу тонометра.

— Наш полиглот Имре Моль наконец раскусил код ноюйского десанта, который перебили голованы.

— Какой код?

— Вообще-то, целых два кода. Один был письменный. У них имелись какие-то закодированные записи, а второй для радиопереговоров. Между прочим, они до сих пор на нем передают.

— Постойте, их же прикончили? — удивился я.

— Их-то прикончили, да, — согласился начальник. — Но, как вы понимаете, Дар, они никак не успели об этом сообщить. Их, в отличие от нас, прихлопнули за один заход. Так вот, их командный центр — через какой-то ретранслятор в Нетронутой Цепи, как предполагают наши радисты, — все еще пытается связаться с ними и по-прежнему шлет директивы.

— Вот как? То есть, может, тут опять появятся эти ново-ноюйцы?

— Вряд ли, — мотнул головой Шоймар. — Но дело даже не в них. И в общем.

— Я весь внимание.

— Если вкратце, то вы оказались правы, Дар. Вы раньше всех догадались.

— Я? О чем?

— Дело в голованах, доктор.

— В голованах?

— У ноюйского спецназа было две задачи. Одна… Впрочем, она сейчас несущественна. А вот главная — это голованы.

— Они собирались ловить щенков?

— Глупости! Ради этого не стоит так экипироваться. И не перебивайте, Гаал. В общем, с этими голованами не так все просто. Судя по дешифрованным записям и инструкциям, это не просто мелкие стаи, которые нападают на людей, пользуя их как мясо. Все гораздо-гораздо хуже.

— Куда уж ху… Извините, Жуж.

— Это боевое разведывательное подразделение было послано выяснить место роения голованов. Если Риши Элеме не ошибается — а уж в различении цифр, я уверен, он не ошибается, — то речь идет о сотнях тысяч, а может быть, и миллионов особей.