Олег Верещагин - Путь к звёздам

Что же видел Карлуша на записях, переданных с Земли в последние секунды? Что там было? Он так безумно, неудержимо выл, а временами и кричал в пенале тогда. Я даже медслужбу хотел вызывать, но обошлось, успокоился он.

Земля.

Её больше нет.

Кажется, я начал засыпать, но тут меня разбудил Карлуша.

- Что это? - изумлённо шепчет он. - Митья, что это?

- Где?

- Песня. Что ты пел сейчас?

- Песня? - не сразу понял я, а потом вспомнил, что уже минут пять, как почти неосознанно под грузом тяжких воспоминаний стал тихонько напевать старинную мелодию. - Это одна старая песня, очень старая. Её ещё до Третьей Мировой написали.

- Спой целиком.

- Да я её и не помню всю целиком, Карлуш.

- Спой, сколько помнишь. Митья, пой. Это важно.

Ладно, мне не трудно, спел я Карлуше ту часть, которую помнил, стараясь не слишком сильно фальшивить. Когда я закончил, Карлуша чуть помолчал, а затем восторженно прошептал:

- Это он!

- Кто "он"?

- Мы давно искали его всем Советом, но никак не могли найти. Всё не подходит, всё не то. Но это - он! Точно он, я сразу узнал его, Митья.

- Да кто он-то, объясни толком. И вообще это только кусочек песни, не вся она.

- Что кусочек - это не важно. У нас же полная база на борту. Там есть вообще всё, что только создало человечество за всю свою историю с начала времён. Наверняка есть и полный текст этой песни, и каноническое её исполнение. Главное, теперь мы знаем, что искать и быстро найдём. Мы нашли его, Митья, нашли!

- Карл, император мой немытый, ты скажешь мне, в конце концов, что мы нашли или нет? Что это за песня, почему она так важна?

- Митья, ты только что исполнял фрагмент нашего нового государственного Гимна.

- Гимна? Ты бредишь?

- Нет. Это будет нашим Гимном.

- Глупости. Гимны не бывают такими.

- Бывают.

- Нет. Карлуш, ты глупость говоришь. Гимн - он должен вести в бой, вести вперёд, звать за собой. А это... это просто слегка грустная лирическая песня, вовсе не боевая, она не может быть гимном.

- Это ты говоришь глупости, Митья. Это раньше, давно она была грустной песней. Но теперь, после того как... Словом, теперь у этой песни появился совершенно новый смысл. У неё теперь новое значение, у этой песни. Значение, которое её автор не вкладывал в неё, когда писал.

- Но...

- Подумай сам, Митья. Спой её себе и подумай. Спой! Разве слова этой песни не наполняют твоё сердце Гневом и Болью. Разве не завёт эта песня за собой?

Я замолчал и про себя снова начал напевать старые слова песни. Начал напевать и почти сразу почувствовал, как где-то в глубине меня шевельнулась, заклубилась чёрными удушливыми клубами и начала подкатываться к горлу непередаваемо мрачная Ненависть. Она была такой страшной, такой неизбывной и всепожирающей, что даже я сам испугался своей собственной Ненависти. Прервав пение, я подождал, пока сердце слегка успокоится, а потом просто сказал Карлуше:

- Ты прав. Ты прав, мой император, с такой песней действительно можно идти в бой. Она зовёт...

БУМ!! Ай! Больно же, уй!

- Это Зинзиля головой стукнулся, - послышался из темноты ехидный комментарий Лёшки.

- Уй, - потираю я ушибленный лоб. - Лёш, чё это было сейчас?

- Сигнал.

- Какой сигнал?

- Тормоз. Это общий сбор. Карлуша предупреждал же, забыл?

- Не, помню, просто неожиданно. Я заснул, а тут такое.

- Открывай давай, Зинзиля. Вылезаем.

- Не наша смена ведь!

- Митька, ну и дурной же ты со сна! Да ещё и головой своей пустой треснулся. Общий сбор дали! Слышишь, общий!! Открывай!

Я открыл люк в наш пенал и... Едва не вывалился наружу от неожиданности. Яркий, непереносимо яркий свет резанул глаза. Свет! В коридоре включили основное освещение. Значит, реактор работает на штатной мощности, значит...

Мы с Лёшкой выбрались из пенала и стали беспомощно озираться вокруг. Ох, народищу-то!! Ну и толчея. Кое-как, довольно бестолково и суетливо принялись строиться по блокам. И тут я... нет, я действительно что-то торможу сегодня. Забыл!!

Торопливо распихав мальчишек в строю, я метнулся к нашему пеналу и шустро нырнул внутрь. Где он тут у меня? Ага, вот он! Довольный собой, я вылез обратно в коридор, сжимая в руке единственную вещь, которую мне разрешили взять с собой с Земли. Мой пионерский галстук.

Я протолкался поближе к Лёшке и начал завязывать на шее свой галстук. Ох, как же давно я не делал этого! Целую вечность. Но пальцы ничего не забыли, они всё помнили, привычно и ловко переплетя концы шёлкового треугольника в узел. Лёшка же в это время смотрел в сторону от меня, изображая собой живую иллюстрацию к поэме "Лиса и виноград". Завидует. Он-то не пионер, у него нет своего галстука.

Неожиданно ожили висящие вдоль всего коридора голоэкраны. Ого, какой он, фу-ты ну-ты.

Карлуша... гм, нет, так язык не поворачивается называть его сейчас. Не Карлуша он никакой. С экрана на нас, гордо и уверенно, смотрит Император людей, Карл III. То есть нет, он пока ещё не император формально. Коронация вот прямо сейчас и произойдёт. Потом будет присяга, а после неё сюрприз какой-то. Карлуша в пенале это всё нам с Лёшкой разболтал.

И вот, началось. Наш строй замер, всё внимание - на экраны. Там отмытый до блеска и аккуратно причёсанный Карлуша в парадном и точно подогнанном по фигуре мундире преображенского полковника (из чего его шили - непонятно) с зелёным скаутским галстуком на шее, говорит небольшую речь. В общем, он, как законный наследник последнего императора Англо-Саксонской империи, провозглашает создание новой Империи, наследницы и правопреемнице последней. Себя же Карлуша объявляет императором и берёт себе коронационное имя Карл Третий. После этого он молча протянул руку, откуда-то из-за пределов экрана достал новенькую серебряную корону и сам надел её себе на голову. Корона - это всего лишь обруч из металлической ленты в палец шириной со стилизованным звездолётом на лбу. И она, вообще-то, не серебряная, а стальная, как Карлуша по секрету рассказал. На корабле просто нет столько серебра, чтобы на корону хватило. Вернее, есть конечно, но не станем же мы разбирать электронные приборы, чтобы серебро или золото оттуда выковыривать и в корону переплавлять. Пусть стальная будет пока, не важно, всё равно издалека не заметно. А потом, позже, мы не то что корону серебряную, мы трон императору сделаем из чистого золота, нам не жалко.

Затем присяга была. Текст присяги крупными буквами полз по голоэкрану и мы все хором повторяли его. А потом... потом Карлуша как-то буднично и даже вроде как лениво заявил, что мы сейчас, вот прямо сейчас, в настоящее время, уже движемся к нашему новому дому, к новой планете, которую решили назвать Аврора.

И на экране нам показали цифры - координаты и параметры нашей новой родины. Это далеко, очень далеко, за сектором джанго. Мы даже не знаем, кто там живёт рядом и живёт ли кто разумный вообще. Но на Авроре разумной жизни не было, это совершенно точно, планету англо-скасонцы исследовали довольно подробно и даже собирались до войны колонизировать её, останавливало лишь расстояние - слишком далеко от Земли, а так весьма приятная во всех отношениях незанятая планетка.